Отверженный VII: Долг (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 12

— А что не так с бароном Бойе? — спросила бабушка.

— С тем, что Ваши некроманты превратили его в зомби! — спокойно ответил я, стараясь не поддаваться на бабушкины провокации.

Бабушка расхохоталась, видимо, её очень веселила вся эта ситуация, а мне было не смешно.

— Нет никаких некромантов, мальчик мой, и зомби нет. По крайней мере, в том виде, в котором мы их представляем по легендам, — сказала бабушка. — Ну или есть, но я их не встречала.

— А как же барон? Я ведь его своими глазами видел. Все видели.

— Дьяниш — очень хороший мастер иллюзий. Даже я видела барона в образе зомби.

— Вы хотите сказать, что никаких зомби из пленных делать никто не собирается? Но что тогда с ними будет?

— Они понесут заслуженное наказание — пролежат ледяными истуканами в подвале до окончания войны. И я тебе скажу, что это не так уж и сурово, им просто невероятно повезло, что я в последнее время такая добрая. Когда весь этот бардак закончится, я их отпущу, а пока пусть расползаются слухи, что княгиня Белозерская собирает армию зомби. Кое-кто сильно удивится. И либо оставит нас в покое, либо пришлёт уже серьёзную армию. И то и другое нас устроит.

Бабушка рассмеялась, у неё было очень хорошее настроение, да и у меня оно поднялось, когда я узнал, что все финны в итоге останутся в живых.

— Я не люблю убивать, — сказала бабушка, прекратив смеяться. — К сожалению, мне приходилось это делать. И не раз. И, скорее всего, ещё не раз придётся. Но я это очень не люблю и стараюсь до этого никогда не доводить. А вот пугать люблю, есть такая слабость. Может, всё же будешь кофе?

В малом зале приёмов потсдамской резиденции императора Священной Римской империи, вытянувшись, как по струнке, стояли удостоившиеся монаршей аудиенции министр имперской безопасности барон Андреас фон Биссинг и барон фон Лангерман, которому император даровал прощение, несмотря на провал проекта «Вархайт». Вильгельм Пятый дал фон Лангерману шанс хоть как-то загладить вину и исправить свои ошибки — барона назначили ответственным за расширение империи.

Работы у фон Лангермана было много. После провала проекта «Вархайт» было принято решение отменить референдум в Польше. И без того непопулярная у поляков идея присоединения их страны к Священной Римской империи после раскрытия действовавших на территории Польши немецких военных учебных центров стала для польских граждан откровенным раздражителем. Конечно, это мало волновало немцев, они от своих планов отказываться не собирались, просто решили какое-то время подождать. А пока рассматривали варианты.

— Поляки хотят войны с Россией, мой император! — сказал фон Лангерман, отвечая на вопрос Вильгельма Пятого о настроениях в Польше. — Они очень хотят получить свой кусок пирога.

— Каждый раз, когда поляки хотят получить свой кусок пирога, пирогом становится Польша, — заметил император. — Ничему их история не учит. Удивительный народ.

— Но сейчас очень удобная ситуация: Россия начинает разваливаться.

— С чего Вы это решили?

— Петербург отделяется, Карелию практически захватили финны, Псков уже почти эстонский.

— С Россией не бывает почти, — возразил Вильгельм Пятый. — Вот когда Петербург отделится, финны захватят Карелию, а эстонцы — Псков, вот тогда и поговорим.

— Поляки боятся, что тогда будет уже поздно, — сказал фон Лангерман. — Они очень хотят вернуть себе Сувалкский коридор и забрать Калининград.

— Поляки хотят забрать себе Кёнигсберг? — удивился император. — Мне, конечно, эта идея нравится. Присоединить к империи Польшу с Кёнигсбергом — лучше, чем просто Польшу. Но вот кто им его отдаст? Или они рассчитывают, что мы будем за них воевать? Предложите им воевать самим, и я думаю, они быстро откажутся от этой идеи.

— Они готовы воевать сами, мой император!

— Если готовы, то пусть воюют. А мы посмотрим, что у них получится.

— Вы всегда правы, мой император! — осторожно вступил в разговор фон Биссинг. — Но мне кажется, империи надо хоть немного помочь Польше.

— Вам просто кажется, или есть достойная причина, по которой мы должны это сделать? — спросил Вильгельм Пятый.

— Общественные опросы показывают крайне негативное отношение поляков к империи, — ответил фон Биссинг. — Но русских они не любят больше. Даже небольшая помощь полякам в войне с русскими настроит их по отношению к нам более дружелюбно.

— Не обольщайтесь, барон, поляки одинаково ненавидят и нас и русских. Это нормально. Польше не повезло — ей выпало находиться между двумя великими державами. Так иногда бывает.

— Вы правы, мой император! Им не повезло, — согласился министр имперской безопасности.

— Но и это было бы ещё не так страшно, даже между двумя великими державами можно жить, — сказал Вильгельм Пятый. — Беда поляков в том, что их ещё и третья великая держава постоянно на что-нибудь провоцирует. А они и рады на эти провокации поддаваться. Поэтому пусть нападают на Россию. Я вижу два варианта развития этой истории. Или поляки нападают на Россию и терпят поражение, тогда мы подключаемся, отбиваем Польшу и присоединяем её к нашей империи. Или поляки забирают Кёнигсберг, но потом рано или поздно мы их всё равно присоединим к империи, но уже с Кёнигсбергом. В первом случае мы получаем лёгкий способ присоединить Польшу, во втором — получаем Кёнигсберг. Меня устраивают оба варианта. Но мы воевать с русскими не будем! По крайней мере, пока.

— Боюсь, что сами поляки ничего не добьются, — заметил фон Лангерман.

— Тогда готовимся к первому варианту.

— Но им могут помочь англичане, — сказал фон Биссинг. — И тогда Польша полностью попадёт под влияние Британии.

— Чем они им помогут? — спросил император. — Советом? Или кредитом? Или, может, своих одарённых пришлют?

— Они могут отправить на помощь полякам финнов и эстонцев, мы уже увидели, как это работает.

— Да пусть кого угодно отправляют. У нас с Британией договор: мы не лезем на Балканы и в Аравию, англичане не лезут в Прибалтику и Польшу. Мы даже закрыли глаза на то, что они прибрали к рукам Финляндию. Но Прибалтика и Польша будут в составе Священной Римской Империи!

— Но Эстония… — попытался было возразить фон Биссинг.

— Вся Прибалтика будет в составе империи! — рявкнул Вильгельм Пятый. — А если кто-то забыл условия Римского договора, то небольшая революция в одной из стран Британского содружества быстро вернёт память забывчивым!

*****

Шесть полос. На шаре было шесть полос. Я потряс головой и даже протёр кулаками глаза, потом заново пересчитал полосы на шаре — их было шесть. Откуда взялась шестая? Впрочем, откуда она взялась, было понятно, я не мог понять, почему она появилась? Я вот только что получил шестой магический уровень, к которому шёл довольно долго, и почти сразу же Сила даёт мне пятый. Как такое оказалось возможным? Конечно, это было приятно, но я очень удивился.

Я пришёл к источнику в надежде, что память предков поможет мне сделать правильный выбор. Хотя по большому счёту выбор я уже давно сделал, просто почему-то боялся о нём объявить. Мне нужно было чьё-то одобрение. Бабушка на себя не стала брать такую ответственность, и я решил попытать удачу у источника. При этом я даже не представлял, как может выглядеть это одобрение, возможно, источник просто дал бы мне дополнительной уверенности в том, что я поступаю правильно. Хотя уверенности и так хватало. Может, я подспудно рассчитывал на какое-то особое просветление?

По большому счёту я даже не мог толком сказать, что мне вообще было нужно, возможно, я надеялся получить какой-то знак, что я всё делаю правильно. В любом случае к источнику сходить следовало — я просто испытывал потребность к нему пойти. Что я и сделал. И как оказалось, сделал не зря, потому что тот знак, который так был мне нужен, я получил.

Пятый уровень. Я так долго к нему стремился, но получил его именно сейчас, когда он мне был нужен по-настоящему — с ним я мог открыть портал, спасая мать и брата с сестрой. Это ли не знак?