Золото Советского Союза: назад в 1975. Книга 2 (СИ) - Майоров Сергей - Страница 4

А начиналось всё тихо-мирно. Мы с Лёхой в четыре руки быстренько почистили себе картошки на ужин и чтобы немножко на завтрак осталось. Когда я говорю быстренько, надо представить себе Лёху, который за время армии так наблатыкался её чистить, что куда там мне.

— Я её наверное пару вагонов перечистил, — мрачно шутил он на эту тему ещё в прошлой жизни.

По всему видать, служивый из него вышел хоть куда, все наряды вне очереди были его. Лёха чистил картошку филигранно, одной длинной стружкой. Был бы нож нормальный. Но об этом мы позаботились в первый день, как заехали в общагу. Нашли точильный камень, который точно где-то был, но где, никто не знал. Пройдясь со зверским лицом по комнатам, нашли его у девчонок, которые чего-то там подпирали «такой удачной штучкой». С тех пор камень жил у нас, и ходили к нам даже с других этажей. Девушки в основном, но и парни не стеснялись.

Ладно, бог с ним, с камнем. Начистили мы, значит, картошки, причём Лёхина кучка была больше моей раза в два, и это он ещё жаловался, что в этих пальцах сноровка не та. Пока Лёха крошил её ровной соломкой, я поставил сковороду и накромсал в неё сало ломтиками. Шкварки вытащил, а в сковороду закинул картоху, весело зашкворчавшую.

Огурцы пришлось брать в банке, потому что под развесные оказывается надо было иметь с собой тару, о чём мы конечно же не думали, когда шли на рынок. Ну вот, откупорил я банку, и только мы звякнули рюмками, намереваясь снять пробу с огурцов, как нарисовались те самые девчонки, у которых мы изъяли точильный камень.

— Привет, — принюхались они.

А рюмки уже налиты, за спиной держим. Запаха Столичной не должны учуять, тут другие запахи витают такие, что я уже слюной изошёл.

— А мы думали, тут уже свободно. Ужинать собрались? Как-то поздновато, — по-хозяйски заметила пышечка Настя.

— Ага, с города поздно вернулись.

— Ой, картошечка, — мечтательно закатила глаза светленькая Тонечка. — А у меня грузди есть, солёные. Мамка прислала с поездом. Только сегодня привезли.

— Грузди? — дрогнула Лёхина рука.

За грибы он кого хочешь убьёт. А водку плескать негоже. Я поправил ему пальцы, чтобы держал крепче. Самому бы не расплескать.

— Тащи! — велел он Тонечке. — С нас картоха и огурцы.

Девчонки вприпрыжку ускакали к себе, и мы быстро опрокинули по первой. Огурцы — огонь!

— Будем к себе звать? — кивнул я на приближающихся хихикающих девчонок.

— Как договоримся, — безмятежно махнул друг рукой, помешивая картошку.

Просто невыносимо захотелось жрать. Однако в кухню вместо двух, ввалились уже четверо девушек. Быстро они… размножились.

— Так, я смотрю тут не только есть собираются, — хитро сообщила быстроглазая Галка, принюхиваясь. И как только учуяла.

— Девчонки, несите, чего там от ужина осталось, одной картохи на всех не хватит, — скомандовала практичная Людмила.

И не успели мы и ртов раскрыть, как вокруг завертелось что-то невообразимое. На весёлые голоса выглянули парни из смежной комнаты.

— Где сидеть будем? — спрашивали они уже друг у друга.

— Можно у нас. Стулья тащите.

— Что пьём?

— Гитару брать?

Мы только успевали фиксировать количество конкурентов, с катастрофической скоростью набегающих на наши огурцы и водку.

— Мальчики, ну вы идёте? — вынося нашу сковородку, где как раз поспела картошка, соизволили спросить нас.

Бутылка уже ушла, причём её так лихо вывернули из моей руки, что я даже возразить не успел.

— Вот тебе и посиделки на двоих, — крякнул Лёха, и мы решительно двинулись на голоса.

— Мало взяли, — спохватился я, пытаясь сосчитать присутствующих.

Дох… много, в общем. Больше десяти человек. Понюхать разве что хватит. Правда, спаивать детишек в наши планы не входило, но надо кого-то за добавкой отправить. Лёха тем временем пробился к столу, от души наложил себе в тарелку картошки и всего-прочего помаленьку.

— Эй, не превращай закуску в еду, — возмутился было длинный худой весельчак.

Но Лёха уже пришёл в себя после внезапной атаки студентов и взялся их строить.

— Знач так, вы уже поужинали, а мы не жрамши. Кому мало — там ещё полведра картошки, сковородка пожарить есть. Быстро сварганишь, и всего делов.

— А кому выпить, бегите до магазина, пока не закрылся, — добавил я, под шумок накладывая и себе.

В самом деле, чего мы паримся, кому надо, пусть подсуетятся.

— Они правы, ребята, — поддержала нас Людмила. — Мы же не варвары, давайте культурно всё сделаем, а ребята пока поужинают.

— Там ещё сало осталось, — с набитым ртом вспомнил Лёха. — Жарьте на нём, так вкуснее.

— Да не надо ничего жарить, обойдёмся, — пытался возразить белобрысый Лёнька. — Найдём мы чем закусить.

— Поверь моему опыту, Леонид, надо жарить! — авторитетно сообщил я.

Если тут гулянки с такой скоростью мутятся, то народу явно скоро станет больше. Блин, в другой раз, когда захотим у себя посидеть, будем тише себя вести, чтобы не привлечь внимания. А сейчас чего уже, снявши голову, плакать по волосам. Да и любопытно же поглядеть, что в их понимании значит гульнуть.

Ну… поглядели, да. Нам-то с Лёхой чего, мы больше развлекались, наблюдая за молодёжью. Картошку нашу всё-таки изжарили и съели. Да и не жалко. На водку что-то там скидывались. Мы, чтобы особо не выделяться, скинулись вместе со всеми, а потом я догнал посыльного и вручил ему ещё пятёрку, от себя.

Застольные разговоры студентов-историков были традиционно об учёбе, о преподах, и об истории. Всякие смешные случаи про экзамены и шпоры конечно. Годится. Уже не зря мы тут сидим. Старшаки давали советы, кому из профессоров можно сдать на халяву, а кто не прощает пропусков. Один, по всеобщему мнению, такой вредный зануда, что принимает экзамены целый день у одной группы. А иногда ещё переносит на следующий. Одного студента на летней сессии три часа мурыжил. От темы дипломных работ я попытался свернуть на местную историю, и мне наперебой начали давать советы, но тут заявился студком и разогнал наше веселье. Одиннадцать вечера. Отбой.

Девчонки, которые вовсю танцевали в коридоре, возмущались больше всех, но им погрозили и музыку велели выключать. Свет в коридоре потушили. Сказали, через десять минут проверят ещё раз, если кто будет не у себя в комнате, пожалуются коменданту.

За десять минут успели допить недопитое. Срочно, деловито. Десять минут осталось, надо допить. Мы с Лёхой уржались. К назначенному времени наш этаж мирно почивал в тишине. Ну да, ну да. Едва на лестнице затихли шаги проверяющих, двери бесшумно начали открываться (на самом деле очень шумно, но детишкам казалось, они тихо). Через пять минут по тёмному коридору крались хихикающие историки, свято уверенные, что их не видно, не слышно, и вообще они же ещё пять минуточек посидят и по домам.

К нам тоже скреблись, но мы закрылись и сделали вид, что нас нет. Чёрт их знает, до скольки это продолжалось, мой молодой датый организм спал крепко до самого будильника. Утром оказалось, что их всё-таки застукали, и теперь не избежать разборок на комсомольском активе.

Млять! Так они всерьёз говорили, эти правильные и ответственные дежурные из студкома? И у них тут никто после одиннадцати не гуляет? Просто чума. Как задницей мы с Лёхой чувствовали, что не стоит продолжать.

На следующий день после пар мы галопом помчались на рынок. Хорошо зная город, решили, что пешком получится быстрее. Если знать, где срезать дворами, так это минут двадцать всего. Правда, в одном месте на пути оказался непредвиденный забор, которого уже в дни нашей первой молодости здесь не стояло. Ну да забор и забор, перемахнули и всего делов. Ребята мы молодые, чего бы не сигать через заборы.

Но на той стороне оказался чей-то закрытый двор, а во дворе злая собака. Пришлось спешно сигать обратно.

— Безобразие, таблички нет, а собака есть, — в полёте посетовал Лёха.

— Напишем жалобу? — отряхиваясь, предложил я.