Синяя Рыба - Духовникова Евгения - Страница 6

Надо попробовать другую дверь. Тоже заперто.

Третью. То же самое.

Наконец, четвертая дверь со скрипом открылась. Максим вошел внутрь и очутился в длинном коридоре, конец которого терялся во мраке. Слева и справа уходили вдаль два ряда дверей — совершенно одинаковых, с круглыми блестящими ручками.

«Мне нужно наверх, — подумал Максим. — Надо найти лестницу. Что делать, проверять все двери? На это уйдет много часов».

Мальчик шагнул вправо и потянул ручку. Замок тихонько щелкнул. Вдруг на него накатилась волна необъяснимого страха и кольцами сжала грудь. Максим приоткрыл небольшую щелочку. За дверью стояла гробовая тишина. Ему вдруг захотелось поскорее захлопнуть эту дверь. Кто-то будто шептал ему: «Не заходи туда! Ни в коем случае не заходи!»

Максим отдернул руку. Подошел к двери напротив. Здесь была лестница, но она вела не вверх, а вниз, ступени уходили в чернильную тьму. Опять не та. Вдруг в воздухе вспыхнула белая молния, ощетинившись яркими искрами, на мгновение осветив каменный пол и серые оштукатуренные стены со множеством дверей, Прочертив дугу, искра полетела вперед, нырнула в открывшуюся саму собой дверь и растаяла.

Максим кинулся следом за ней. За дверью оказалась винтовая лестница, спиралью уходившая вверх. Наконец-то!..

Ступеньки он не считал, да даже если бы и считал, все равно бы сбился со счета. Казалось, лестнице нет конца. Наверное, прошло много часов, когда мальчик, тяжело дыша, одолел последние ступени, и очутился у порога огромного зала с высоким куполообразным потолком, на макушке которого, видимо, находился шпиль.

Максим был на самом верху, на крыше мира. Путь сюда был только один: по винтовой лестнице, а выхода — два: дверь справа выглядела скромно, даже заурядно, проем был чуть выше его роста, кроме того, она была заперта. Зато дверь слева была чуть приоткрыта, из образовавшейся щели на пол падала узкая полоска света — теплого, манящего. Эта дверь хотела, чтобы ее открыли, она притягивала, заставляя забыть обо всем на свете, она сулила исполнения всех желаний, даже самых невероятных. Только открой и войди — и ты получишь все, о чем мечтал!..

Максим остановился в нерешительности. Куда теперь? Налево или направо? Дверь слева светилась живым теплом, Максим не сомневался, что именно этот свет он видел в самом верхнем окне дома, когда стоял внизу. И не сюда ли вела его белая Искра? И все же что-то здесь было не так. Во всем этом ощущался какой-то подвох, только очень тщательно замаскированный. Можно было, конечно, сначала попробовать открыть маленькую дверь справа, но Максим каким-то шестым чувством понимал, что так не получится: выбрать он может только один раз, второй попытки не будет. Дверь справа невзрачна и неказиста, к тому же она заперта; дверь слева ведет к свету и спасению. Так какую дверь выбрать?

Отбросив прочь последние сомнения, Максим решительно подошел к приоткрытой двери и, рывком открыв ее, зашел внутрь.

«Нет!..»

Свет в ту же секунду начал таять, медленно, как в театре. Тьма наползала со всех сторон. Искра отчаянно вспыхнула, всеми силами пытаясь разогнать подступавшую тьму, но внезапно с подоконника спрыгнул какой-то зверь и одним взмахом когтистой лапы, как мошку, прихлопнул маленькую искорку. Свет погас. А странное существо залилось торжествующим смехом, жутким, леденящим душу — голос у него был хриплый, скрипящий и холодный как лед.

Максим закричал от ужаса и отчаяния. Он запоздало понял, что совершил ошибку, от осознания этого у него закружилась голова, и ему стало так плохо, что он провалился в пустоту, и начал падать вниз. Он падал и падал, пока не проснулся…

В черном небе ярко сияла почти полная луна, и еще более ярко горел фонарь прямо напротив его окна, отбрасывая длинную полосу света на дощатый пол. Где-то на улице, наверное, на перекрестке, надрывно верещала автомобильная сигнализация. Тикали часы. На балконе у соседей мяукала кошка. Стандартный набор ночных звуков. Все было как обычно. Спокойно. Не страшно. И даже чуточку скучновато. Максим плохо соображал, где он, и сколько сейчас времени, поэтому он просто перевернулся на другой бок и через секунду вновь крепко уснул. Он не знал, что, проснувшись утром, не будет помнить ничего из своего сна.

Засыпая, он не заметил, как от изголовья кровати отделилась темная тень, просочилась в приоткрытую форточку и растворилась в ночи.

Черный орел

Вика проснулась сегодня в шесть утра, хотя будильник должен был прозвонить только в семь. Она не могла больше спать. Прошло две недели, с тех пор, как им сообщили о конкурсе «Моя мечта». Сегодня объявят результаты. Неужели случится чудо, и она победит? Но ведь должна же ей хоть раз вы этой жизни улыбнуться удача!..

Звонка на урок еще не было, школьники болтали и смеялись, и поэтому, когда в кабинет вошли какие-то люди в сопровождении Марии Павловны, сначала никто не обратил на них внимания. Учительнице потребовалось несколько минут, чтобы призвать класс к порядку. Наконец голоса смолкли, и все замерли в ожидании, с любопытством глядя на дородного солидного господина в сером клетчатом костюме, и молодую девушку лет двадцати, по всей видимости, его ассистентку. Господин в сером держал в руках какие-то бумаги и белый хрустящий пакет. Он откашлялся и произнес:

— Екатерина Пенкина?

Катька, широко улыбаясь, встала, и, одернув юбку, торжествующим взглядом победителя обвела удивленных одноклассников. Все взгляды были обращены на нее. А так как Екатерина Пенкина не отличалась ни умом, ни какими-либо талантами, все были весьма заинтригованы.

Вика сидела, не шевелясь. И сердце у нее стучало быстро-быстро.

— Катенька, — вновь заговорил серый господин, — Мы от лица конкурсной комиссии Областного комитета по образованию поздравляем тебя с победой в нашем конкурсе. Твой рисунок единогласно был признан лучшей работой! Мы вручаем тебе заслуженную награду, — с этими словами он протянул ей заветный пакет и почетную грамоту.

Катя неуклюже взяла пакет, хрустнув целлофаном, и, довольная, плюхнулась на свое место.

Вот и все.

Все кончено.

Она не победила. Чуда не произошло.

В ушах у Вики звенело, перед глазами все плыло. Она моргнула, и на раскрытую тетрадь упало две капли, уничтожив ответ на задание № 8 из домашней работы.

— Не расстраивайся, Вик. Твой рисунок был очень хороший. Я был уверен, что ты победишь, — попытался успокоить ее сосед по парте.

Вика повернула голову, их глаза встретились, и в груди будто что-то вспыхнуло. Он не смеется над ней. Он ей сочувствует. Ему не все равно!

«Я не должна сдаваться».

— Нет, это просто абсурд, — вполголоса продолжал Митька, — Пенкина и рисовать-то толком не умеет. Это какая-то ошибка.

Ошибка?.. Ну да. Конечно!

— Я сейчас догоню их, — решила она, вскакивая с места. — Догоню и поговорю.

Не обращая внимания на удивленный возглас учительницы, Вика выбежала из класса и огляделась. Школьный коридор встретил ее гулкой пустотой. На лестнице тоже никого не было.

«Они не могли уйти далеко. Прошло всего каких-то две-три минуты. Наверняка они еще в школе».

Ее шаги громким эхом отзывались в безлюдном вестибюле. Может быть, они уже на улице? Вика открыла дверь, и на нее тут же налетел порыв ледяного ветра, взъерошив волосы. Здесь не было ни души. Только пронизывающий ноябрьский ветер, гонявший желтые сморщенные листья по серому квадрату школьного двора.

И вдруг Вика услышала, как кто-то зовет ее по имени. Она оглянулась на голос, но никого не увидела.

— Виктория! — на этот раз голос звучал громче и настойчивее.

— Кто здесь? — растерялась девочка.

— Виктория! Подойди сюда.

И тут Вика увидела крупную птицу, похожую на орла, которая сидела на ветке старого дуба, плотно обхватив ее когтями. У птицы был острый, загнутый вниз клюв, черное, как смоль, оперение и умные блестящие глаза.

Вика изумленно замерла. Что это, сон? Или очередная глупая шутка одноклассников, не упускавших случая посмеяться над ней? Или ей это мерещится?..