Жена из прошлого. Книга 2 (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 7

— Я утром гуляла в саду, — начала она и приблизилась, продолжая избегать встречаться со мной взглядом. — Вот... нашла...

На открытой ладони девочки сверкнула серёжка, потерянная мной стараниями искажённого.

— Я ещё вчера их на тебе заметила. Очень красивые.

— Спасибо, — пробормотала я и положила украшение на столик рядом.

Эдвина кивнула и замерла, словно собиралась ещё что-то сказать, но не могла. Или не хотела, или... кто его знает, какая каша варилась в голове этой рыжеволосой проблемы.

— Эдвина...

— Мне правда жаль, что так вышло! — выпалила она и сразу затихла. Правда, ненадолго, спустя несколько секунд тихо продолжила: — Я чувствую себя... такой дурой. Мне даже в голову не приходило, что это может быть что-то другое. Я просто...

— Помню, ты хотела повеселиться.

Опустив глаза, она чуть слышно произнесла:

— Я только серёжку хотела вернуть. Наверное, пойду... — и развернулась к выходу.

— Эдвина, — позвала её, и девочка замерла. А я продолжила, осторожно подбирая слова: — Возможно, у тебя есть все основания злиться на прошлую меня, но новая Раннвей... я... не сделала тебе ничего плохо. И не сделает. Я правда хочу, чтобы мы подружились.

Я говорила искренне, от всего сердца и почти поверила, что наконец-то смогу достучаться до племянницы Раннвей. Надеялась, что Эдвина хотя бы попытается выбраться из кокона вражды, в который сама же себя и загнала, и у нас всё наладится.

Но видимо, надеялась зря.

— Возможно? — обернувшись, тихо переспросила она. Светлые глаза полыхнули яростью, злостью. Такой, что заставила меня поёжиться. — Возможно?!

— Эдвина, успокойся...

Шагнув ближе, наследница Фарморов процедила:

— То есть, когда ты забыла меня в чужом доме, а я ревела от ужаса в тёмной комнате, замёрзшая и голодная, мне, возможно, не стоило на тебя обижаться? — Она воинственно сжала кулаки. — Или когда ты заявила, что лучше бы я осталась тогда с папой и мамой... я что должна была? Просто взять и забыть, что ты мне смерти желала? А все те разы, когда ты называла меня полукровкой при своих друзьях? Ты сама пустышка, была и есть, но почему-то считаешь себя выше меня! Чистокровная драконица! Ха! — Она поморщилась и, наверное, с трудом удержалась от того, чтобы не плюнуть мне под ноги, как в день нашего знакомства. — Думала, я маленькая была, и со временем всё забуду. Ну так нет, Раннвей. Я всё помню. Всё! И не верю, что ты изменилась. Ты всё такая же лживая змея!

Сказать в своё оправдание я ничего не успела — Эдвина вылетела из комнаты быстрее, чем я смогла вздохнуть и выдохнуть. Да и имела ли право оправдывать Раннвей? Заявить ребёнку, что ему следовало сгореть вместе с родителями? За такие слова Ведьминых капель будет мало.

Господи, в чьё тело я попала...

Эндер Делагарди

Ночь после «праздника» выдалась непростой и длинной. Проводив Рейера, а после Брадена, я стал по очереди допрашивать прислугу. Все до единого были взволнованы, а скорее даже — напуганы. Но не допросом, а появлением в доме искажённого. В доме, где они чувствовали себя в безопасности, защищённые магией от любой напасти.

— Ваша светлость, не понимаю, о чём вы...

— Ваша светлость, я бы ни за что и никогда!

— Чтобы я подбросила отраву... Как вам такое могло прийти в голову?!

— Зелье? Знать не знаю ни о каких зельях.

Стоило упомянуть о Ведьминых каплях, как все до единого округляли глаза и смотрели на меня так, словно я интересовался: а не видели ли они вчера в небе единорогов на радуге. Кухарка так и вовсе на меня обиделась. За то, что я посмел заподозрить её, прослужившую в моей семье много лет, в столь грязных, как она выразилась, делишках.

В общем, или у меня в слугах потрясающие артисты, или никто из них и правда не имел отношения к фокусам с Эдвиной.

Оставалось допросить мисти Ливен и... Бальдера. Хоть представить того в роли отравителя, да ещё и гнусно действовавшего через ребёнка, я не смог бы даже будучи пьяным.

Ах да, ещё бывшая любовница... С ней, как бы ни хотелось мне этого избежать, тоже придётся встретиться.

— Кто-нибудь ещё в тот день приезжал?

На всякий случай этот вопрос я задал каждому из прислуги, но, увы, в ответ все качали головой. Лишь Полин, уже выходя из кабинета, вспомнила:

— В тот день я правда из чужих никого не видела. Но накануне вечером заезжала помощница портнихи. Не помню, правда, которой из двоих... Она принесла две коробки со шляпками. Я как раз наполняла для госпожи ванну.

— Спасибо, Полин. — Я благодарно улыбнулся девушке, а та, согнув колени, тенью скользнула за дверь.

Ещё какое-то время посидев в кабинете и отругав себя за то, что мой дом превратился в проходной двор для отравителей и убийц (и я это допустил!), отправился наверх. Женя уже спала. Лежала, сжавшись в комок и положив под щеку руки. Такая беззащитная и маленькая на огромной кровати. Почему-то в тот момент невыносимо захотелось её коснуться. Провести пальцами по шее от подбородка до самых ключиц, дотронуться до нежных губ... Пусть у неё было лицо Раннвей, пусть его покрывали чёрные в полумраке пятна, но даже такой она мне... нравилась.

Это была совершенно другая девушка, пусть и с лицом, которое было мне хорошо знакомо. Девушка, порой упрямая, порой и вовсе невыносимая, но добрая и отзывчивая. Такая милая и... пленительная.

Перед глазами заскользили недавние воспоминания, о том, что происходило несколькими часами ранее в ванной. Согласен, воспоминания не самые приятные, для иномирянки, но мне и пары картин хватило, чтобы податься к ней, наклониться... К счастью, в последний момент одумался и просто поправил одеяло, набросив на обнажённое плечико. Велев себе перестать пожирать её взглядом, отправился к себе, но дверь между нашими спальнями на всякий случай закрывать не стал.

Утром «жена» снова решила во что бы то ни стало отстоять свою свободу и независимость, словно я, тиран и деспот, собирался держать её здесь в кандалах. Следовало проявить твёрдость и убедить её оставаться дома (по крайней мере, в ближайшее время, пока не выясним, откуда берутся эти твари), но...

Но проявлять твёрдость с иномирянкой почему-то не получалось.

С Раннвей было проще, она выполняла любую мою просьбу, едва я успевал её озвучить. А с Женей... А из-за Жени, готов поспорить на что угодно, у меня ещё не раз и не два будет болеть голова. Из-за неё и из-за Эдвины.

Вот они все прелести «семейной» жизни, которых так страшится Рейер.

Напарник приехал в управление первым, но к Экебладу не спешил, ждал меня.

— А к любовнице мы когда? — поинтересовался Таубе, лениво прокручивая между пальцами папиросу.

— Как только любимый начальник даст вольную.

Я быстро поднялся по ступеням крыльца и толкнул дверь в управление. Напарник, явно огорчённый тем, что перекурить до «жаркой» встречи не успеет, нехотя поплёлся следом.

— После Каролы надо будет посетить пару портних.

— Решил обновить гардероб?

— Помощница одной из модисток заезжала ко мне домой за день до того, как Эдвина нашла зелье.

— Значит, надо проверить, — посерьёзнев, кивнул Рейер.

В воскресенье в коридорах управления было так же тихо, как у Шультена в прозекторской. Лишь из-за двери Экеблада доносилась какая-то приглушённая возня.

— Может, там искажённый? — с надеждой предположил Таубе. — Мало ли, вдруг кто-то решил облагодетельствовать всех следователей Кармара... Тогда не будем торопиться!

— Мечтатель, — хмыкнул я и постучал в дверь главы управления.

— Ну наконец-то! — тут же раздалось из-за неё ворчливое. — Заходите уже! Вечно опаздывают, словно девицы на свидание...

Обменявшись мрачными взглядами, мы вошли в кабинет и застали Экеблада за превращением собственного рабочего места в свалку. Хорошо хоть не отходов, а просто бумажек. Вполне возможно, что важных, но Арильд всегда был неряшлив, а к документам относился так, словно это был ничего не стоящий хлам.