Место под солнцем (СИ) - Эльберг Анастасия Ильинична - Страница 22

— Ваш супруг назначил мне встречу.

— Мой супруг? — рассмеялась незнакомка.

— Старший надзиратель. Разве вы — не его жена?

— Очень приятно, Эоланта Нойман. Встречу вам назначила я.

— Что? — переспросил Халиф, вглядываясь в лицо женщины. — Вы — старший надзиратель?..

Эоланта открыла малахитовую шкатулку и достала крохотный шарик мятного драже.

— У каждого своя работа. Вы продаете наркотики, я слежу за порядком в иракской тюрьме строгого режима. Вам по роду деятельности порой приходится сидеть в тюрьме, мне — избивать заключенных. Но чаще всего я нахожусь здесь и удовлетворяюсь докладами своих подопечных.

— Заключенных вы хорошо избиваете, спору нет.

Женщина провела ладонью по горлу и широко улыбнулась, показав идеально ровные зубы, похожие на жемчужины.

— Вижу, шрам почти зажил.

— Равно как и три сломанных ребра, вашими молитвами.

— Но за языком следить вы так и не научились.

— Как любил говорить мой почтенный отец, да упокоят первые боги его душу, горбатого исправит только могила.

Ливий наблюдал за тем, как Эоланта отправляет драже в рот. Средний палец ее правой руки украшало тонкое бриллиантовое кольцо, на запястье поблескивал браслет-цепочка из белого золота. В то, что эта красивая женщина в дорогом шелковом халате занимает должность старшего надзирателя, поверить было невозможно. Или она шутит? Решила его разыграть? Но какой в этом смысл? Да и кто бы позволил ему уехать из тюрьмы, не будь она старшим надзирателем, и не подпиши она соответствующий приказ?

— О чем размышляете, заключенный номер D-489?

— Не могли бы вы обращаться ко мне по имени, леди Эоланта?

— Как пожелаете. Ливиан. Отец дал вам красивое благородное имя. Жаль, что вы его сокращаете. Я часто встречаю темных эльфов в тюрьме, но создание, у которого не получается спрятать аристократическое происхождение даже под уголовными замашками, вижу впервые. Вас боятся все заключенные и большая часть надзирателей, а вы до сих пор выглядите милым эльфеночком, который во всем слушался родителей, в совершенстве знает темный язык и историю Темного мира и прекрасно владеет парными клинками. Может, вы еще и на музыкальных инструментах играете? Как насчет скрипки?

Обычно на ум Ливию в любой ситуации приходил не один десяток остроумных ответов, но в присутствии Эоланты он ощущал скованность, не позволявшую даже открыть рот. Он был околдован этой женщиной. Ее холодной красотой, силой, наполнявшей каждое ее движение. Высших темных эльфиек Халиф встречал много раз, но в Эоланте чувствовалось не свойственное этим созданиям благородство, а почти королевское величие. Он безошибочно уловил это еще тогда, когда они увиделись впервые, хотя она была закутана в накидку по самые глаза. А теперь они сидят здесь, друг напротив друга. Их не разделяет решетка, на нем нет наручников. Но невидимая черта, которую она провела между ними, прочнее тюремных стен.

— Нет, я не играю на скрипке.

— Что такое, проглотили язык? В тюрьме вы были поразговорчивее. И вели себя понаглее. Я вас смущаю? Кстати, как вам мои девочки?

— Очень милые дамы.

— Каково это — ощущать себя мясом, которое выставляют на продажу? Вам понравилось? Хотите попробовать еще?

— Зачем вы меня пригласили?

Эоланта достала из ящика стола тонкую папку и открыла ее.

— Хочу предложить вам сделку, Ливиан.

— Подслушать, что говорят другие заключенные, а потом передать вам? Я в такие игры не играю.

— Знаю. — Она начала переворачивать документы в папке. — Если верить паспорту, вам тридцать, и большую часть жизни вы провели в тюрьме. Вас судили за торговлю наркотиками и людьми, за убийства. И вот вы снова попали в тюрьму. И начали вести себя из рук вон плохо. Хамили надзирателям, избивали заключенных. Несчастный Гасан Хабиб из-за вас трижды попадал в лазарет.

— В следующий раз сукин сын крепко призадумается перед тем, как науськивать своих бандитов. Больше они не нападают на безоружных впятером из-за угла.

— Я не договорила, заключенный номер D-489.

В голосе Эоланты зазвучал металл. Ливий покорно опустил голову.

— Прошу прощения.

— У вас есть уникальная способность объединять людей вокруг себя и разрешать конфликты мирным путем. Как говорят смертные, природный талант лидера. Начальник тюрьмы хватается за голову, когда на его стол ложится очередная жалоба с указанием вашего имени, но вы избавили надзирателей от множества проблем. — Она помолчала. — К примеру, от чрезмерной наглости Гасана Хабиба. Надеюсь, трех визитов в лазарет ему хватит, и он поумнеет.

— Свежо придание — верится с трудом, — вставил Халиф, воспользовавшись паузой.

— Я знаю, что у вас есть покровители в криминальных кругах. Вы приходитесь близким другом алжирскому работорговцу Аднану, и без него давным-давно отбывали первое — и не последнее — пожизненное заключение. Но не будем ворошить все это, Ливиан. Представим, что вы выйдете из тюрьмы через две недели и начнете жизнь с чистого листа.

Ливий расслабленно улыбнулся.

— Вы ошиблись. Я буду мозолить глаза вашим мальчикам целых шесть месяцев, леди Эоланта.

Женщина достала из папки документ и помахала им в воздухе.

— Это мое прошение о досрочном освобождении Ливиана Хиббинса, заключенного номер D-489, подписанное начальником тюрьмы. Еще четырнадцать дней, дорогой мой — и вы смените душную камеру на уютную квартиру. Или на загородный дом, тут уже решать вам.

— Ваше прошение? Но зачем… простите. Вы пригласили меня на свою виллу, хотя могли принять в тюрьме. Могли передать письмо через одного из надзирателей. Зачем устраивать спектакль? Или вы хотели понаблюдать за тем, как меня домогаются ваши амазонки?

— Почему бы и нет? У вас был такой глупый и беспомощный вид. Самый уверенный в двух мирах мужчина почувствует себя полным дураком в таком обществе, верно?

Эоланта встала, медленно обошла стол и остановилась у Ливия за спиной. Он чувствовал запах розового масла от ее волос, ощущал тепло ее кожи и вздрогнул, когда ладонь женщины легла ему на плечо.

— Давай подумаем вместе. Может, у меня слабость к сероглазым джентльменам? Или я люблю плохих мальчиков, а на этот раз встретила по-настоящему плохого и решила поддаться соблазну? Или же мне нравится, когда мужчина не терпит оскорбления молча, а достает нож и убивает обидчика, потому что ублюдок это заслужил? Нравится, когда он может постоять и за себя, и за других, и плевать хотел на закон, потому что именно так поступает мужчина? Сойдемся на том, что все варианты верны.

Запустив пальцы Халифу в волосы, Эоланта наклонилась ниже и зашептала, касаясь губами его уха:

— Вот как будет выглядеть наш план. Ровно через две недели ты заберешь свои вещи, выйдешь за ворота тюрьмы и направишься сюда. Ты сможешь выбрать любую из амазонок, которых видел сегодня возле бассейна, сделать с ней все, что пожелает твоя душа, и ни одна из них не скажет ни слова против. А потом ты поднимешься в этот кабинет. Здесь есть внутренняя дверь, ведущая в мою спальню. Ты оттрахаешь меня так, чтобы я забыла собственное имя, и постараешься как следует, иначе я разозлюсь. Хочешь опустить бессмысленный этап с амазонками и перейти к последнему?

У Ливия пересохло во рту, и он с отчаянием путника, целую вечность бродившего в пустыне, посмотрел на графин с водой, стоявший на расстоянии вытянутой руки. Пальцы Эоланты погладили его щеку и прикоснулись к губам. Окружающий мир померк, перестал существовать, растворившись в облаке эмоционального запаха женщины: томного, сладкого, кружившего голову и прогонявшего все мысли, помимо одной. Сейчас он сорвет с нее халат и возьмет прямо здесь, на столе, наплевав на открытую дверь и девиц, что веселятся внизу. Это желание было таким сильным, что Халиф сжал кулаки, отдавая телу приказ успокоиться.

— Не тороплю с ответом.

Эоланта отошла к окну и, взяв маленькую лейку, начала поливать цветы на подоконнике. Краем глаза она следила за тем, как Ливий наполняет стакан водой из графина.