Дядя самых честных правил 3 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 47

— Господин, подождите!

Быстро топоча, меня догнал молодой цверг Дитфрид из библиотеки.

— Что такое?

— Господин, вы хотели купить “Малую теорию Знаков и Печатей”?

— Ты знаешь, где она продаётся?

Глаза у цверга стали хитрые-хитрые.

— Не где, а у кого, господин.

— И у кого же?

— У меня, — он растянул губы. — Всего триста талеров, сударь, и она ваша.

В горле у меня запершило от неожиданности.

— Триста?

— Да, господин. Дешевле вы нигде не найдёте. Даже в Берлине она будет стоить не меньше сорока.

Я задумался: нет, в Берлине книга будет дешевле, однозначно. Но вот попаду ли я туда в этом году? Да и в армии у меня будет не слишком много времени для чтения.

Цверг занервничал, видя мои сомнения, и принялся торговаться:

— Господин, только для вас я готов уступить. Пусть будут серебряные рубли.

— Пятьдесят.

— Вы грабите бедного сироту, господин. Двести пятьдесят.

— А бедный сирота обворовывает библиотеку. Сто.

— Ну что вы, господин! Эту книгу до вас не читал ни один человек, она ведь написана женщиной. Двести сорок.

Сторговались мы на ста семидесяти. Издание редкое, полагаю, и популярностью не пользующееся. Быть может, я даже заключил выгодную сделку.

Получив деньги, цверг достал книгу из-под камзола, вручил мне и тут же умчался прочь. А я сунул её под мышку и пошёл из университета обратно в наши комнаты.

Утром мы погрузились на лошадей, чтобы ехать к Суворову. Васька ещё вечером привёз записку от него — подполковник просил собраться пораньше. Дорога неблизкая, а он хотел заехать по пути по делам корпуса.

— Вашбродь, бумажка, что вы мне давали.

Васька передал мне листок с адресом. Только сейчас я сообразил, что текст написан не по-русски.

— А ты что же, по-немецки читать умеешь?

Денщик пожал плечами.

— Зачем мне, вашбродь. Я энту бумажку немцам по дороге показывал, они и указали, куда идти.

Я махнул рукой, и мы двинулись по пустым улочкам Кёнигсберга на встречу с подполковником.

Он уже ждал нас в компании трёх солдат на низеньких немецких лошадках — механика, но дешёвая и неприхотливая. Думаю, трофейные, закупать таких для простых солдат ни за что бы не стали.

— Константин Платонович! — Суворов мне искренне обрадовался. — Вы, смотрю, ранними подъёмами не тяготитесь. Бодры, свежи, как огурчик.

— Что есть, то есть, Александр Васильевич. Зато вечером от меня не так много проку, не люблю полуночничать.

Суворов вздохнул:

— Не страшно. Мы ночами не воюем, всё больше утром да днём.

Солдаты погрузили на лошадей последние тюки, и мы двинулись к выезду из города. Впереди я с Суворовым, за нами солдаты, а замыкали Васька с Мурзилкой за пазухой и Киж. На него снова никто не обращал внимания, будто его и не было.

— Вы слышали, Константин Платонович, какой скандал вчера произошел?

— Нет, ни краем уха.

— За городом случилась дуэль. Четыре офицера повздорили с майором из Обсервационного корпуса, так он их и убил разом.

— Всех?

— Представляете, именно всех. И секунданта, и двух наблюдателей.

— Ужас какой.

— И не говорите. Офицеры на ушах стоят, требуют найти нарушителя. Генералы шуваловские на дыбы встали — никого отдавать не собираются и грозят всякими карами. Не позволим, говорят, допрашивать наших майоров. И вообще, дуэль была за городом, под юрисдикцию коменданта не попадает. Чуть до открытого столкновения не дошло, насилу успокоили. Ничего, — Суворов тряхнул головой, — вот приедет генерал-аншеф Салтыков, все эти безобразия прекратит. Строг новый командующий, не любит беспорядка в войсках.

Я согласно кивнул. Не ожидал, честно скажу, что дуэль породит такую бурю. Надеюсь, командующий не допустит столкновений между корпусами — лучшего подарка Фридриху и представить нельзя.

Мариенвердер, где находилось командование Первого корпуса, оказался небольшим аккуратным городком. Дома теснились вокруг замка из красного кирпича, который местные называли Епископским. Там, за толстыми стенами, и расположил штаб корпуса генерал-аншеф Фермор.

Мне сразу бросился в глаза порядок: никаких пьяных офицеров, солдаты не выглядят оборванцами, караулы расставлены и несут службу. Вот что называется нормальная армия, а не как в Кёнигсберге!

В воротах замка нас остановили. Усатый пожилой прапорщик, видимо выслужившийся из унтеров, проверил документы и только после этого пропустил внутрь. Однако, порядок и безопасность, как и положено.

— Константин Платонович, — Суворов спешился и окинул меня взглядом, — давайте ваше предписание.

— Зачем?

— Вас до вечера мурыжить будут с бюрократией. Я сам ваши документы оформлю. Мне сейчас всё равно к командующему докладываться, так сразу и ваше назначение решу лучшим образом.

Отказываться от такого предложения я не стал. Суворов давно при штабе, ему виднее, как быстрее оформить бумажки. Так что я отдал документы и принялся ждать.

Бюрократия показала себя во всей красе. Время тянулось, Суворов не появлялся, я мучился ожиданием. Даже смотреть здесь было не на что. А Киж последние дни ходил мрачный, как туча, отвечал односложно и поддерживать разговор не желал. Думаю, это оттого, что где-то рядом находится место его смерти.

Примерно через час у меня появилось хоть какое-то развлечение — во двор замка въехала кавалькада всадников. Высокий генерал, чуть за тридцать, на сером авалонском рысаке и десяток кирасир в начищенных до блеска кирасах.

Я прищурился, рассматривая их. Кажется, догадываюсь, кто это: генерал-майор Румянцев, командир Третьего корпуса. Там у него сплошная кавалерия: кирасиры, гусары, конные гренадёры и никакой пехоты. Хорош, ничего не скажешь! И свита ему под стать — холёные красавцы, форма с иголочки, вид исключительно богатырский. Надеюсь, воюют они соответствующе, а не только пыль в глаза пускают.

Румянцев спешился и в сопровождении адъютанта исчез в штабе. Бравые кирасиры отвели коней в сторону и принялись прохаживаться туда-сюда с важными лицами.

Минут десять я наблюдал за ними, а потом махнул рукой. Гордецы и зазнайки! Всем своим видом кирасиры демонстрировали, что пехоту и артиллеристов ровней себе не считают. Даже полковников они игнорировали, посматривая свысока. А, ну их, этих снобов. Мне уж точно с ними вместе в атаку не ходить..

— Господа! — К кирасирам подбежал молодой штабной прапорщик. — Кто из вас майор Рокк?

Опаньки! Да это же мой клиент! Медленно, будто совершенно не интересуясь происходящим, я повернулся, чтобы лучше видеть офицеров.

— Это я.

На призыв откликнулся высокий, раза в полтора меня шире, военный. Ох ты ж! Здоров мужик, врукопашную с таким сходиться никак нельзя — порвёт и не заметит. Лицо у него было под стать фигуре — заносчивое донельзя, будто все вокруг крепостные, а он один в белом мундире.

— У меня для вас письмо, Александр Семёнович.

Прапорщик вручил Рокку конверт, коротко поклонился и сбежал. Так-так, господин экспериментатор, я вас запомнил. Значит, Третий корпус, кирасирский полк? Отлично, этого достаточно чтобы найти “еретика”, как выражается моя работодательница. А уж спровоцировать на дуэль такого гордеца проблем не будет.

— Константин Платонович, — шепнул мне на ухо подошедший Киж, — вы заметили?

— Ммм?

— Этот кирасир, кажется, Рокк. Вон тот!

— Что с ним? — я покосился на Кижа. Неужели мой интерес к “еретику” настолько заметен?

— Что-то с ним не то, Константин Платонович. От него несёт дурными смертями. Даже слишком плохими, на мой вкус.

— Твоя правда, — я кивнул, — нам придётся с ним разобраться. И не только из-за плохих смертей.

Киж заметно повеселел, выйдя из полосы мрачного настроения.