Отверженный VII: Долг (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 29

— Вы скоро их увидите, Ваше Величество! — с пафосом ответил герцог Эджертон. — Даю Вам слово!

*****

Всю ночь мне снились какие-то кошмары, я часто просыпался с непонятным чувством, будто мне угрожает опасность. Такого со мной не случалось давно, пожалуй, с моего пребывания в Восточном. Проснувшись в очередной раз, посмотрел на часы — было ровно пять утра. Решив, что для подъёма рановато, я попытался снова уснуть, но вспомнил про предстоящий суд над Жилинским и Уваровым — сон как рукой сняло.

Сон ушёл, но состояние разбитости осталось. Я по привычке надел спортивный костюм и кроссовки, чтобы совершить пробежку по лесу, которая обычно помогала прийти в себя, но быстро передумал покидать территорию имения княгини Белозерской. В сложившейся ситуации это было бы неоправданным и ненужным риском.

Днём ранее бабушка вместе с Каменским дала пресс-конференцию, на которой в том числе заявила, что собирается сама судить и наказывать Жилинского и Уварова. Я не допускал, что кто-то готовится освободить убийц отца и ходит вокруг бабушкиного имения; вряд ли наши пленники были кому-то настолько нужны, но пренебрегать безопасностью было глупо.

В принципе я мог пойти к источнику и там набраться сил, но хотелось именно пробежаться, чтобы ненужные и тягостные мысли просто выветрились из моей головы на свежем воздухе, а тело получило хорошую зарядку перед началом долгого и, скорее всего, непростого дня. И тут я вспомнил о своих новых навыках — в частности об умении открывать самостоятельно портал. Бабушка подарила мне мешочек с магическими кристаллами, амулет у меня всегда был при себе, заклятие я изучил — ничего не мешало мне отправиться в столицу и спокойно пробежаться по набережной Волхова.

Идея устроить пробежку в Новгороде мне понравилась, там мне ничего не угрожало. Я достал мешочек, зачерпнул из него немного кристаллов, подбросил их в воздух и быстро начитал заклинание. Кристаллы заискрились, портальные врата начали формироваться. Примерно через полминуты всё было, и я шагнул в столб из густого тумана.

Хеду не ожидал меня увидеть одного и в такое время. Он вообще спал, но быстро сориентировался, доложил, что на квартире всё в порядке, и спросил, нужна ли мне его помощь. Я ответил, что помощь не нужна, и быстро покинул квартиру.

Утренняя пробежка по набережной получилась замечательной. С Волхова дул приятный ветерок, народу почти не было, я, воспользовавшись отсутствием велосипедистов, бежал по велосипедной дорожке и просто наслаждался этим утром. Почти все неприятные ощущения и предчувствия меня покинули, но вот отделаться от всех мыслей и забыться не получилось. Хочешь не хочешь, а мысли о предстоящем суде и о ситуации в стране и Петербурге пробивались.

Пока бежал, я много думал о бабушке, её пресс-конференции и поднятых там темах — в первую очередь о прекращении гражданской войны. Это было неприятно осознавать, но убийство Жилинским отца приблизило нас к миру. Отец был готов лишь разговаривать с Романовым о полном перемирии, а Каменский уже договорился о прекращении огня и о будущей конфедерации.

Леонид Васильевич, вообще, довольно резво взялся за работу, и было видно, что он ей горит. А ещё не могло не радовать то, что у Каменского после всеобщего собрания была поддержка всей эльфийской аристократии и эльфийского бизнеса, и как следствие этого его приняли практически все простые эльфы. Правление Каменского однозначно было более легитимным, чем правление моего отца и уж тем более — Жилинского. И главное, Леонида Васильевича приняли как главу Санкт-Петербурга военные и спецслужбы.

Петербург и так уже устал от нелепой войны, которая мало кому была нужна, а уж когда финны отправились завоёвывать Карелию, всем стало понятно, кем для чего весь этот конфликт был организован. Но что-то менять было уже поздно — маховики завертелись, все это понимали и готовились к худшему. И вдруг на этом пессимистичном фоне оказалось, что нет, не поздно, ещё можно изменить ситуацию к лучшему, и Каменский пообещал это сделать. И закончить войну. Уставшие простые эльфы просто не могли не поддержать нового лидера.

Бегал я больше часа, затем вернулся на квартиру, быстро принял душ, переоделся, благо в шкафу всегда лежало несколько комплектов разной одежды, и достал мешочек с кристаллами. Но вместо того, чтобы сразу активировать портал, вспомнил про свой столичный телефон и решил проверить, не звонил ли мне кто. У меня уже давно было два номера: старый, который знали все, и который я почти всегда оставлял в Новгородской квартире, отправляясь к бабушке, и новый, о котором знали лишь члены семьи, бабушкины помощники и Романов с Милютиным.

Я включил аппарат. Аккумулятор у него подсел, но заряда хватало, чтобы проверить сообщения о пропущенных звонках, которые должны были поступить мне сразу же после подключения к мобильной сети. Долго ждать не пришлось — секунд через пять телефон запищал, принимая эти сообщения. Я быстро всё просмотрел. Несколько звонков пришли с незнакомых номеров, два от Миланы, три от Кирилла, один от Ани и больше десяти от Глеба, что меня очень удивило.

Перезванивать я никому, конечно же, не стал: семь утра не лучшее время для звонка, да и времени на разговоры у меня не было, нужно было побыстрее вернуться в имение бабушки, пока меня не спохватились. Впрочем, я допускал, что сразу же после моего прибытия порталом Хеду отчитался кому положено.

Решив, что во время своего следующего визита в Новгород, который я не собирался надолго откладывать, обязательно позвоню Глебу и узнаю, что ему было нужно, я начал выключать телефон. Но не успел. Глеб позвонил мне сам, видимо, ему пришло автоматическое уведомление от оператора, что мой телефон снова в сети. Пришлось принять звонок.

— Слушаю! — сказал я в трубку.

— Привет, Рома! — послышалось из динамика. — Ты как там? Всё нормально с тобой? А то тут такие новости про Петербург каждый день, а у тебя телефон отключён.

— Со мной всё нормально, — ответил я. — Как ты сам? Я только сейчас включил телефон, увидел кучу звонков от тебя, но не стал так рано перезванивать.

— Со мной тоже вроде нормально, — сказал Глеб. — Но могло бы и получше быть.

— Мне очень жаль, что всё так получилось с твоим дедом. Я до сих пор не могу толком это в голове разложить и принять, но надо жить дальше.

— Надо, — согласился Глеб. — Собственно поэтому я тебе и звонил. Нам бы с тобой встретиться, поговорить не по телефону. Это очень важно.

— Что-то случилось?

— При встрече расскажу.

Я сразу же вспомнил про один пропущенный звонок от Ани и заволновался. Очень хотелось спросить, не случилось ли чего с ней, но делать этого не стоило. Не хотелось объяснять Глебу, почему я так интересуюсь судьбой его несостоявшейся жены.

— Я сегодня не смогу, вот прямо сейчас покидаю Новгород, — сказал я. — Но вернусь буквально на днях, и мы встретимся. Обязательно.

— Очень надеюсь, что это произойдёт в ближайшие дни, — как-то совсем грустно произнёс Глеб, видимо, решив, что я не собираюсь с ним встречаться и просто обещаю, чтобы он отстал.

Мы распрощались, я сбросил звонок и сразу же набрал Аню. Конечно же, её номер оказался недоступен. Возможно, она всего лишь выключила телефон на ночь, но тревожных мыслей у меня в голове прибавилось. Я выключил телефон и положил его в карман, чтобы зарядить у бабушки, и принялся устанавливать портал.

Суд бабушка назначила на десять утра. К девяти тридцати приехали семь представителей рода Гагариных: уже знакомый мне Василий Ильич и с ним ещё четыре эльфа и две эльфийки. Одна из них однозначно была вдовой Фёдора Ильича — очень уж у неё был несчастный вид. Меня тут же им представили.

Почти сразу после Гагариных прибыл мой дедушка с маминой стороны — князь Николай Георгиевич Волошин. Один. Меня его прибытие очень удивило, мой второй дед вообще редко выбирался из своего имения, но в этот раз, видимо, решил, что без него Волошины не обойдутся. А может, просто захотел поддержать дочь.