Библиотекарь рун. Том 4 (СИ) - Савин Ким - Страница 22

— Если власть в королевстве полностью захватят фанатики, загорится и Ханлад, хотя там и так все на грани… Но, главное, как далеко эта секта может пойти, ради своей идеи? –Запретная магия? Химеры, эликсиры, мины... это все ничто перед магической чумой или некромантией. Недаром все архимаги древности выжигали даже намек на подобную заразу! Страшнее марионетки-короля могут быть только марионетки в Магистерии! Если Кретус гран Ранье действительно заставляет отца подчиняться своей воле — это преступление против рода. Человек отринувший свой род — хуже тварей. Что он или те, кто этого выродка поддержали, преступит завтра — ради своих желаний и целей? — вынес приговор Амаран, сурово оглядывая своих сына и дочь.

Кхм! Представить Меда, с хохотом поднимающего мертвецов на кладбище, или Тинасс, развеивающую чумные споры на улицах мирного городка, у меня не получалось. Зато вспомнилось собственное давнее желание разобраться с природой Поводырей, точнее, с особенностями их новых «личностей». Да и «простые» анимированные животные — тоже не идеал этичности. Но прямо сейчас — это плата за жизни людей.

На поле битвы у Ракушек полегла сотня автоматонов и несколько Поводырей. Зато выжило большинство наших дружинников. Да и я, Берке, Уроши — кто бы остался в живых без жертвы Тотваала? Я уже прокручивал в Модели варианты той битвы, с учетом имеющихся резервов магии… Уничтожение врага на том месте — нашего выживания статистически не предполагало.

Ладно, все в порядке, Амаран просто новому поколению Урошей урок закрепляет. Ни он, ни Гейдрих ги Теорн, к примеру, в битве с десантом — на участие автоматонов с нашей стороны — не жаловались ни разу. Может о каких-то своих поступках я и сожалею, но себе я не изменял! А значит — что? Делай, что должно!

— Господа, миледи (вот ведь еще неудобство!), считаю, что спасать Азалию должны сами азалийцы. Я готов помочь своему брату — выручить его невесту. Раз уж так сложилось, я освобожу и сознание ее отцу — герцогу Ранье. Думаю, стоит и Беленуса, до нашей операции, вернуть в сознание и избавить от закладок. А дальше, будет справедливо, если уже со своими проблемами Ранье разбираться будут самостоятельно, как и со своей страной. Предложат что-то нам за помощь — будем думать отдельно, нужно ли оно нам, — высказался я, подводя итог на правах основной ударной силы.

Чего-то такого, в общем-то, все от меня и ждали. Основным довольным лицом был, разумеется, Конан. И невесте не дадут сгинуть, и тестю (пусть и вынужденному) шанс исправить положение дадут.

Вопрос, кто отправится со мной в поместье Ранье на ментально-семейные разборки (а мозги, возможно, придется выносить во всех смыслах) — отложили до момента после восстановления Беленуса и объяснений с ним. Если вменяемости там не найдется — уснет опять и пусть с ним родители разбираются, здесь нянек нет. Точнее, одна есть, полихромная и мохнатая, но она уже давно зарезервирована.

* * *

Предусмотрительный и бережливый дядюшка предложил мне провести лечебные процедуры с Ранье в полуподвальном помещении, переоборудованном под экстренное размещение раненых. Вроде и не темница, но и буянить начнет — особо ничего не повредит. В моем присутствии хулиганить было бы непросто в принципе, но пусть так.

Очнувшийся Беленус поначалу последовательно пробовал пугаться (недолго), возмущаться (а плазменный дымок из глаз?) и даже что-то перенастроить в моей собственной голове — но ментальное «ослепление» от огненной стены Эгиды на границе моего сознания — привело герцыгеныша в чувство.

— …И все равно, я не понимаю, барон, на каком основании Вы посмели меня захватить. Я — гражданское лицо, наследник… — попробовал начать по-новой Ранье, но времени (да-да, как обычно!) у меня не было.

— Беленус, мне откровенно все равно, что ты тут пытаешься изобразить. Включи свой ментальный инструмент, именуемый у большинства людей — мозгом! Захватили твое лицо, гражданской наружности, в расположении армии агрессора, на землях Марок. Ты — поставщик оружия для врага, а не случайный путешественник. И, при любых других обстоятельствах, я бы просто выкинул тебя после допроса сразу на азалийской границе, без сознания, в первую же канаву! И спал бы после этого аки младенец! А была бы необходимость боевая — выжег бы тебе мозги напрочь, ну, или дыру в груди, для простоты решения. Ясно, …?!

Ранье гордо вскинулся, мол, нас не запугать, но заткнулся.

— Для краткости, я в ментале тоже кое-что умею. Если ты закончишь изображать здесь книжного рыцаря с принцессой в одном лице и прислушаешься к новым ощущениям в памяти — быстро оценишь и поймешь. А няньчусь я с тобой здесь только потому, что твой братец старший обработал не только тебя в ментале, но и твою сестру, которая с моим кузеном до этого благополучно встречалась. А также твоего батюшку и, возможно, еще кучу людей из вашего окружения! А ты, как оказалось, у Селмы — любимый брат и, вроде, не совсем гад. Но это не точно! Хотя, в большей части творимой тобой хрени, приходится винить Кретуса!

Дальше, под мой рассказ, Беленус морщился, но изменения в своей памяти и восприятии анализировал.

— А откуда мне знать, что ты мне сам память всю не поменял? Раз уж ты закладки Кретуса смог убрать, а это просто не мой уровень! Такими техниками владеют у нас только глава рода и старший наследник! Может специально, чтобы к моей сестре или к нашим активам подобраться — с моей помощью? — задал резонный, в общем-то, вопрос Ранье.

— Первое. Если ты хоть чего-то стоишь как менталист, сможешь проверить соответствие сказанного мною — по старым отрезкам своей памяти. Чем переписывать всю жизнь человеку — проще вообще его личность стереть! (Обезьянусы мои координаторские не дадут соврать!) Второе. То, что ты такой вопрос задаешь — хоть как-то свидетельствует о твоей свободе воли. Вот о странностях с отцом и сестрой — ты вопросы не задавал под закладками! Третье. Мне было бы проще сделать из тебя пропавшего без вести. Честно! Особенно, после твоих невинных фокусов с Лориеном Сориа, на отборочном турнире в Уртире. Помнишь? Или, возвращаясь к началу, заменить закладки Кретуса на свои. И представил бы ты меня семье, как своего старого и лучшего друга из Академии!

На упоминании о Турнире Беленус опять задрал свой наследный нос, при этом покраснев:

— А что за идиотский турнир, где я должен драться в четверть своих возможностей!

— А наследнику герцога тот турнир вообще зачем уперся? Мне в Академии тоже дуэлировать пришлось на одном ускорении, без моего огня. Не слышал про мою дуэль с Партеном? Это мы потом с Адэйром общаться стали, а на площадке он меня размазать тогда собирался и у него-то «каменная кожа» вполне себе работала.

Надувшийся на мои упреки Беленус еще помолчал, а потом аристократично попросил:

— Бездна с тобой! Дай мне поработать с памятью минут десять. Не каждый день в таком … оказываешься. Надо разобраться, какого … тут происходит…

Я кивнул, оттащил свой стул в угол комнатки и устроился для собственной медитации, чтобы не терять время.

Через четверть часа Ранье отмер:

— И что же мой враг планирует делать со своим пленником? Обменять меня на сестру?

— Хочешь верь, хочешь — нет, но твою сестру я могу просто забрать без чьей-либо помощи. И твоей в том числе. А по поводу врага — это основополагающая твоя ошибка…

И я поведал Беленусу притчу о маленькой птичке и коровьей лепешке. Еще пять минут и я его просто отправлю спать дальше!

— Хах! А ты забавный, барон Бер! И что же — ты сейчас мне расскажешь, как собираешься спасти из чистого благородства мой род и все такое? По дружбе?..

И я, в сугубо интеллигентных выражениях, не выше двух этажей, поведал герцогскому наследнику, о том, что его род, его Азалия и аристократическое благородство меня волнуют мало. А вот семейное счастье брата — много. Но попутно, хотелось бы вернуть прежнюю нейтральность одной герцогской семье. Которая, как сапожник без сапог, обладая ментальным специалитетом, умудрилась многое упустить в воспитании своего старшего наследника. Ну и Селма будет переживать, если у ее родных все будет не по фэн-шую.