Дядя самых честных правил 3 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 17

— Если вы настаиваете, можем выехать прямо сейчас. Но скорее всего, карета завязнет где-то по дороге, а люди замёрзнут.

Секунд-ротмистр поморщился и прикусил губу. С близкого расстояния было видно — он не сильно старше меня, хоть издалека и выглядит лет на тридцать, от усталости верно. Ничего, сейчас уломаем.

— Александр Фёдорович, лучше отправиться завтра утром. Вы отдохнёте, ваши люди получат горячую пищу, а я решу свои дела.

Он посмотрел на меня так, будто я просил помочь мне сбежать.

— Это не соответствует моим инструкциям. Я должен немедленно доставить вас в Петербург.

— Сударь, рискнув выехать в метель, особенно по здешним дорогам, вы можете довезти мой окоченевший труп. Я согласен с вами ехать, но давайте проявим благоразумие. Тем более мне действительно надо решить дела, прежде чем уезжать. Честь требует выполнить мои обязательства, даже если Тайная канцелярия торопится. Вы офицер, вы должны меня понять.

По глазам было видно, Оболенскому самому не хотелось пускаться в путь в непогоду, тем более что скоро начнёт темнеть.

— Поклянитесь, — он сделал голос тише, — что не сбежите, сударь.

— Даю вам слово дворянина и мага, что завтра поеду с вами. Если сомневаетесь, за меня поручится княгиня Долгорукова, она сейчас гостит в усадьбе.

Оболенский вдруг стушевался.

— Н-нет, не стоит её утруждать, — он посмотрел на меня долгим взглядом. — Вы дали слово дворянина, я вам верю. Хорошо, мы выедем завтра рано утром.

Секунд-ротмистр пошёл к карете, чтобы отдать приказы своим людям. А на крыльцо выскочила Настасья Филипповна.

— Костенька, — зашептала она мне, — что-то случилось?

— Всё в порядке, не беспокойтесь. Настасья Филипповна, эти люди, — я кивнул на военных, — останутся у нас ночевать. Разместите их, пожалуйста, во флигеле, а офицера в доме. И пусть их накормят.

— Прикажу, сейчас проводят, — она кивнула. — Точно всё хорошо? Ты что-то бледный немного.

Волновать сейчас ключницу я не хотел. Потом всё скажу, позже, когда уложу в голове такой поворот событий.

Настасья Филипповна пошла организовывать ночлег, а я подозвал Светлячка.

— Скажи нашим “отбой”, конфликта не будет.

— Вы поедете с ними, — с некоторым сожалением вздохнула девушка.

— Поеду. Скажи Семёну, чтобы пришёл в мой кабинет через два часа.

Она кивнула и бесшумно побежала в сторону кузницы. А я повернулся к приближающемуся Оболенскому, улыбнулся ему и повёл в дом. На этот вечер секунд-ротмистр мой гость, так что придётся быть радушным хозяином.

Я повёл Оболенского в гостиную. Сейчас предложу ему что-нибудь выпить, пусть посидит, а мне надо заняться срочными делами.

— Сашенька?

Марья Алексевна будто специально караулила нас, расположившись на диване. Оболенский увидел княгиню и кинулся целовать ей руку.

— Очень рад, Марья Алексевна, очень рад. Совершенно не ожидал вас здесь встретить. Вы так давно у нас не были! Батюшка с матушкой часто вас вспоминают.

— А ты здесь какими судьбами, Сашенька?

— Эм… По служебной, кхм, надобности, Марья Алексевна.

Княгиня подняла одну бровь, пристально глядя на Оболенского. Он смутился и потупился.

— Я должен доставить, кхм, Константина Платоновича в Петербург.

— Ах!

Картинно взмахнув руками, Марья Алексевна закатила глаза и упала на диван, лишившись чувств.

Я кинулся к ней, проверил пульс на запястье и стал обмахивать княгиню её же веером.

— Воды! — гаркнул я на Оболенского и указал головой на столик в дальнем углу. — Быстро!

Секунд-ротмистр от неожиданности замешкался.

— Графин вон там! Ну же!

Он кивнул и кинулся к столику. Стоило ему отбежать, как Марья Алексевна открыла один глаз и прошептала мне:

— Костя, беги, я его отвлеку.

К её разочарованию, я покачал головой. Княгиня дёрнула щекой, закрыла глаз и чуть видимо кивнула.

— Точно, надо занять его надолго.

Оболенский уже бежал назад, несколько обалдевший от происходящего. Я отобрал у него графин, макнул в воду пальцы и чуть-чуть побрызгал на княгиню. Изображая крайнюю слабость, Марья Алексевна дала себя усадить и тихим голосом произнесла:

— Как ты можешь, Сашенька, как ты можешь? Моего протеже, милейшего Константина Платоновича и арестовывать. Боюсь, как бы меня удар не хватил от такой оказии.

Оболенский покраснел.

— Нет, что вы, Марья Алексевна, это вовсе не арест. Только доставлю в Петербург, не больше. Ничего страшного…

— Сашенька, мой милый, разве я не знаю, как это бывает? Увезут человека, скажут “слово и дело”, да и не увидишь его больше. Видела я, что у вас в подвалах делается.

— Не говорите так, Марья Алексевна, — в голосе Оболенского прозвучала обида, — не при Анне Иоанновне живём, слава богу. Не Ушаков делами занимается, а Шувалов Александр Иванович. Он никого зазря на дыбу не отправит, вот вам крест!

Княгиня вытащила платочек и прижала к глазам.

— Ах, Сашенька-Сашенька, может Шувалов и мягко стелет, да спать жёстко.

С шумом распахнулись двери в гостиную вбежали Александра, Таня и Ксюшка.

— Марья Алексевна!

— Вам плохо?

— Соль! Нужна нюхательная соль!

— Воды!

— Да соль же! Чтобы в обморок не упала!

— Подушечку поправьте!

Они принялись хлопотать и суетиться вокруг княгини. Я взял Оболенского за локоть и отвёл в сторону.

— Александр Фёдорович, побудьте с ней, успокойте, пожалуйста. А мне надо заняться делами.

Офицер кивнул. Чувствовалось, что он недоволен данным согласием ждать утра, но отступать было некуда.

— Спасибо, Александр Фёдорович. Даст бог, смогу вас отблагодарить ответной любезностью.

Поднимаясь на второй этаж, я заметил слугу Прошку.

— Иди за мной.

Пройдя в кабинет, я сел за стол и вытащил бумагу и перо.

— Сегодня ты мне нужен всё время. Ни на что не отвлекаешься, только бегаешь с моими поручениями.

Он часто закивал.

— Слушаюсь, Константин Платонович.

— Найди Настасью Филипповну, скажи, что я хочу её видеть. Затем разыщи сударя Кижа, пусть тоже идёт сюда. Только чтоб не попался на глаза офицеру в гостиной.

— Будь сделано, барин!

Крепостной орк умчался, а я принялся писать. До утра нужно было составить кучу списков и указаний.

Во-первых, нельзя бросать обучение Александры и Тани, так что им нужен краткий “самоучитель” и список книг. Во-вторых, решить вопрос с Диего — выплатить за моё обучение и за Ксюшку авансом. В-третьих, составить завещание, на всякий случай. В-четвёртых, вопрос с деньгами. А также куча всяких “в-сотых”: распоряжения Настасье Филипповне, доверенность Лаврентию Павловичу, указания Боброву и прочее-прочее…

— Вызывали, Константин Платонович?

В дверях появился Киж.

— Заходи и закрой дверь.

Мёртвый поручик не выдал удивления, подошёл к столу, но садиться не стал.

— Это связано с офицером и его солдатами?

— Угу. — Я не прекращал скрипеть пером. — Они доставят меня в Петербург, Тайный приказ внезапно воспылал желанием меня видеть. Тебе поручается…

— Я еду с вами.

Отложив перо, я посмотрел на Кижа.

— А кто обеспечит безопасность усадьбы?

— Камбов. А я должен обеспечить вашу неприкосновенность, если уж вы суёте голову в пасть льва.

— Сомневаюсь, что мои провожатые одобрят твоё путешествие.

— Они даже не узнают, — Киж ухмыльнулся.

Я пожал плечами — посмотрим, как он собирается это провернуть.

— Хорошо, если сумеешь поехать, я буду рад. Тогда следующий вопрос: сейчас же отправляйся в подвал.

Киж скривился, будто ему в рот запихнули лимон.

— Двери пока не получилось открыть.

— Неважно. В самом дальнем углу должен быть зарыт сундучок с золотом. Найди его и принеси сюда.

Поручик важно кивнул, коротко поклонился и быстрым шагом вышел из комнаты. А я снова взял перо.