Миряне (СИ) - Порошин Влад - Страница 37

— Да это не мои дети! — я разволновался, — то есть это временно мои дети! Сейчас их помоем…

— Так бы и сказал, что купил их на продажу, — улыбнулась Иримэ, — да-а-а, придётся их сначала, как следует откормить. Вид у них не товарный.

— Это дети из стрелецкой слободы! — не выдержал я и стукнул кулаком по столу, — сироты, временно попали в затруднительную жизненную ситуацию. Сейчас их помоем…

На этих словах с вёдрами воды появился на кухоньке довольный Ванюха.

— Воду согреть! Детей вымыть! Шампунь там, целая банка, — скомандовал я грозно глядя на свою молодую жену, — одежду починю сам. Посмотрим, какая из тебя в будущем получится мать. А то медовым месяцем любой дурак может испытываться… Полчаса меня не беспокоить! Да, Иван, ещё воды принеси.

Я взял коробку с тряпками и пошёл в свою «мастерскую», в маленький закуток перед спальней, на второй этаж. Перво-наперво нужно было поколдовать над часами. Странно, конечно, что вещи из другого мира попали сюда. Но учитывая, что я сам непонятно как оказался в Мирянском царстве, то командирские часы — это просто мелочи.

Я сел за стол и выложил первый экземпляр часов с браслетом на бумажку перед собой. Потёр ладони и приблизил их к опытному образцу. В течение десяти минут усиленно рисовал своим воображением новенькие ручные блестящие часики, но позитивные перемены были минимальными. На объекте пропал налёт, и чётко просматривался жёлтый корпус, потрескавшееся стекло починилось почти мгновенно, а в остальном всё было глухо, как в танке. Например: я не мог прокрутить головку, которая отвечала за перевод стрелок. Стерев испарину на лбу, я повертел часы в руках. На задней панели можно было рассмотреть летящую в лучах солнца чайку и надпись «водонепроницаемые». Спереди просматривались белые цифры на чёрном фоне. Маленькая надпись «командирские» была внизу, а сверху красная звезда и парашют. Может быть, это означало, что часы были сделаны для ВДВ? Зачем для войск дяди Васи часы? Фонтаны это я понимаю, это прохлада в жаркий день, кирпичи, подпиленные, тоже пригодятся. А зачем в ВДВ часы? Десантники ведь часов не наблюдают. Хотя какая разница! Самое главное нигде не обнаружил двуглавого орла. То есть часы были из СССР, и с вероятностью до девяноста процентов — механические. Я встал чуть-чуть попрыгал на месте, поразминался и вновь принялся колдовать. И когда уже от перенапряжения я начал терять сознание до моего уха долетело мерное тиканье часового механизма. Почти полчаса я потратил на первый экземпляр и полностью выбился из магических сил. Да, работать с металлом — это тебе не воду в вино превращать!

— Михаил Андреевич, — за спиной появился Ванюха, — там, одежду бы надо детишкам подремонтировать.

— Фюнф минут, Иван, фюнф минут, — я откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Мне бы это, Андрей, то есть Михал Андреич, ещё бы стихов, хотя бы штук пять, — зашептал на ухо Ваня, — как бы перед Хеленой Ярославной случайно не опарафиниться.

— Буквы выучил? — спросил я, не отрывая глаз.

— Да, одну, — похвастался Ванюха, — похожа на пирамидку перечёркнутую.

— Начало положено, — кивнул я головой, — запоминай. Я вас люблю, — хоть я бешусь, Хоть это труд и стыд напрасный, И в этой глупости несчастной У ваших ног я признаюсь.

— Всё? — разочарованно протянул он.

— Для человека, который знает одну букву, более чем, — я открыл глаза.

— Да нет, — замялся Ванюха, — нормально написано, потянет, но как-то не законченно. Я признаюсь и чего? В чём я признаюсь? Может чего-нибудь ещё досочинить?

— Хорошо, рискни, — я еле сдержался, чтобы не грохнуться от хохота.

Однако Иван шутку не понял, и в самом деле начал что-то про себя бубнить. При этом он раздражающе, ходил по комнате туда и сюда, и комично заламывал руки. Через пять минут борзописец смешно подпрыгнул на месте.

— Придумал! — задёргался Ванюха, — как там эта… А! У ваших ног я признаюсь! Хочу впердолить я тебе, Хоть на свету, хоть в темноте!

— Значит так, — я тихо затрясся от смеха, — если не хочешь, чтоб тебе воздвигли памятник не рукотворный, то никому этого не читай. Всё литературная пятиминутка закончена!

На кухне, когда я туда спустился, на меня испуганно смотрели четыре чистенькие детские мордочки. Все четверо были аккуратно закутаны в простыни, как после бани. Маришка, если ей на самом деле было семнадцать, тоже выглядела как ребёнок. Лишь большие с грустинкой глаза выдавали в ней человека, который многого натерпелся. Когда её помыли и почистили, то она стала похожа на какую-то актрису из сериалов невысокого росточка. Но больше всего меня удивило, что в волосы и Маришки, и Дениски и ещё двух самых мелких ребятишек Иримэ зачем-то накрутила бигуди.

— По какому случаю массовая химзавивка? — хохотнул я.

— Много ты в красоте понимаешь, — пробурчала эльфийка, — у нас в Чудесной стране всех детей по праздникам завивают.

— А что сегодня Масленица? — картинно удивился я.

— У детей сегодня новая жизнь начинается, — Ири, которая ещё полчаса назад собиралась раскормить ребятишек для продажи, всхлипнула и пригладила мальцов по волосам, — этого негодяя Фомку Шрама нужно отловить и отстрелить ему всё, что ниже пояса! И куда только смотрят стрельцы?

— Кстати, о стрельцах, — я взял старую и рваную детскую одежду, — через полчаса выдвигаемся в стрелецкую слободу.

Я разложил дряхлые пожитки на скамье и поводил над ними рукой. Заплатки сами собой испарились, порванные места зарубцевались, и сам материал одежды приобрел первоначальный яркий и сочный цвет. С текстилем работалось не в пример лучше, чем с железом, в частности с часами.

— Принимайте работу! — похвастался я детям, — новее нового!

Да, вспомнил я, нужно же поколдовать над вещами из купленного мной ящика. Что там волей неведомых течений и ветров занесло сюда из другого мира, кроме советских часов? Я вновь вернулся в свою мастерскую и склонился над плохо пахнущим тряпьём. Ну, ловись брючный женский костюм большой и малый, буркнул я про себя. Процесс превращения наряда для золушек в модные шмотки для принцесс я разбил на две части. Сначала — волшебная первичная обработка всего содержимого в целом, чтобы порванная одёжа соединилась. И лишь затем стал вынимать пусть драные и рваные вещи из ящика по отдельности.

Первое платье оказалась не черной тряпкой, а яркого пятнистого леопардового окраса. Я поводил над ним руками, и получилось супер мини платьишко, которое напяливают на себя некоторые особы в момент отчаянного поиска мужика. Срамота, прокомментировал я наколдованную мною модель. Дальше пошли вещи более пристойного содержания. И даже попалось два брючных костюма. Последним обрело вторую свою жизнь облегающее платье в пол, макси, со стразами.

Брючные костюмы уходят задарма, загрустил я, остаётся ещё пять шмоток, точнее четыре с половиной, так как леопардовое платье в лучшем случае тянуло на половинку. Завтра сутра вывешу их на витрину. Осталось только убедить в этом Иримэ, что в преддверии надвигающейся войны деньги важнее, чем красивая одежда. Каждую полученную мной модель я завернул в отдельный обрез бумаги и спрятал в ящике стола. Кстати о бумаге, её в последние дни на рынке стало в разы меньше. Что не удивительно, так как пули для мушкетов без неё не накрутить. Ещё один признак надвигающейся войны наравне со спичками и солью.

Один свёрток с брючным костюмом со словами, что я своё слово держу, сунул в руки Хелены Ярославны, второй взял с собой в стрелецкую слободу. В сопровождающие, надев на себя приталенный из толстой кожи колет, и прихватив лук и стрелы, напросилась и Иримэ. Именно такой я в первый раз увидел свою эльфийку в циркусе, в полной боевой готовности. Наши же детишки выглядели, как гости костюмированного новогоднего бала. Чистенькие, в новенькой с иголочки одежде и все поголовно кудрявые. Если Дениска с Маришкой могли двигаться в среднем теме, то двух самых мелких ребятишек пришлось взять на руки.

— Как только на горизонте покажется Фома Шрам, сначала скажешь мне, — прошептала лесовица девушке.