С днем рождения, дитя варвара (ЛП) - Диксон Руби - Страница 4

Она стонет и упирается руками в стену пещеры. Поскольку ее живот такой тяжелый, мы спариваемся в одних и тех же позах снова и снова — и ее любимая — упереться руками в стену и наклониться вперед. Мне это тоже нравится, так как позволяет мне легко доставлять удовольствие своей половинке, стоя на коленях. Мой хвост взмахивает и обвивается вокруг одной из ее лодыжек, когда я раздвигаю ее ноги еще дальше, а затем зарываюсь лицом в ее плоть, ища ее тепла.

Ее тихий крик касается моих ушей в тот момент, когда мой язык скользит по отверстию ее влагалища. Я погружаюсь в ее тепло, наслаждаясь ее вкусом. Я буду скучать по этому, когда уйду, скучать по ее мягкому телу, ее запаху, ее улыбкам, по ее всему. Она сдвигается и прижимается бедрами к моему рту, безмолвно требуя большего. Я жадно даю ей это, проникая в нее языком снова и снова, толкаясь им так, как я хочу.

Она стонет, и ее пальцы переходят к третьему соску между ее складочками, дразня его. Я жадный — я хочу всю ее для себя. Поэтому я отталкиваю ее руку в сторону и ласкаю ее сосок для нее, и я чувствую, как ее тело дрожит в ответ. Ее дыхание превращается в короткие, резкие вздохи, и она снова прижимается бедрами к моему рту, нуждаясь в большем. Ее влага заливает мой язык, и я стону. Мой член ноет от неистовой потребности в ней.

Я лижу ее еще мгновение, пока она не начинает дрожать. Затем я вскакиваю на ноги и сбрасываю набедренную повязку, освобождая свой член и шпору. Я кладу руку ей на бедра и погружаюсь в ее тепло. Она вскрикивает, когда я толкаюсь в нее, извиваясь. Моя шпора вдавливается в складку ее ягодиц, и я сжимаю одну из ее ягодиц, заставляя себя оставаться неподвижным. Ме-ган всегда извивается, когда я вонзаюсь в нее в первый раз, и я жду, пока тело моей пары успокоится, прежде чем вонзиться снова. Я беру ее тело медленными, легкими поглаживаниями, внимательно наблюдая за ней, чтобы убедиться, что ее звуки — это звуки удовольствия, а не дискомфорта. Когда она снова стонет слишком долго, я толкаюсь глубже, игнорируя ее тихий визг, когда моя шпора снова вжимается в нее, и я протягиваю руку перед ней, чтобы подразнить ее третий сосок.

Ме-ган кончает, содрогаясь всем телом, прижимаясь ко мне спиной. Ее влагалище сильно сжимается вокруг моего члена, и я прикусываю ее плечо, когда вонзаюсь в нее быстрыми, неглубокими движениями. Мгновение спустя мой мешочек сжимается, а затем мое освобождение захлестывает меня, удовольствие настолько сильное, что мой хвост крепко сжимается вокруг ее лодыжки, как будто я могу удержать ее с собой навсегда.

Она прижимается ко мне, проводя руками по моему телу так сильно, как только может, и я утыкаюсь носом в ее горло и укушенное плечо, когда высвобождаюсь. Совокупление с ней, такой беременной, — это уже не бесконечные ласки и исследование тел. Скорее, это почесывание зуда и наслаждение ощущением другого. Когда родится наш комплект, я снова буду доставлять ей удовольствие часами напролет. На данный момент мне приятно, когда она кончает быстро и жестко. Я беру мягкую кожаную тряпку из корзины, смачиваю ее небольшим количеством воды, а затем возвращаюсь к своей паре, чтобы вытереть ее бедра.

— Я забыла снять ботинки, — сонно бормочет она, пока я ее купаю. — Извини за это.

— Ты прекрасна в своих ботинках или без них. Мне все равно, в чем ты. — Я не могу удержаться от того, чтобы еще раз поцеловать ее выпирающий живот.

Легкая улыбка на ее лице исчезает, и появляется печальный взгляд.

— Прости, если я усложняю тебе задачу. Я знаю, что тебе нужно идти на охоту. Я знаю, что нам нужна еда. Я просто… — она облизывает губы. — Боюсь.

Моя бедная маленькая пара. Она цепляется за меня так сильно, потому что боится снова потеряться и остаться одна.

— Ты должна доверять мне, Ме-ган. Я всегда буду возвращаться к тебе.

— Я знаю, — шепчет она. — Но знать это и верить в это — две разные вещи.

Это правда. Когда я заканчиваю омывать ее тело и свое, мы забираемся в меха нашей кровати, и она кладет щеку мне на грудь, поверх моего кхая. Он гудит от удовольствия, пока я глажу ее по спине.

Я должен придумать, чем занять свою пару, пока меня не будет, чтобы она не волновалась. Но… чем?

Возможно, у кого-нибудь из людей появится идея.

Часть 3

МЕГАН

Я могу это сделать. Я могу.

Я несколько раз моргаю, пока Кэшол взваливает на плечи свой рюкзак, затем поднимает копье. Он проводит большим пальцем по краю наконечника копья, проверяя остроту. Я знаю, что он острый как бритва — за последние два дня он поработал над ним и тремя сменными наконечниками для копий, а также заточил свои ножи. Между этим, его перевязью и полным рюкзаком, который я настояла, чтобы он носил, он снаряжен.

И все же я все еще схожу с ума. Я все еще волнуюсь, когда он берет меня за руку и ведет к входу в Пещеру племени, чтобы мы могли попрощаться. Джоси и Хэйден тоже там, держатся за руки. Хэйден и Кэшол собираются отправиться в том же направлении и разделиться немного дальше по тропам. Мне не нравится, что Кэшол собирается быть один, хотя он клянется, что это вполне нормально. Я знаю, что это нормально. Но это не значит, что я не паникую.

Похоже, я единственная, кто волнуется. Хотя Джоси полностью в паническом состоянии. Она возится с завязками на жилете Хэйдена и дергает его за ухо, в то время как он молча пожирает ее глазами.

— Идет снег, — протестую я, когда мы подходим ко входу. Ужас сжимает мое сердце.

— Мой резонанс, ты только сейчас поняла, что идет снег? — Он наклоняется, чтобы потереться своим носом о мой. — Ты будешь очень разочарована, узнав, что снег идет каждый день, сердце мое.

Я игриво бью его кулаком. Глупый мужчина.

— У тебя есть варежки?

— Они мне не нужны. — Он подмигивает мне. — Если мои пальцы холодные, я обниму ими свой член и…

— Тссс! — я протягиваю руку и закрываю ему рот. — Кэшол! Ты ужасен!

Он лижет мою ладонь, и я взвизгиваю и вытаскиваю ее у него изо рта. Он ужасен, но я не могу перестать улыбаться.

— Мне не нужны варежки, — говорит он мне и целует меня в лоб. — Погода достаточно теплая для ша-кхаи.

Я смотрю на тяжело падающий снег и вздыхаю. Он не ошибается, но мне все равно это не нравится.

— И у тебя есть мое огниво? — Я касаюсь своей шеи, теперь обнаженной. Обычно все люди носят одну из компьютерных деталей, принесенных с корабля старейшин, потому что они сделаны из какого-то графита, или металла, или чего-то еще, что легко искрится, чтобы разжечь огонь. Однако я не планирую покидать пещеру, поэтому я отдала ему свою.

Он лезет под плащ и показывает мне ожерелье.

— Это здесь.

Я медленно киваю. Я не могу придумать, о чем еще его спросить.

— У тебя есть еда? И вода? И…

Кэшол обхватывает мое лицо свободной рукой.

— Со мной все будет в порядке. А теперь, давай, начни пожирать мое лицо, как Джо-си пожирает лицо Хэйдена.

Я оглядываюсь и вижу, что Джоси обнимает гораздо более крупную фигуру Хэйдена. Она даже обхватила его бедра ногой, и он поднял ее в воздух, пока они целовались. Это… довольно впечатляюще. Я завидую, потому что она все еще маленькая и гибкая, а я… ну, «неуклюжая», наверное, самое доброе слово. Я похлопываю себя по огромному животу.

— Боюсь, тебе придется довольствоваться более спокойными объятиями и поцелуями. У меня есть небольшое препятствие на пути.

Кэшол ухмыляется и чмокает меня, затем наклоняется и делает то же самое с моим животом.

— Ты должен хорошо себя вести, Ганкас, сын мой. Не приходи, пока я не вернусь домой.

— Это ужасное имя, — указываю я. Господи, он ужасен в придумывании имен, но это заставляет меня улыбаться, когда я их слышу. Лучше, чем «Меглох». — И это может быть девочка, помнишь?

— Это не так, — говорит он, поглаживая рукой мой живот в надежде поймать брыкающегося ребенка в последний раз. — Рокан говорит, что это мальчик, а Рокан никогда не ошибается в таких вещах.