Курьер: Темная Ночь Души (СИ) - Зорин Алексей - Страница 39

В последующие полчаса она стреляла еще пять раз. Каждый выстрел сопровождался брызгами стекла и песка, а на полу появлялось новое пятно света. И каждую минуту эти пятна удлинялись, при этом делаясь более тусклыми. Солнце неумолимо клонилось к закату.

Казалось, вместе с солнцем уходят и последние силы. Алена с трудом передвигала тело, сотрясаясь от боли каждый раз, когда нажимала курок. Сознание держалось непонятно каким чудом, ежесекундно грозя покинуть свою обладательницу.

Звери как будто чуяли это, и, словно стервятники, кружащие над умирающей жертвой, с каждым разом подходили все ближе к кругу света, в котором находилась Алена. Они таращили из темноты налитые кровью глаза и щелкали клыками, воздух был наполнен их утробным рычанием. Алена вдруг вспомнила Хому Брута из мистической повести Гоголя Вий. Он также сидел в круге, обведенном мелом, а со всех сторон толпились чудища, не видящие его в этом круге.

Казалось, противостояние тьмы и света достигло своего пика. В центре круга — все то человеческое, что пытался сохранить этот умирающий мир в лице Алены. А вокруг — полчища исчадий ада. Неужели это бывшие люди? Алена не могла в этом поверить, даже помня преображение Волка. Можно ли доверять тому голосу? И неужели мы сами до этого дошли?

Круг, в котором лежала Алена, стал совсем бледным и сузился. Свет из окон истончался с каждой секундой. Где-то там, наверху, солнце поспешно скатывалось за горизонт, словно поскорее желая спрятаться и не видеть то, что будут творить ночью создания, ранее носившие гордое имя «человек». Еще минуту — и свет перестанет быть, а вместе с ним и Алена. Звери, больше ничем не сдерживаемые, накинутся на нее и тьма, наконец, поглотит свою жертву.

Призрачный свет призмы, пару часов назад бывший столь далеким и казавшийся нереальным, сейчас был в десятке шагов от границы спасительного круга.

Алена вынула обойму из пистолета. Последний патрон. Вот и все. Она не сможет добраться до призмы. Даже если она выбьет еще одно окно, пятно света не будет достаточно широким, чтобы безопасно доползти до кристалла.

Даже полностью отдохнувшая, она бы не рискнула попробовать проскочить расстояние, отделявшее ее от призмы. Сейчас же это и вовсе было нереально.

Неужели все? Звери сжимали круг. Алена слышала их рычание совсем близко. Может, стоит отдаться трансформации? Звери же не едят себе подобных? Но что тогда станет с ней? Алену передернуло при этой мысли, и тоска навалилась с новой силой. Тогда последняя пуля для нее. Она не станет добычей зверей, как не станет и одним из них.

В голове пронесся образ Ваньки, и Алена мысленно попрощалась с ним. Хорошо, что он не узнает, во что превратилась его сестра.

В темноте мелькали призрачные силуэты, слышалось их алчное рычание. Алена подняла пистолет к голове.

Внезапно уши пронзил высокочастотный писк, такой силы, что она схватилась за голову, выронив пистолет. Это было оглушающе громко и почти физически больно.

Призрачный свет внезапно стал ярче, осветив тьму между ними, и Алена почувствовала, как ее разума что-то коснулось.

«Иди на свет!»

Лучи закатного солнца практически полностью иссякли. Времени больше не было.

Алена с трудом встала на ноги. Она осознавала, что это ее последнее усилие — организм не выдержит и сознание покинет ее. Но пройти это последний путь по-другому не удастся.

Теперь Алена точно знала чей это голос. Она физически ощущала на себе внимание существа, заточенного в кристалле. И еще Алена поняла, что Светляк нуждается в ней. А она в нем. Светляку нужна ее помощь, и сейчас он готов защитить ее.

Шатаясь Алена шагнула навстречу белому свету. Тело отдалось лютой болью. Шаг, еще шаг. Сознание гаснет. Боковым зрением она видела оскаленные пасти зверей на расстоянии вытянутой руки. Где-то за спиной погас солнечный свет, круги на полу растворились, и все погрузилось во мрак — кроме Алены. Белый высвечивал ее путь бледным светом, в котором она шла сквозь тьму навстречу своему самому лютому врагу, от которого теперь полностью зависела.

Свет слепил глаза, писк в ушах оглушал. Вот он, враг. И вот он — спаситель. На расстоянии вытянутой руки. Несмотря на слепящий свет, Алена смотрела внутрь призмы, словно пытаясь уловить движение жизни внутри кристалла, но свет начал расплываться. Тьма навалилась на Алену, ее тело обмякло, и под рычание зверей она повалилась на пол.

И вместе с тьмой на Алену внезапно нахлынула ярость.

Враг был рядом. Главный враг ее жизни. Ненависть кипела в ней. Сейчас она наберется сил, встанет и уничтожит его, разложит на кванты. За Ваньку. За разрушенный город. За страх. За то, что человек больше не хозяин этого мира, а лишь новое звено в пищевой цепи.

Красная стрела ненависти пронзала все сущее Алены. Она страстно желала, чтобы Светляк обрел материальное тело, чтобы она могла зубами рвать его плоть. Вцепиться в горло, рвануть челюстью в сторону и смотреть, как кровь фонтаном покидает холодеющее тело. Она даже почувствовала, как ее пальцы начинают гореть, ногти твердеют и заостряются, как нестерпимо чешутся зубы, превращаясь в клыки. Внезапно она поняла, что это не плод ее фантазии. Ее плоть менялась. Она с ужасом поняла, что превращается в зверя. По телу проходили судороги, руки и ноги скрючило, спину выгнуло дугой. Из горла Алены раздался хриплый крик, больше похожий на рев.

Боже, что может это остановить? Она превращается в зверя, как Волк! Но ведь он смог удержаться! Что его спасло?

Пот ручьем бежал с Алены. Под завывания зверей она сама становилась одним из них. Она вдруг явственно увидела, что стоит на обрыве над бездной, и нечто огромное тащит ее к краю. И если она сорвется — назад пути не будет.

Край обрыва приближался. Словно огромная темная рука мирового зла тащила Алену к бездне.

Алена усилием воли вызвала в памяти картины прошлой жизни. Город, еще не засыпанный песком. По улицам гуляют люди, по каналу плывет теплоход, с него слышится дрянная попсовая музыка…

Бездна еще на шаг ближе. Такое ощущение, что ноги скользят по чему-то липкому. Руки молотят по воздуху, пытаясь зацепиться, но не находят опоры.

Теплый вечер, набережная, запах свежемолотого кофе…

Ноги коснулись края. Вниз сорвалась пара камней, мгновенно исчезнув во мраке.

Ветер, раздувающий волосы, закат над городом, рука Дениса в ее руке…

Нога свесилась за край. Хватка тьмы очень сильна, и Алена поняла, что не справится. Ее утянет вниз. А там — регресс. Ее больше не станет. На ее место придет Зверь. Сознание растворится в абсолютной тьме. Унесется в бездну то, что она считала личностью, вместе с обрывками правил и моральных устоев. Ее внутренне «я» как будто дробилось на мириады мельчайших частиц, которые, словно песчинки, подхватывал лютый ветер, и с завыванием уносил во тьму, где они исчезали вместе с остатками угасающего разума.

«Ванька, прости…» — мысленно прошептала Алена, и из ее глаз покатились слезы. «Больше мы не увидимся… не запустим самолетик из головы Гагарина… и никогда не увидим мор. Я не сберегла тебя… Прости. Я тебя люблю…»

Перед взором Алены возникло лицо Ваньки. Он улыбался своей невинной улыбкой, и в его глазах отражалось бездонное голубое небо. Алена подумала, что это странно — вокруг тьма, Звери, бездна, как может отражаться небо, если его здесь нет? И тут же поняла — это было Ванькино внутреннее небо, с внутренним солнцем. И оно осветило Алене.

Она смотрела в его глаза и плакала. И чем больше она вглядывалась в них, тем больше они расширялись, захватывая все больше пространства. Ее втягивало в этот бескрайний голубой купол.

В этом небе было все: теплые летние вечера, запах свежесваренного кофе, тепло руки. Но было в нем и нечто, что поражало своей силой, и при этом мягкостью. Что-то, что протянуло сознанию Алены невидимые лучи, словно спасительный мостик над бездной. И сейчас как никогда раньше Алена ощутила свой дар — дар выбирать.

Тьма, разверзнутая у нее под ногами, манила своим забвением и вседозволенностью. Она всем телом ощущала эту свободу, горячий ночной ветер, обдувающий обнаженное тело, одурманивающий вкус крови на губах с привкусом металла. Свобода убивать и пить жизнь из тела агонизирующей жертвы, наслаждаться первозданным могуществом звериного тела, отсутствием сознания и хоть какой-то ответственности.