«обхсс–82» (СИ) - Ларин Павел - Страница 15

— Садитесь бестолочи. — Предложил нам довольный дед Мотя.

— И ты чахлый, тоже садись. Смотри, какой худой. Ты в карманах поди камешки носишь? — Он кивнул на свободное место, приглашая сесть худощавому мужику в очках и с портфелем.

— Мне сейчас выходить, — сказал, покраснев, мужик, и стал протискиваться к дверям.

— Иди милок. Кушай больше, — напутствовал его Матвей Егорыч. — Посмотри вон, на Андрюху. Мужчина возмущенно оглянулся, однако, решил промолчать. Матвей Егорыч тоже притих. Но не надолго. На пять минут.

— И долго нам ехать в тоннеле? Как кроты в норе. — Повернулся он ко мне. — Хотя… Так-то интересно. Мне нравится. Только жарко. Я пиджак, наверное, сниму.

Дед Мотя встал и попытался расстегнуться.

— Да что вы пиджаком своим мне в лицо тычете? — возмутилась сидящая рядом с дедом тетка, — Перестаньте руками махать и поставьте уже свой вонючий рюкзак на пол.

— Дык жарко же. Я раздеться хочу, — пробубнил дед, крутясь и пытаясь пристроить рюкзак. — Никакой он не вонючий.

Наконец, пиджак был снят, рюкзак определен на пол. Матвей Егорыч вроде успокоился и даже немного задремал. Мы с Андрюхой многозначительно переглянулись. Думаю, мысль нам в голову пришла одна и та же. Дальше пределов квартиры деда Мотю не выпускать.

— У Вас нет образования. Это — минус. Но есть служба в армии. Это, несомненно, плюс. Мы можем рассмотреть вариант, так сказать, Вашей службы с начального этапа…В общем, конечно, это не совсем правильно. Но… Иногда бывают ситуации, в которых, только в виде исключения, само собой, мы могли бы пойти навстречу…

Женщина, которая сидела передо мной за большим столом, перестала мучаться, подбирая правильные фразы, а затем подняла вопросительно одну бровь и посмотрела со значением. Мол, понимаешь? Я тоже поднял одну бровь, мол, что именно нужно понять?

Потому как общий смысл нашей беседы был в принципе предельно ясен. Старший лейтенант милиции, она же сотрудник отдела кадров, намекала сейчас на отсутствие у меня всего необходимого для устройства на службу. Потому что я, конечно, молодец. Отлично придумал. Решил, пойду в ментовку. И был искренне уверен, меня тут ждут с распростертыми объятиями. То, что на руках только паспорт и военный билет, вообще не учел. И, конечно, она, эта женщина, со мной говорить даже не стала бы. Вернее, стала, но после того, как я предоставлю нужные документы. Однако, изначально, до того, как пришел в управление, был звонок от отца Исаева в нужное место, нужному человеку.

Оказалось, не важно, какое время и какой государственный строй. Связи всегда имели, имеют и будут иметь значение.

— Значит так…Вам необходимо сдать анализы крови, мочи, рентген. Пройти всех врачей. Потом получите заключение. Так как Вы поступаете сразу после службы в армии, мы отправим запрос в часть о высылке характеристики с обязательными заключением, рекомендуют они Вас или нет. Это, само собой, займет время. Но, насколько мне известно, Вы сильно горите желанием приносить пользу всему советскому обществу и хотели бы приступить к службе, как можно скорее. Поэтому, договоримся следующим образом. Комиссию, уж не обессудьте, пройти нужно. Запрос я отправлю, но мы тогда прикрепим его к личному делу задним, так сказать, порядком. За Вас поручился сам…

Женщина закатила глаза вверх, куда-то под потолок. Еле сдержал огромное желание с умным видом спросить, кто поручился? Бог? Потому что она так усердно таращилась, вращая глазами, что мне кажется, они натурально слелали оборот в триста шестьдесят градусов. Но сдержался. Такую шутку юмора точно тут не оценят. Тем более, я знал, о ком идёт речь.

— Хорошо. Я Вас понял. Комиссия, так комиссия.

Поблагодарил женщину в сотый раз. Она так же поблагодарила меня. Не знаю, за что. Уточнять не стал. А потом вышел из кабинета, имея от нее четкие указания к дальнейшим действиям.

Я и по современной жизни знал прекрасно, часть парней шли служить в ментовку после армии. Но в большей мере, это все же оказывались выпускники школ милиции и юрфаков.

Был период, когда светлый образ милиционера немного потемнел. Ну, как немного… Это мне рассказывал еще отец. Сам я такого не застал. Мол, в 90-е слово «милиция» стало чётко ассоциироваться у добропорядочных граждан со взятками, крышеванием криминала и беспределом. Отец был тогда молодым, горячим следаком. Говорил, мол, пошел служить по призванию души. Много фильмов смотрел в детстве о героических буднях ментов. А потом начались те самые 90-е, когда, по его словам, перестали платить зарплату, оставив для прокорма пистолеты и удостоверения. Ну, вот многие и кормились, как могли. Хотя, даже в то время оставались товарищи, преданные делу и профессии. Только, как правило, их преданность заканчивалась отправкой на вольные хлеба.

А вот уже в мою бытность, работа в ментовке снова стала если не престижной, то достаточно популярной. Правда вовсе не из-за стремления служить закону. Большинство приходили ради бабла и этого даже не скрывали. Они в вузы поступали, уже подсчитывая, сколько и на чем смогут заработать. В данном случае речь не об официальной зарплате.

Да что греха таить, я и сам выбрал БЭП по той же причине. Пришел к такому решению путем мучительного выбора. Наркота — сразу исключил. Тут сработал принцип. Они у меня, принципы, как ни странно, тоже есть. Невыношу барыг до глубины души. А еще в войне с наркоторговлей не вижу смысла. Это — борьба с ветряными мельницами.

Следаком, как хотел отец, а он, естественно, хотел — вообще не стояло. Прокуратура, которой в данном случае было бы не избежать, вызывала у меня нервную дрожь. Насмотрелся на отца. Спасибо.

Как впрочем, и на остальное. Если честно, в большей мере мне просто с детства вкладывали в голову понимание, надо перенять знамя борьбы с преступностью у отца и нести его дальше. Я особо не горел желанием ни бороться с преступностью, ни соблюдать наследственность в выборе профессии, ни тем более тащить куда-то на хрен никому не нужное знамя. Просто меня не спрашивали. Соответственно, когда встал вопрос, куда двигаться, сразу решил, пойду в экономику. Там хотя бы можно развернуться без особого ущерба для совести. Одно дело помочь мошеннику и аферисту, который систему нагнул. Ибо система сама, кого хочешь, нагнет. Смог ее обхитрить — молодец. Попался — сам дурак.

И совсем другое взять деньги за помощь человеку, на котором, например, убийство, или еще что похуже. Я, конечно, парень циничный, но не настолько. Правда, количество коллег из моего управления, оказывающихся в зале суда на месте обвиняемого, гораздо больше, чем во всей ментовке вместе взятой. Ну, тут головой просто надо думать и не жадничать.

Почему и сейчас, оказавшись снова Соколовым, решил двигать в сторону ОБХСС. Не ради выгоды. С выгодой еще после первого моего путешествия, советской армии и всех событий, с этим связанными, мы как-то разошлись. Просто тему экономики я знаю. Опером, кстати, был прям неплохим. Да и в другую сферу идти работать, как-то глупо. Кем? Не врачом же. Не учителем. А сколько нам с Соловьевым вместе быть, пока не понятно.

Отец Исаева оказался, в принципе, неплохим мужиком. Я так понял, он партии и делу предан искренне. Поэтому для него бзик блаженного Олега насчет духовной стези стал настоящим ударом. Но по большому счету, если до нашей встречи я представлял себе какого-то козла с завышенными амбициями, оказавшись у Исаева дома, понял, нет. Там дело совсем в другом. Он реально — человек старой закалки.

Меня родители Олега встретили душевно. Выделили комнату, сказали, могу жить, сколько угодно, пока не определюсь с работой и так далее. Работу, кстати, я с Исаевым-старшим обсудил. Надо было понять, как тут, в 1982 обстоит дело. Честно говоря, особо историческим прошлым ментовки никогда не интересовался. Ладно…Если честно, учился я через одно место. Просто знал, что надо получить диплом. Ну, и, как бы, история мало интересовала. Отец Олега в курс дела меня ввел. Министром МВД на данный момент был некий товарищ Щелоков. К нему Дмитрий Евгеньевич, отец Олега, относился двояко.