Иного не желаю (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна - Страница 6

— Как ты смогла сохранить девственность? – поинтересовался он с таким видом, будто это обстоятельство его прямо оскорбило. – Наши суки не привыкли сдерживать свою страсть.

— Я не сука. – Поджав губы, ответила я.

Мужчина непонимающе уставился на меня.

— Конечно же сука. Он даже головой мотнул от досады, будто искренне не понимал, почему это я сейчас так реагирую. – Но я так и не понял, из какой ты стаи? Я должен переговорить с твоим Альфой.

Альфа, суки… Нет, определенно Наташка подлила мне в коктейль что-то покрепче водки – из-за чего-то я ведь перестала понимать английский. И вообще, день рождения, можно сказать, удался на славу: меня грубо поимел незнакомец в своём гостиничном номере. Прям зашибись – а не праздник.

— Отпустите меня, — потребовала я, пытаясь хоть как-то прикрыться куском простыни. Если бы не моё сумасшествие, я бы, несомненно, заявила на него, но…

Сумасшествие всё осложняло.

— Я никуда тебя не отпущу, — рыкнул Этьен, отбрасывая в сторону кусок простыни. – Таис, я не понимаю…

— Я тоже не понимаю. Мне вызвать полицию?

— Полицию? – мужчина, казалось, был полностью сбит с толку. — Таис, зачем тебе полиция?

— Я не буду заявлять об изнасиловании, если вы сейчас дадите мне возможность встать и уйти.

— И куда ты пойдешь, голая, покрытая лишь своей девственной кровью и моим семенем? – выпрямившись, Этьен сложил руки на груди.

— Куда-нибудь, да пойду.

— Таис, — нахмурился мой насильник. – Не говори глупостей. Мы, можно сказать, уже официально женаты – по нашим законам ты моя с потрохами. В чем проблема?

Проблема была в том, что его озабоченный орган стал по новой озабоченно подниматься.

— Не смотри с такой укоризной, — покачала головой Этьен. – Я чувствовал, то ты мне отвечала. Некоторая… — он запнулся, видимо не зная, как продолжить. – Некоторая боль естественна при потере девственности. Не знаю, правда, как и почему ты её сохранила.

— А что, надо было бежать и ложиться под первого встречного?

— Так в полнолунии же, — Этьен посмотрел на меня как на сумасшедшую. – В полнолунии вся молодёжь только этим и заниматься. Радуя плоть сразу и человека, и зверя.

— Простите, — я поняла ладонь вверх, прерывая его объяснение. – Кажется, у нас языковые барьеры.

И не только языковые, хотелось добавить мне.

— Я не понимаю, причем здесь полнолуние, звери… — Я растерянно посмотрела на обнаженного Этьена. – Это ведь полный бред.

Глаза иностранца таинственно замерцали.

— Ne peut pas être. Не может быть. Милая, а ты знаешь, к какому виду принадлежишь?

— Хомо сапиенс сапиенс? – иронично фыркнула я. – Или на планете Земля есть ещё один разумный вид.

— Есть, - серьёзно кивнул Этьен. – Homo homini lupus.

Я не достаточно хорошо знала… латынь? Это же была латынь? — чтобы понять смысл ответа Этьена. И тогда мужчина, усмехнувшись, поднялся с кровати, мгновенно…

….превращаясь в огромную собаку.    

Ну как в собаку… помнится, во второй серии «Охотников за приведениями» показывали что-то подобное. Только на этом создании было куда больше шерсти. А вот взглядом собачка сверкала не хуже киношного монстра.

Усилием воли, я оторвала взгляд от существа – и тут же услышала предупреждающее, низкое рычание.

— Мамочки, — тихо запричитала я, перебиваясь как можно дальше от монстроподобного пёсика к самому изголовью кровати. – Да что же это происходит! Да как же это!

Мало того, что меня только что изнасиловал незнакомый мужик, так ещё этот мужик перевоплотился в собачку-монстра.

И я бы обязательно посмеялась бы над этим бредом, если бы не… неожиданно пришедшая на ум мысль, которая заставила меня содрогнуться. А что если и правда всё это один сплошной бред? Нет никакого зверя, как и не было никакого изнасилования. Люди ведь не умеют превращаться в животных, а значит, есть всего лишь одно логическое объяснение происходящему: я окончательно утратила рассудок.

Разум, правда, пытался цепляться за какие-то мелочи: напоминания о боли, которую мне только что пришлось вытерпеть, о крови между ног, обо всём том, что делал со мной незнакомец, про которого я ничего не знала ничего, кроме имени. Но в то же время… Я ведь вот только что резко отодвинулась назад – не испытывая при этом ни боли, ни даже садящего чувства. Разве такое возможного после грубого секса?

Прислушавшись к себе я поняла, что вообще не чувствую «внизу» никакого дискомфорта. Но ведь секс был – изнасилование тоже было! Я ПОМНЮ ЭТО!

А потом меня обожгла ещё одна мысль: а что, если главной причиной моего состояния является не отец, а мать? Что, если у отца никогда не было никакой плохой крови, и он никогда не был груб с мамой – а всё это было выдумками психически больной женщины? И что, если именно её сумасшествие передалось сейчас мне?

Раскачиваясь на кровати с закрытыми глазами, я тихо рассмеялась.

— Я сошла с ума. Окончательно сошла с ума.

 И даже собачке об этом сообщила – на английском. Вдруг слушает.

 Этьен

Я чувствовал, что со моей парой происходит нечто странное. Не так должна себя вести самка, получившая брачную метку одного из самых влиятельных Альф волчьего мира. Плавясь под моими руками, она внезапно стала ко всему безучастна, и даже, глупая, попыталась от меня отстраниться. Мы ведь теперь с ней одно целое – и ничто не сможет нас разлучить.

К сожалению, я, дурак, поздно понял, какая именно причина заставила мою девочку сжаться и пытаться вылезти из-под меня – она, полновозрастная оборотница, оказалась до сих пор не тронутой.

Нет, я, конечно, сразу почувствовал, что на ней нет мужского запаха – но то, что она оказалась девицей – это было настоящим сюрпризом. Признаю – приятным.

Мы, оборотни, не ханжи, и легко дарим своим телам радость со случайными партнёрами. Но только до того момента, пока не обзаведёмся единственной парой. Правда, один из моих кузенов недавно стал пропагандировать чуть ли не целомудрие для несвязанных девушек, но я считал это полной глупостью — ни один мужик не откажется от умелой, знающей, как удовлетворить своего избранника, самки. И какая разница, что там было до брачной метки, если после самка будет принадлежать только своему оборотню.

Я усмехнулся, понимая, какую чушь думал всё это время. Сама только она мысль о том, что губки моей девочки могли когда-то скользить по чужому члену, приводила меня в бешенство и заставляла скалиться. Это было на самом деле глупо – именно я только что взял её девственность, именно я первым вбивался внутрь её тела и излился там – навсегда закрепив за собой это право. Но только одна мысль о том, что до меня мог быть кто-то ещё, выворачивала мне душу.

Нет, всё-таки хорошо, что на ней уже моя метка — и теперь никто не сможет протянуть к ней загребущие лапы. Моё! Моя! Никому не отдам.

 И всё же, было бы лучше и спокойней сегодня ещё раз обновить метку, — советовал мне ревнивый зверь. — Так, чтобы мой запах скорее связался с её. На всякий случай.

Я мысленно с этим согласился, решив не давать даже мифического шанса моим соперникам. Ведь пока от моей пары исходил ещё только её собственный — невероятно притягательный, невероятно вкусный аромат. Аромат, от которого у меня сносило крышу.

Я мечтал как можно скорее снова попробовать её на вкус, Облизываясь и уже предвкушая новый раунд телесного удовольствия, я сделал глубокий вдох — и с удивлением почувствовал нотку страха, подмешанную к её аромату. Моя девочка боялась меня! МЕНЯ! А когда я начал было осторожно выяснять, каким же образом она вдруг осталась нетронутой, Таис начала что-то лепетать про изнасилование. Это глупышка словно ничего не знала о любимом развлечений оборотней во время полнолуний.

Я пытался объяснить ей, что такая страсть для нас  дело обычное. Но чем больше я ей это объяснял, тем меньше она меня понимала. И, наконец, до меня дошло: похоже, эта девочка была не в курсе того, кем она является.