Вдова из Последнего утеса (СИ) - Бакулина Екатерина - Страница 2

— Жена? — удивилась Мэйзи. — Вот эта испуганная курочка? Она не справится. Выстави ее домой.

— Это решаю не я.

— А кто? Без Элмера, кто тут еще решает? Уж точно не она. Все воины Утеса будут за тебя.

Такие разговоры не нравились.

— Король решает, — сказал Тодд. — Всегда решает король. И меня в качестве герцога уж точно не примет. Если попытаюсь, я буду узурпатор, а не законный правитель.

— Ты не хочешь даже попытаться?

— Попытаться? Попасть на виселицу?

— Ты трус!

Мэйзи обиженно надула губки, приподнялась и села на нем, глядя сверху вниз.

И это почти смешно.

Особенно притом, что все ее планы видно насквозь, она всегда метила высоко. Сначала с Элмером… но как любовница Мэйзи не продержалась долго, женщины Элмеру надоедали быстро. Мэйзи очень старалась, но тут дело даже не в ней. Да и вышло все… так себе. Паршиво вышло. Тогда она переметнулась к Тодду.

— Хочешь сделать из меня герцога, а потом что? Выйти за меня замуж?

— А ты уже собрался бросить меня? — она надула губки еще обиженнее, почти зло. И что-то такое мелькнуло в глазах. О, Мэйзи не простит!

— А разве я тебе что-то обещал?

— Ах, ты! — Мэйзи хлопнула его ладонью в грудь. — Ты говорил, что любишь меня!

Неправда.

— Я говорил, что мне хорошо с тобой, — сказал Тодд.

Ссориться уж точно не хотелось. Точно не сейчас. Поэтому Тодд подхватил ее, заваливая на спину, под себя, прижал к постели, даже потянулся поцеловать. Но Мэйзи сдаваться не собиралась.

— Подожди, — она уперлась в его плечи. — Если курочка родит дочь, то окажется, что прямых наследников нет. Ты можешь заявить свои права! Даже перед королем заявить! В тебе его кровь, это важно!

— Не его, — спокойно сказал Тодд, пытаясь осторожно, коленом, раздвинуть ее ноги и уже закончить этот разговор. — И у меня нет никаких прав. Я сын конюха и деревенской девки, не более того. А то, кем был мой дед… Это слухи. Уже никак не проверить.

— Можно проверить! Все и так знают!

— Если леди Кейлен родит мальчика, он станет единственным законным наследником Утеса.

— Лучше бы ей упасть с башни, не пережив смерть мужа!

— Хватит, — тихо рявкнул Тодд.

Такие разговоры уж точно ни к чему. А способ закончить — так очевиден. Стоит только чуть надавить, покончив с осторожностью и нежностью. Нежность Мэйзи точно не нужна, она пришла сюда не за этим. Она пришла добиться своего.

И Тодд тоже свое получит.

Быстро, без церемоний. Прижать покрепче. И вот уже Мэйзи сладко стонет под ним, и выгибается, ее ногти царапают ему спину, ее ноги обхватывают, прижимаясь крепче. Без поцелуев и сантиментов, только желание получить удовольствие прямо сейчас. И все. Все, сколько можно получить. Так, что дыханья не хватает и темнеет в глазах.

А получив, просто упасть рядом.

Закрыть глаза.

И Мэйзи осторожно, пальчиком, рисует узоры на его спине. Что же еще?

— Что? — спрашивает Тодд. — Тебе не хватило? Хочешь еще?

— Хочу, чтобы он сдох, — с неожиданным чувством говорит она. — Если вдруг найдешь его живым — убей! Никто не узнает.

Ярость в ее глазах.

Тодд поворачивается на бок, долго смотрит.

— Ты до сих пор злишься на него?

— Я ненавижу его, — говорит Мэйзи. — Он — та еще скотина, ты и сам знаешь!

Скотина. Тут не поспоришь. Особенно с женщинами. За столько лет служения лордам Утеса, сначала Ульвару, отцу Элмера, потом ему самому, Тодд насмотрелся всякого. Но хорошего было мало. И даже с женой. Кейлен совсем еще девочка, многого не понимает, но со стороны виднее. Насилие бывает разным. Бывает тихим, притворяется заботой.

Элмер отлично умеет играть в эти игры.

Да и не только с женщинами. Всегда. Так, что Тодду не раз самому хотелось убить.

Но он клялся служить, и будет служить верно. Как бы там ни было.

Отец Элмера произвел Тодда в рыцари. Дворового мальчишку, которому не на что было надеяться. Сделал командиром замкового гарнизона. За заслуги, да. Заслуги были. Но другой мог бы на эти заслуги закрыть глаза. Тодд всего лишь делал то, что должен. Так хорошо, как только умел.

Его долг…

Что бы ни случилось.

Мэйзи смотрит на него, поджав губы. Она ведь имеет полное право на месть.

— Если встречу его живым — дам в морду, — говорит Тодд.

Легкая усмешка на ее губах, но тут же она становится снова серьезной.

— Не смей, — говорит она. — Если поднимешь на него руку, он не простит. Убьет тебя. Лучше ты сам его убей.

Холодная ярость в глазах.

Тодд привез его на второй вечер.

Но на какое-то мгновение показалось, что вернулся без Элмера, что не нашел.

Кейлен стояла, наблюдая, как лошади въезжают во двор, как Тодд спрыгивает с лошади, как снимает что-то тяжелое, завернутое в плащ… Тело.

Кладет на землю.

Смотрит на Кейлен.

Ошибиться нельзя.

И земля уходит из-под ног, темнеет в глазах. На мгновение Кейлен кажется, она сама сейчас упадет и умрет. У нее больше ничего не осталось и незачем жить.

Она подходит и опускается на колени рядом. Ноги словно деревянные. Но ей нужно видеть, понять. Сердце отчаянно колотится.

— Подождите, ваша милость, — Тодд осторожно ловит ее руки, не дает развернуть. — Простите, вам, наверно, не стоит смотреть.

— Нет! Я должна увидеть! — говорит Кейлен. И откуда столько решимости? От безысходности?

— Подождите… сейчас…

И осторожно разворачивает сам, аккуратно, оставляя прикрытой половину лица.

Элмер… Теперь уже без сомнения.

Красивое лицо побелело, заострилось и… словно треснуло. И отчетливо понятно, что там, где прикрыто плащом, от лица мало что осталось, все смято. От этого к горлу подкатывает тошнота.

И все же, Кейлен протягивает руку, пытаясь развернуть. Упрямо, почти не осознавая того, что делает.

Тогда Тодд берет ее за плечи и заставляет встать.

— Не надо, ваша милость. Вы уже все видели. Это ваш муж и он мертв.

— Что с ним случилось? — тихо спрашивает Кейлен. Сил нет. В голове звенит пустота.

— Голову ему размозжило ударом камня, — шепотом говорит Тодд, словно боится потревожить тишину. — И левую руку почти оторвало.

В этом есть что-то неправильное. Совсем неправильное, так не должно быть. Кейлен пытается понять… Еще немного и выйдет.

Тишина вокруг них. Все стоят, затаив дыхание. Слышно, как похрапывают лошади, переступая с ноги на ногу. Поскрипывает створка ворот…

Тишина. И вдруг крик. Такой отчаянный, пронзительный. Женский.

— Элмер! Нет!

Женщина. Бежит…

Кейлен даже не сразу понимает кто она, эта женщина. Кто-то из прислуги. Она кричит на весь двор, бежит, падает рядом.

Рыдает. Обнимая ее мужа, словно имеет на это полное право. Заламывая руки. Так громко и отчаянно, что поначалу не хватает духа даже спросить…

— Элмер, нет! — кричит она. — Нет! Они убили его! У-уу! Нет, как же так?! Мой милый, как это вышло? Любовь моя! Нет! Как же я теперь?

И разом откидывает плащ, открывая проломленный череп и смятое ударом лицо. Вскрикивает в ужасе. И голосит еще громче.

— Уберите ее, быстро! — сухо говорит Тодд кому-то через плечо.

Его слушаются. Подходят, берут женщину под руки, пытаются увести. Она рыдает, пытается вырваться из их рук, обнять Элмера.

Это так дико, неловко смотреть…

Хочется отвернуться, но Кейлен смотрит, словно завороженная. «Ее любовь»? Почему?

И хочется спросить — кто эта женщина, но вместо этого…

Элмер лежит там…

— Крови почти нет, — тихо говорит она. Словно во сне.

Тодд вздрагивает, поворачивается к ней. Смотрит на нее так, словно видит впервые, словно она сама — горный тролль.

— Нет крови, — говорит он. — Вы правы, ваша милость.

— Почему? — говорит она. Это вдруг кажется важно.