Deus Ex: Чёрный свет (ЛП) - Сваллоу Джеймс - Страница 5

Он убеждал себя, что делал это только для того, чтобы держать мозг в тонусе и воскресить старые профессиональные навыки, но в действительности после пары дней прогулок по Объекту 451 Дженсен начал набрасывать план побега. Воплотить его было непросто. Здесь было очень много зон, в которые у подучётных не было доступа, да и оценки количества охранников и охранных систем он мог составить лишь приблизительные.

И вдобавок ещё этот браслет. Дженсен рассматривал его на ходу, прощупывая его поверхность. Он был уверен в том, что это устройство передавало его координаты в каждый момент времени, поэтому до тех пор пока он не придумает, как заглушить сигнал или снять браслет, бежать было бессмысленно.

Здесь никто напрямую не называл подучётных заключёнными — за персонал это делали многочисленные запертые двери и изолированность учреждения. Доктор МакФедден упоминал, что отдалённость клиники от цивилизации была необходима «для обеспечения безопасности», но чьей именно безопасности, он не уточнял. Легко было догадаться, что после Инцидента за этим забором неаугментированные боялись аугментированных.

Дженсен нахмурился этой мысли и направился в здание. Он увидел мельком собственное отражение в окне: чёрные точки в защитной оболочке кибернетических глазных протезов, узкое угловатое лицо, затравленный взгляд. Борода у него отросла слишком длинной и неопрятной, поскольку электрическая бритва, которую ему предоставили, не годилась для ухода за ней. В конце концов он запустил и бороду, и отросшие сбившиеся волосы. Наверное, те немногие, кто знали Адама Дженсена, покинувшего Детройт в 2027 году, всё равно узнали бы человека, который отражался в мутном стекле. Сам он не мог похвастать тем же. Глядя себе в глаза, Дженсен с беспокойством наблюдал в себе чувство оторванности, как если бы он смотрел на другого человека.

Звук голоса Стакса в морозном воздухе развеял это чувство.

Он увидел Стакса в тёмном углу двора, в компании трёх других обитателей клиники, окруживших его с угрожающим видом. Самой большой из них была плечистая, крепкая женщина с фигурой бодибилдера и гладкими тёмными волосами. У неё были латунные кибернетические ноги, покрытые витиеватой гравировкой, которые выдавали в ней борца из распущенной лиги боёв без правил для аугментированных. Компанию ей составляли двое парней в таких же куртках, как у Дженсена. Один из них носил закрывавшую глаза сплошную дисплейную полосу, а второй — технические татуировки, свидетельствовавшие о том, что он установил себе какие-то нейроимпланты.

— Ты ведь знаешь наши порядки, — нараспев проговорила женщина. Она ткнула Стакса пальцем в грудь. — Есть мы, есть они. Ауги здесь, наты там. И наты за нас не вступятся. Ауги должны присматривать за аугами.

— Ага, — кивнул Циклоп. Его татуированный спутник промолчал.

Хотя это и не проговаривалось, Дженсен понял, что из Стакса пытаются вытряхнуть деньги. И следующие слова женщины это подтвердили:

— Именно этим мы занимаемся. Мы присматриваем. И разумно ведь ожидать, что мы за свою заботу что-то получим взамен. Смекаешь?

— Я хочу просто заниматься своими делами, Бэлль, — слабо улыбнулся Стакс. — Ладно?

— Нет, — ткнула его сильнее женщина. — Не ладно.

Приближающегося к ним Дженсена Стакс и татуированный парень заметили одновременно. Последний тронул Бэлль за плечо, и она обернулась к Дженсену, поджав подбородок:

— Опа. Новенький. Проснулся, спящая красавица?

Дженсен её проигнорировал:

— Стакс, есть минутка? Я хочу с тобой поговорить.

Стакс осторожно обошёл Циклопа, благодарный за помощь, но опасающийся последствий, к которым она могла привести:

— У нас тут всё путём, Дженсен.

— Дженсен, — повторил парень в татуировках. — Всплывший[2].

И он хрюкнул над собственной шуткой.

Бэлль окинула Дженсена с головы до пят насмешливо-плотоядным взглядом и указала на его руки:

— Что там у тебя, «Шариф», да? Знаю. Первый сорт, — она пожала плечами и положила ладонь на бедро. — Но металл не мой. Всегда выбираю «ТЮМ».

Он не отвёл взгляда:

— Что у тебя за ноги, тяжёлые «Аресы»? И как тебе сорокапроцентная интенсивность отказов?

По выражению лица Бэлль Дженсен понял, что надавил на болевую точку. Может, аугментации «Тай-Юн Медикал», конкурентов «Шариф индастриз», и были популярнее, но им было далеко до изящности и надёжности шарифовской продукции.

Бэлль пожала плечами:

— Мне норм. Как-то раз пинком оторвала мужику башку. Могу повторить, хочешь посмотреть?

— Воздержусь, — сказал он и жестом позвал Стакса за собой. — Мне нужен кофе, пошли внутрь.

— Увидимся, Дженсен, — прозвучали им вслед слова Бэлль.

Торн стояла на верхнем этаже у окна, и проходившие мимо сотрудники, наверное, думали, что она впала в прострацию, наблюдая за двором. Как только Дженсен и другой подучётный вышли за поле её зрения, взгляд её стал рассеянным. Она легко могла бы подключиться к охранной системе клиники и проследить за Дженсеном, просматривая изображения с камер на мониторах, но в этом не было необходимости. Она запрограммировала браслет Адама Дженсена таким образом, что его координаты транслировались ей через инфолинк, так что теперь она могла наблюдать за тем, как чёрный ромб с золотым контуром двигался по коридору к столовой.

Случайный наблюдатель, которому бы выпала возможность встать рядом с Торн, заметил бы, как её глаза блеснули и расфокусировались, а также увидел, как она зашевелила губами, начав безмолвный разговор по инфолинку, защищённый шифрующим устройством в её кармане. Слова, которые она передавала, не были полностью артикулированы, она не произносила их вслух, но её собеседник слышал их так же отчётливо, как если бы они разговаривали, находясь в одной комнате.

Как и обычно, рапорт Торн был лаконичным и по делу. Она не стала тратить время на вступления, а сразу начала излагать факты, замолкнув, когда собеседник изложил ей новые приказы. Несколько секунд она стояла неподвижно, обдумывая их.

Наконец, она приняла приказы единственным произнесённым вслух словом:

— Есть.

Блуждающий сигнал, транслировавшийся в её инфолинк, угас, и взгляд её вновь ожил. Торн посмотрела на чёрный ромб и задумалась о том, как ей разобраться с Адамом Дженсеном.

ОТЕЛЬ «ИМПЕРИОЛИ» — СОРРЕНТО — ИТАЛИЯ

Она подняла тяжёлую хрустальную зажигалку к кончику длинной сигареты и подожгла её, втягивая табачный вкус кроваво-красными губами. На выдохе она отклонилась от стеклянного столика и выпустила тонкую струйку дыма над перилами балкона.

Мужчина, наблюдавший за её жестом с противоположной стороны стола, издал мягкий смешок. В этом президентском номере на заходе солнца, разливавшего слабеющий свет над Неополитанским заливом, они распили бутылку превосходного вина Conterno Monfortino. И теперь они наслаждались его послевкусием, омываемые прохладным вечерним воздухом.

— Мне нравится тишина, — сказала она и обвела рукой номер. — Сегодня всё это принадлежит только нам.

— Бет, дорогая, решительно всё принадлежит нам, — улыбнулся мужчина.

Она снова затянулась. За исключением этого номера весь отель «Империоли» пустовал, единственными оставшимися здесь людьми были охранники и минимальный штат прислуги. Группы охранников забавляли своим соперничеством: они приценивались друг к другу, как две стаи волков, облюбовавшие одну и ту же территорию.

Она не собиралась задумываться о том, во сколько ей это обошлось. Элизабет ДюКлер жила в мире, в котором она получала всё, что захочет. Таков был естественный порядок вещей, как восход и заход солнца. Сама мысль о том, что могло быть как-то иначе, для неё была ересью. Ей, как наследнице одного из самых богатых семей мира, эта власть принадлежала по праву рождения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что она, будучи богатой, умной и амбициозной, очутилась среди иллюминатов.