Дядя самых честных правил 3 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/62
- Следующая
— Происшествий во время моего дежурства не было! — чуть насмешливо доложил он Сумарокову. — Разрешите убыть для ночёвки!
— Перестань, Макар Петрович, — махнул на него старичок, — и без твоих шуточек тошно. Никого не было? Ни одного купчишки?
— Нет, Василий Петрович, — майор покачал головой, — хотя обычно их здесь по десятку в час едет.
— Совсем, видать, плохо в Касимове, — Сумароков выпятил нижнюю губу. — Или прислали туда кого, и он тоже карантин ввёл.
Я вполуха слушал их разговор и смотрел на дорогу. В первых сумерках падал снег, становившийся всё гуще и гуще. И там, в этой белой каше, мне мерещились смутные тени. Будто таились в ней люди, боящиеся подойти к кордону.
Несколько раз моргнув, я с удивлением заметил, что одна из теней двигается к нам. Только странная тень, подсвеченная голубоватым неоновым светом. Игра воображения? Иллюзия?
— Василий Петрович, можно вас на минутку? Посмотрите вот туда. Это мне мерещится или что-то такое светится?
Сумароков прищурился, тоже моргнул и побледнел.
— Ходячий, — одними губами выговорил старичок, — это ходячий.
Тень обрела плоть. Из снегопада на рогатки медленно шёл мужик — без шапки, в расхристанном порванном армяке. Особенно меня поразили ноги: правая обута в лапоть, а левая совершенно голая. Мне не стоило труда рассмотреть — пальцы на этой ноге давно превратились в лёд, покрывшись инеем. Действительно мертвец, самый настоящий. И в отличие от того же Кижа, стоящего рядом, светящийся голубым светом.
Глава 3 — Кудрино
Справа послышался сдавленный хрип, будто какой-то силач душил льва. Я обернулся — Киж расширенными глазами смотрел на приближающегося мертвеца и рычал горлом.
— Уйди, — резко бросил я ему.
Он повернулся ко мне всем корпусом. Взгляд у мёртвого поручика был бешеный, словно у впавшего в боевую ярость берсерка.
— Константин…
— Уйди, Дима. К карете, не то задену.
Киж дёрнул головой, собираясь возразить. Но тут же почувствовал, как во мне просыпается Анубис. Не добрый Талант-шутник, не задорный весельчак-сожитель в моей груди, а бессердечный демон. Или нет, скорее, тот самый страшный египетский бог, чьё имя я ему случайно подарил. Медленно, громадным левиафаном из глубин океана, Анубис раздвигал слои эфира. Мне даже стало страшно от мощи, внезапно обнаруженной им.
Не говоря ни слова, Киж развернулся на каблуках и не оглядываясь пошел двинулся к карете.
— Константин Платонович, надо что-то делать! — сдавленно просипел Сумароков, ещё не ощутивший пробуждение моего Таланта. — Он приближается!
До светящегося мертвеца было шагов тридцать.
— Василий Петрович, уйдите подальше, чтобы вас не зацепило.
— Нет, нет, — он яростно замотал головой, — я никуда не уйду!
У меня не было времени и желания с ним спорить. Анубис приготовился к удару, и мне оставалось только направить силу.
В шагах пяти громыхнул выстрел. Кто-то из солдат не выдержал и пальнул в мертвеца. Пуля с громким шлепком ударила ходячего в грудь, но тот даже не пошатнулся, продолжая двигаться вперёд.
— Уберите солдат, мешают.
Я бросил Сумарокову приказ и стал медленно поднимать вытянутую руку. От плеча до ладони гудела басом приготовленная стрела эфира. А я словно натягивал невидимый лук, готовый спустить тетиву. В этот момент я чувствовал себя Одиссеем перед выстрелом через двенадцать колец. Если получится, загадал я сам себе, значит, и с эпидемией разберусь.
— Хррр!
Мертвец был уже в двадцати шагах и захрипел, глядя мне в глаза. Нет, это уже не человек, а чудовище, я точно это видел. Сумароков ошибался — ходячий целенаправленно шёл на баррикады, привлечённый теплом. Ему было холодно, и он жаждал отнять у живых это богатство.
— Всему своё время, и время всякой вещи под небом. — Слова сами появились на языке. — Время рождаться, и время умирать. Сейчас оно пришло к тебе.
Анубис раскрыл пасть и завыл, как собака на могиле. Пробирая холодом до самых костей и заставляя зажимать уши. Стрела эфира сорвалась с тетивы и полетела в цель, видимая даже взгляду обычных людей.
Время замедлилось. Раскалённая до белизны эфирная игла не спеша рассекала воздух, подбираясь к мертвецу. Десять шагов. Пять шагов. Три шага. Два. Один.
Грохот от столкновения эфирной стрелы и голубого сияния ударил по барабанным перепонкам. С елей у дороги рухнул снег, а деревянные ежи заслона отъехали на пару шагов. Обалдеть, бахнуло!
Белое пламя нашего с Анубисом волшебства сожрало синий призрачный свет и принялось за ходячего. Сожгло одежду. Распылило плоть. И сгрызло рассыпающийся скелет. На землю упал серый пепел, тут же смешавшийся со снегом.
Анубис в груди радостно затявкал, но слегка испуганно. Талант не рассчитал и влил слишком много силы. Таким ударом я легко мог спалить и десяток мертвецов.
— Константин Платонович, — моего локтя коснулся Сумароков, — а вы не думали пойти в армию? С эдакими способностями вам и до генерала можно дослужиться.
— Обойдусь.
Я поплотнее запахнул шубу — напряжение от сделанного усилия прошло, и меня бил лёгкий озноб.
— Василий Петрович, мне требуется передышка. Как насчёт ужина и горячего чая?
— Да-да, конечно, сейчас организуем. Я, знаете, тоже продрог, — он нервно хихикнул. — Не каждый день при мне такими проклятиями швыряются. Уж сколько живу, сколько по курганам лазил, а всё равно магия до печёнок пробирает.
Мы поужинали в каком-то трактире, где оказались единственными посетителями. Хозяин, обрадованный неожиданным гостям, расстарался и притащил нам кучу всякой снеди. Не помню, что я ел и пил тогда, — после магии Анубиса на меня напал лёгкий мандраж. Да, маловато я с Диего занимаюсь, маловато. Как вернусь, устрою тренировки с мощными заклятиями. А то никуда не годится, чуть напрягся и стал как выжатый лимон.
Ночевать вместе с Сумароковым я отказался. Какой-то купеческий дом, занятый неугомонным старичком, произвёл на меня тягостное впечатление. Такая атмосфера бывает там, где живёт не слишком дружная семья, где ссорятся, ругаются и нет настоящего домашнего уюта. Так что я вернулся в карету и устроился со всеми удобствами. Кижа я отправил на кордон, приказав разбудить, если появятся ещё ходячие мертвецы.
К счастью, ночь прошла спокойно, и я отлично выспался. Едва рассвело, ко мне постучался Сумароков и напросился на чай. Старичок крутил в руках чашку и кидал на меня долгие задумчивые взгляды.
— Василий Петрович, вы хотели со мной поговорить?
— Что? А, да, хотел.
— Так переходите к сути, чего тянуть.
— Вы видели, — он скривился, — мертвец дошёл аж до Меленок. Значит, в Касимове совсем плохо. Надо двигаться к источнику эпидемии, по пути заезжая во все деревни, чтобы не упустить заражённых. Вы готовы?
— Я же согласился, Василий Петрович. Не в моих правилах отменять обещание.
Сумароков вымученно улыбнулся и похлопал по руке.
— Спасибо, Константин Платонович. Простите, что усомнился. Вчера уже был у меня неприятный разговор: понадеялся на людей, а они…
Он махнул рукой и вздохнул.
— Одно расстройство.
— Не переживайте, разберёмся своими силами, невелика задача. Давайте собираться и выезжать, нельзя терять время.
Дорогу от Меленок припорошило за ночь снегом, и лошади шли медленно. Я в который раз мысленно поблагодарил Марью Алексевну — её карета оказалась просто спасением. И спальное место, и горячий чай, и даже уборная создавали настоящий комфорт. Хитрый Сумароков даже не стал искать предлог и прямо попросился ехать со мной, а не трястись в седле. И только Киж ехал верхом вместе с солдатами и старым майором.
Где-то через час я почувствовал, как карета остановилась.
— Константин Платонович. — Дверца распахнулась и внутрь заглянул Киж. — Там ещё один.
- Предыдущая
- 4/62
- Следующая