Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира (СИ) - Соловьёва Яна - Страница 30

Но сдаваться было нельзя. Я бросила ещё щепотку. Сверкающие пылинки кружились, и на этот раз они не просто падали вниз, а будто обтекали нечто невидимое. Я сложила пальцы для Ирдена, а Ненина внезапно сжала кулаки. Моя рука вылетела вперёд, и в ловушке забилось уродливое, как горгулья, существо, сидевшее на животе Хранительницы. Я вытянула из ножен серебряный меч.

— Если ты надеялась запугать меня, смертная, то ты попала в глаз не только пальцем, но и целым кулаком! — горгулья замерла, опутанная светящимися нитями Ирдена, и с вызовом уставилась на меня.

Я ошарашенно распрямилась, вытянув вперёд меч. Сгорбленное сизое существо окончательно материализовалось, хмуря лоб на круглом недовольном лице с носом картошкой, и шевелило густыми сросшимися бровями. Оно было нагим, на голове кучерявились взъерошенные патлы.

— Ну давай обменяемся приветствиями, цыпочка, прежде чем ты начнёшь меня убивать, — существо скорчило презрительную гримасу, глядя на сияющую желтизной кольчугу. — Все герои так делают, если ты вдруг не знала, не поговоришь — не убьёшь! Только умерь работу своих желёз и не делай резких движений, твоя железяка меня нервирует.

— Для такого нервного существа твой язык слишком остёр! — воскликнула я. — Меня зовут Яна, и моя работа — освободить от тебя эту женщину!

— А я — Кабус. И если ты освободишь меня от старого чучела, я даже закрою глаза на твой внешний вид.

— Освободить тебя?

— А ты что, не видишь? У тебя яйца всмятку вместо глаз? — взвизгнул Кабус.

Ловушка распалась, и я увидела, что Ненина, вытянувшаяся под простыней, как струна, крепко держала существо за худосочную ногу. Привстав, он дёрнулся, подрыгал ногой, зажатой в кулаке Ненины, и с размахом плюхнулся обратно ей на живот.

— Так. Я ничего не понимаю, — я подтащила табурет и села, положив меч на колени.

— О дьявол, моя бессмертная душа в лапах разукрашенной блондинки! Скажи ещё что-нибудь столь же умное!

— Мои умные книги говорят, что если тебя убить, то я освобожу её, — я показала на Ненину.

— Это книги для блондинок, не читай их!

— Тогда тебе придётся рассказать, кто ты такой, откуда взялся и почему Ненина держит тебя, — я приподняла меч.

— Уболтала, опусти железку! Знаю я таких, как ты — сначала гладят по голове, а потом уносят твой скальп, — пробурчал Кабус. — Демон я. Кошмар. Специализация — сожаления, девятый уровень, седьмое колено.

Он зашевелил ноздрями, шумно втянул воздух.

— Так-так. Номер тринадцать в Тентуре, налево от Большой Медведицы, знакомые места. Ты здесь по работе или как?

— Или как!

— Сослали на отработку, ясно-понятно. Сожалений от тебя, гляжу, не дождёшься. А вот я — по работе, этот сухофрукт призвал меня.

— Когда?

— Три года назад. Муж ейный помер, и она осознала. Отличный клиент! Всю жизнь не понимала, что любит его, а когда помер — вспышка, прозрение, молния, взрыв, бада-бум! Прекрасные сочные сожаления об упущенных годах. И вот он я, тут как тут. Работа простая — высосать до дна, и пусть барахтается, как хочет. Но не в этот раз. Старая развалина применила своё кунфу, или чему их там учат, так я и попал, в цвете лет. Привязан к ней, аки хвост к корове.

Я лихорадочно соображала. Всё шло не по плану. Ненина вызвала демона, и по всем книгам следовало, что демон должен был быть злобной потусторонней сущностью, которую не жалко убить, а отнюдь не сыплющим остротами карликом с зажатой в крепком кулаке жертвы ногой.

— Давай я всё-таки тебя убью, и дело с концом. Мне чертовски нужно выполнить этот заказ.

— Светлая мысль, блестящая! Даже тыква не смогла бы произвести ничего подобного! Но есть нюанс, — он поднял палец, — старушенция останется в пучине мрака, и будет продолжать радовать своими презабавными умозаключениями.

— Как вернуть ей разум?

— Она должна отпустить меня. Сама. Не уверен, что после этого у неё останутся силы на жизнь, но тут уж я не властен. Но пока она держит меня, мать твою, за ногу, разума ей не видать, как кактусу воды.

— То есть, если каким-то образом убедить её отпустить тебя, — я посмотрела на спящую Ненину, — то ты будешь свободен, а она выздоровеет?

— Наконец-то свежая идея! Глядя на тебя, никогда бы не подумал, что это возможно, но внешность в наши дни обманчива!

— Всё-таки убить тебя проще, — решила я. — Как мне убеждать её, если она спит? И, вообще, почему она тебя держит?

— Спит, не спит, невелика разница, — Кабус нагнулся и дунул в лицо Ненины.

Хранительница распахнула глаза:

— Карел, мне так жаль, — произнесла она, — я должна была сказать тебе это много лет назад.

— Ну хватит, сеанс окончен! — демон дунул снова, глаза Ненины закрылись, и она застыла опять. — Она не может отпустить своего мужика, думает, что я — это он.

Кожа Кабуса стала нечёткой, на животе появилась полупрозрачная прореха. Я ощупала мешочек с порошком — осталось меньше половины. Призрачная пыль, столь удачно добытая в пещере, закончилась, а это значит, что новую порцию порошка сделать не получится. Поднялась.

— Я что-нибудь придумаю и вернусь завтра.

— Надеюсь на тебя, титан мысли! — демон осклабился, принял позу роденовского мыслителя и растворился в воздухе.

***

Разговор с Тэей вышел неприятным. Порывистая зерриканка ждала результата здесь и сейчас и разгневалась, узнав, что я не убила Кабуса.

— Ты должна сделать выбор, — огорошила я её. — Если убить демона, то разум Ненины так и останется во мраке. А если она отпустит его, то разум вернётся, но неизвестно, останутся ли у неё силы жить. Подумай, не отвечай сейчас.

Я втайне надеялась, что Тэя не выберет первый вариант, хотя пока у меня не было ни малейшей идеи, как уговорить Ненину отпустить демона. Язвительный Кабус понравился мне, и я точно знала, что не смогу его убить, даже если все зерриканки мира этого потребуют. «Надо обмозговать это с Иорветом», — решила я и припустила в чайхану по тёмным переулкам. Вместе мы, как обычно, что-нибудь да придумаем!

Иорвет был дома. Я усмехнулась — я уже начала привыкать к пасторальному пейзажу с полуобнаженным эльфом, видневшимся на горизонте кровати. Вал, отделявший его половину от моей, порядком уменьшился, а подушки, из которых он был сложен, в беспорядке валялись на полу.

— Ты что, отстреливался подушками от очередных женщин, жаждущих тобой овладеть?

— От демонов, — губы Иорвета растянулись в зловещей улыбке.

— И как, успешно?

— Как видишь, демонов тут нет, — отрезал он. — Что с заказом?

— Я преуспела не так хорошо, как ты. Отвернись, — он послушался, я скинула звенящую жёлтую кольчугу, разделась и забралась под одеяло. — Значит так…

Я задула фонарь, растянулась на постели и, глядя в ночное звёздное небо, пересказала ему всё, что произошло в доме Хранительниц.

— Только после того, как потеряла мужа, она поняла, что любила его, и её запоздалые сожаления призвали демона. И вот вопрос, как заставить Ненину отпустить Кабуса, которого она принимает за мужа? — завершила я рассказ.

— Это же очевидно, — сказал Иорвет.

«Лучше тебя убить», — подумала я.

Есть вещи, настолько вбитые в подкорку, что даже год жизни в новом теле не способен их уничтожить. И если проснуться ранним утром, приоткрыть глаз (второй в это время ещё спит и впечатан вместе со щекой в подушку) и поймать такой же утренний взгляд с соседней подушки, то рука сама потянется, чтобы соприкоснуться, переплестись пальцами. А потом следует подкатиться под тёплый сонный бок и дремать минуту до той поры, пока не станет очевидно, что дремать более невозможно, и не откинуть ногой одеяло и не обнять пышущее жаром тело и…

Но не в этом мире. Из-под тёмных волос на меня смотрел ярко-зелёный в утреннем свете глаз Иорвета, и я, опомнившись, засунула уползшую было в его сторону руку под подушку. Он был прав. Всё было странным и неправильным в этом окутанном ленивой и жаркой курортной атмосферой городке. И разбегающиеся по пологу от жёлтой кольчуги игривые солнечные зайчики, и дурацкий документ, который неуловимо изменил что-то в наших отношениях, и вынужденные ночёвки в одной мягкой кровати вместо походных ночлегов у костра. Пора было уходить отсюда — дорога вернёт всё на свои места.