Ц - 9 (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 15

— Значит так, — заявил Борис Семенович с властным превосходством. — С Мишей поступим иначе. Вплоть до Нового года ваш институт, Миша, переводится, так сказать, на осадное положение. Никаких выездов и переездов! Все сотрудники будут дневать и ночевать на объекте! Условия мы обеспечим. Продукты завезем, и всё остальное тоже. Вплоть до цистерны с соляркой для дизель-генераторов…

— И патронов, патронов побольше, — хладнокровно подсказал я.

— Охрану обеспечим! — лязгнул Иванов. — Никого не впустят, никого не выпустят. Жен и детей сотрудников укроем в отдаленных санаториях. Слабых звеньев не останется!

— А я еще на Мишечку обижалась, — нарочито загрустила Настя. — Он меня «чучелком» обзывал! А, оказывается, не чучело из меня, а «слабое звено»…

Я обнял покрепче обеих.

— Это временно, девчонки…

— Именно так, — внушительно сказал Борис Семенович. — И не переживайте, не соскучитесь! Мы и всех подруг отправим с вами…

— …По этапу, — желчно фыркнула Рита, словно вторя Гариной-младшей.

Кагэбэшник побурел, но не успел ответить по существу — Костя выглянул из кухни.

— Идите есть, секретоносители, — добродушно заворчал он, и в упор глянул на Иванова: — Это и вас касается, товарищ генерал-лейтенант!

— Слушаюсь! — буркнул Борис Семенович.

Вторник, 4 декабря. День

Ленинград, улица Некрасова

Щукин придвинул кресло поближе к окну — осторожно, чтобы не колыхать тюль. Квартира «Жаргина» находилась точно напротив, по ту сторону двора, разве что чуть-чуть повыше. Можно было бы устроить наблюдательный пункт и на чердаке, но Тихонов воспротивился — мало ли кто шастать будет. А тут — квартира!

Тихо, спокойно. Единственная жиличка — Глафира Терентьевна. Даже по имени чувствуется — старый кадр! Резвая бабуся, еще во времена НКВД грамотами отмеченная, с готовностью удалилась на дачу в Комарово. Все равно ж, мол, ездить приходится, печку протапливать, чтобы жилой дух не покидал строение. А ночевать в тишине, да на свежем воздухе, где и зимой хвоей пахнет — для здоровья очень даже пользительно.

Привстав, Саша осторожно приблизил бинокль к полупрозрачному тюлю. На месте объект… По комнате шастает.

Только никакой он не Жаргин, а вовсе даже Гюнтер Брозе. Опытный агент германской разведки, в прошлом — солдат абвера. А настоящего хозяина паспорта вчера, вроде, откопали.

Шурик сжал зубы.

«Будет тут всякая «дойче швайне»…»

Не додумав, он замер — объект раздвинул шторы. Позыркал, двор осматривая, глазами мазнул по окнам, и всё как бы между прочим — Брозе держал в руке красную детскую лейку, поливая пышные кустики герани. Консервные банки из-под зеленого горошка изображали цветочные горшки — сквозь надпись «GLOBUS» проступали ржавые потеки…

Щукин вздрогнул — в окне напротив вдруг сверкнула круглая дырка, а еще одна, между глаз «Жаргина», тут же брызнула темной вязкой кровью. Пуля прошла навылет, вынося объекту затылок, и человек, еще секунду назад живой, рухнул навзничь.

— Пятый — Первому! — затараторил Саша, едва не переходя на крик. — Брозе убит! Снайпер на чердаке!

Он договаривал на бегу, торопливо накидывая куртку, чтобы прикрыть плечевую кобуру. Тихонько затворив дверь, на цыпочках поднялся на чердак.

— Первый — Пятому, Первый — Пятому! — бубнила рация. — Снайпера не преследовать!

«А я и не собирался!» — мелькнуло у старшего разведчика. Рявкнуть бы, чтобы Тихонова проняло…

В смутном чердачном полумраке пахло пылью и голубиным пометом. Сквознячок шевелил паутину на стропилах, а редкие лучи неяркого солнца окунались в грязный керамзит. И тишина…

Ошибся он, что ли? Не может такого быть.

Стреляли оттуда… Вооружившись, Щукин ступил на толстую доску, проложенную между балок, и двинулся бочком. Вон он!

У слухового оконца лежал ничком человек, мужчина лет сорока. В замасленных штанах и кирзачах, в фуфайке и непременной ушанке, он смахивал на сантехника, легшего на лист фанеры, лишь бы дотянуться до нужного стояка. Вот только сжимал «слесарь» не газовый ключ, а винтовку СВД с оптическим прицелом.

Башка поникла… Шурик нервно сглотнул, подобравшись еще ближе — и опустил пистолет.

— Пятый — Первому. Снайпер убит выстрелом в голову.

— Понял, Пятый! — зашелестел голос Тихонова. — Ничего там не трогай!

— Принято, — вытолкнул Щукин, косясь на ушанку, полную мозгов. Кровь медленно растекалась по фанере — не красная, не черная, а какая-то бурая.

Безумный, жестокий, шпионский, шпионский, шпионский мир повернулся к Шурику еще одной своей гранью. На всякого киллера найдется свой антикиллер…

Вечер того же дня

Мэриленд, Кэмп-Дэвид

«Вроде тоже не юг, но с Москвой разве сравнишь, — вяло размышлял Даунинг, глядя за окно «Линкольна». — В России сейчас снежно и холодно. Может, заметает. Или морозы. А здесь…»

Оголенные ветви бодро задирались вверх, к яркому солнцу и безоблачному синему небу. Трава вроде бы увяла, но обочины зеленели, лишь местами пожухнув.

«Разве это зима… — подумал Джек, и усмехнулся: — Неужто ностальгирую?»

Пластаясь над подъездной дорогой, лимузин выехал к воротам Кэмп-Дэвида. Здесь, под горой Катоктин, за семьдесят миль от шумного и продажного Вашингтона, держалась тишина американской глубинки.

Даже дома президентской резиденции подходили окружающей их глуши, полузабытому медвежьему углу — никакого бетона, только грубые бревна и дикий камень!

Морпехи пропустили «Линкольн», лихо козырнув, и вскоре Даунинг вышел у «дома Рузвельта». Форд встречал его, одетый по местной моде — в истертые джинсы и обвисший свитер.

— Хэлло, Джек! — ухмыльнулся президент, набрасывая куртку на плечи. — Прогуляемся?

— Да, сэр.

Директор ЦРУ нацепил русскую ushanku, и зашагал, приноравливаясь к неспешной походке Первого Джентльмена. Широкая тропа, не знавшая асфальта, уводила в лес.

— Опасаетесь прослушки, сэр? — осторожно спросил Джек.

— И этого тоже, — помрачнел Джеральд. — Живешь, и не знаешь, узришь ли завтрашний день…

— Это из Библии, сэр?

— Нет, Джек, из нашего грешного жития! — помолчав, президент добавил негромко: — Мне опять звонили оттуда…

— «Координаторы»? — встрепенулся Даунинг.

— Они выразили мне свое неодобрение, — криво усмехнулся Форд. — Все попытки проникнуть в тайны тахионного центра русских окончились феерическим провалом!

— А чего они хотели? — озлился директор ЦРУ. — В кратчайшие сроки вызнать секреты особой государственной важности? Миссия была невыполнима изначально! Чтобы подобная тайная операция имела успех, требуется год, как минимум!

— Я понимаю… — президент остановился у поворота. Обернулся, щурясь на солнце, и сделал глубокий вдох. — Джек… «Координаторы» отдали приказ: зачистить всех ваших агентов, не справившихся с заданием. Не думаю, что это акция устрашения — «рыцари плаща и кинжала» вряд ли станут работать лучше, зная, что за их спинами маячат ликвидаторы. Это намек для нас с вами, Джек… — голос Форда задребезжал. — Срочно! Срочно — и лично! — соберите «сборную» команду самых лучших агентов, чтобы каждый из них — как «двойной нуль»! Пошарьте у себя, в ФБР, даже в МИ-6! «Координаторов» не интересуют разведданные, вербовки и прочая суета! Они хотят получить то, что скрывается на объекте «В»! Надо будет — берите его штурмом, Джек! Убивайте направо и налево, тратьте на подкуп любые суммы, но доставьте им этот чертов ускоритель, или как его там!

— Агент «Сенсей» сообщил, что главный секрет ускорителя — в эмиттерах, — медленно проговорил Даунинг. — Эти штуки — не дура трехэтажная, как вся установка, они размером с бочку…

— Вот и прикатите ее, Джек! — хихикнул Форд, стирая жалкую улыбочку. — Иначе зачистят нас с вами…