Эскорт - Мейер Лана - Страница 4

Лишь на мгновение я позволяю себе утонуть в его изумрудно серых глазах. Они мгновенно меняют оттенок на стальной цвет, и я вдруг ощущаю, как внутри меня поднимается целая буря эмоций.

Что-то с этим мужчиной не так. Где я могла его видеть? Слышать? Почему, мне кажется, что мы виделись с ним раньше, несмотря на то, что я не нахожу его в архивах своей гениальной математической памяти?!

– Сэр, добро пожаловать. Ваша ставка.

– Сто тысяч долларов, – наглый незнакомец выкладывает фишки на стол и смотрит на меня, изгибая чувственные губы, обрамленные ровной щетиной в усмешке. – И кстати, – обращается он сразу ко всем игрокам. Его взгляд задерживается на мне и является олицетворением фразы «я все про тебя знаю». – Рекомендую всем карты смотреть вот так, – он поднимает свою пару над столом, за пределы установленных Ванессой камер, и только потом бросает беглый взгляд под их рубашку.

Меня бросает в жар и холод одновременно. Две капли пота аккуратно стекают где-то в районе ложбинки грудей, словно я только что вышла из зала после круговой тренировки. Нервно сглатываю, с огромным трудом сдерживая эмоцию страха. Он раскусил меня. Щелкнул, как надломанный орешек. Черт. Это удается не многим, а тем, кому удается – не хватает дерзости заявить об этом так прямо.

Месяц работы с Рамазаном оказывается под ударом. Я не могу потерять столь крупную рыбу из-за какого-то аристократично холеного ублюдка с мозгом вычислительной машины. Откуда он узнал про камеры? Может, я совершила ошибку? Он что, наглотался таблеток из «Области тьмы» и возомнил себя гением?

Сейчас главное, не подавать виду, что я причастна к их установке. У него нет никаких доказательств ни против меня, ни против Ванессы. Девушка специально проводила их установку во время отключения электричества.

Слегка погрузившись в эмоции страха, покрывшего меня липким слоем, теряюсь в ходе игры. Даже не замечаю, как дело доходит до вскрытия моих карт. Комбинация у меня довольно сильная, но ее недостаточно для того, чтобы забрать банк.

– Флеш. Банк уходит к мистеру Прайсу, – мне остается только наблюдать за тем, как массивные мышцы раздуваются под плотно обтягивающей его черной рубашкой. Он явно удовлетворен происходящим и не привык проигрывать во всех смыслах этой фразы.

– Твое появление прервало порочный круг побед этой красавицы, Драгон, – чеканит Стефано, обращаясь к новичку.

Драгон Прайс. Нет, это имя по-прежнему мне ни о чем не говорит. Даже если оно вдруг ненастоящее, как мое – я все равно никак не могу откопать его лицо в коллекции своей памяти. И все же, господи, почему он кажется мне таким родным? Почему мне кажется, что мои губы касались этих губ?

Почему мне кажется, что эти сильные руки со змеящимися до локтей венами, до боли сжимали мою талию? Почему, меня мучают ведения того, как мы трахались до диких совместных стонов и хрипов?

Это невозможно, разве что я была под наркотиками и не помню подробностей нашей совместной ночи.

Или я просто впервые за долгое время вижу мужчину, с которым бы точно переспала, будь он последним нищим без гроша за душой. От этого и проснулись мои больные фантазии. От этого и стало так жарко.

Хотя, на нищего он все равно не похож. В каждом его движении ощущается стать и властолюбивость, да и внушительная печатка на указательном пальце добавляет ему шлейф этакого аристократа.

Так, я слишком много о нем думаю на работе. Это неправильно, он не мой объект. Я должна понимать, что он абсолютно на всех производит такой эффект и частенько этим пользуется. Одно из моих правил – никогда не позволяй мужчинам тобой пользоваться. А если это неизбежно, пользуйся ими сама. Первая.

– Оказавшись на дне, помни, что следующий шаг может быть только наверх, – усмехаясь и всем своим видом хорохорясь своей победой, продолжает нравоучать Эрерра. – Я думаю, это шоу одной актрисы нужно остановить. Правда, Рамазан? Кто тебя научил играть нечестно или эта красивая мошенница работает не на тебя?

– Что? Моя Эльза? Мошенница? О чем ты вообще? – едва ли не подавившись бренди, хрюкает Рамазан.

– Одна из них, – докладывает о своем выводе Шрам. – Я долго наблюдал за этим цирком, но пришла пора положить ему конец, – небрежным движением поднося смарт-часы к губам, он коротко выдыхает: – Охрана, принесите девчонку, – всего три простых и не агрессивных слова, но отданы они командным тоном, словно брошенное мимолетом «фас» для натренированного питбуля-убийцы.

Я стараюсь сохранять самообладание и делать вид, что происходящее шокирует меня не меньше Рамазана, но едва сдерживаю болезненный горловой стон, как только в игровую комнату вводят всклокоченную и лохматую Ванессу. К девушке явно применили грубость и силу, и об этом мне красноречиво рассказывает ее смазанный макияж и синяк на линии челюсти.

Ублюдки.

– Ты держишь меня за идиота, Рамазан? Я пригласил тебя в свой дом, чтобы расслабиться. Поиграть в покер на уровне будущих партнеров. Развлечься, расслабиться, хорошо провести время. И вместо того, чтобы прийти в мой дом с добрыми намерениями, ты занес в него крыску? Или две? Крысы твои весьма хороши, но от них явно фонит дешевым эскортом.

Ох, моя любимая рубрика: обиженный мальчик.

– Что? Эскортом? Эльза не такая! Она работает маркетологом в крупной компании, – Рамазан готов броситься грудью на амбразуру, чтобы защитить меня. На крючке моем сидит, да только кажется, соскакивает вместе с моими деньгами и временем. Его ладони впиваются в край покерного стола, и он сжимает его с такой силой, что костяшки белеют. Лицо араба искажает гримаса негодования. Он даже мысли не допускает о том, что я могу быть не тем «ангелом», в которого играла каждую встречу. И это, то, что получается у меня лучше всего – я создаю образ себя перед каждым мужчиной, заставляю их слепо верить в его реальность, и никогда не допускаю осечек. Они всегда видят меня с той стороны, с какой я предстаю перед ними, но ни один из них не знает меня настоящую.

– Хочешь сказать, камеры на столе установила не она? – плотно сжав челюсти, Стефан проводит пальцем по ободу вокруг своих фишек, и вслепую нащупав крошечную выпуклость указательным пальцем, возводит его вверх. С победной ухмылкой он демонстрирует всем присутствующим подушечку указательного пальца, которую украшает черная точка. А именно, самая маленькая в мире камера.

Тихие смешки и ругательства присутствующих на несколько секунд наполняют пространство, и лишь Драгон Прайс с невозмутимым видом наблюдает за разворачивающимся перед ним шоу. Словно это он и жаждал перед собой увидеть и пришел сюда не в покер играть, а на секанс захватывающего триллера.

– Нет, Эльза на это не способна, – едва дыша, защищает меня Рамазан, обхватывая мою руку. Все это время я молчу, глядя на Шрама невинными глазами, блестящими от слез. – Правда, детка? Скажи мне, ты ведь не могла меня так подставить? – обращается он ко мне, нежно касаясь моих волос, убирая их от лица.

– Как, милый? Я впервые в этом доме. К тому же, откуда у меня может быть такая камера? – тихо и доверчиво шепчу Рамазану я. Затем обращаюсь ко всему столу, проговаривая громче: – Вы в своем уме? Откуда у меня может быть такая техника? Вы уж определитесь, кто я в ваших глазах – дешевая эскортница или агент ЦРУ! – возмущенно добавляю я, демонстративно надсмехаясь над их паранойей.

– Заткнись, хитрая подстилка, иначе я из тебя одним выстрелом всю дурь вытрясу, – рявкает Шрам, скаля зубы. – А кто из вас крыса я выясню очень быстро. Приступайте, друзья, – ублюдок вновь отдает свой коронный «фас» здоровым охранникам.

За глухим звуком удара следует крик Ванессы.

У меня кровь стынет в жилах, и сердце сжимается, как только ее губы начинают дрожать, их разделяет багровая струйка крови. Молодая и юная девушка начинает вопить, что есть мочи, лишь бы не допустить новых насильственных действий над своим телом. Каждая попытка к сопротивлению усугубляет ее положение, они с силой заворачивают ее запястья за спиной, и еще одна увесистая пощечина приходится на ее левую щеку. Голова Несс по инерции дергается в сторону, грудная клетка поднимается и опадает со стремительной скоростью. Ей не хватает воздуха. Девушка захлебывается слезами и вскриками, находясь не в силах даже молить о пощаде.