Любовь зла или Как полюбить козла (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 49

- Костёр какой разводить? – деятельная Пересвета уже несла охапку хвороста размером со среднего кабанчика.

Я удивлённо захлопала глазами. Лично для меня костёр был один, ну, ладно, три: сигнальный, в него добавляют радужные деревья, обычный и ритуальный, о которых непосвящённым никогда не рассказывают, во избежание нежелательных магических экспериментов. Когда я только начинала учиться, один умник обольстил ведьмочку, узнал у неё секрет ритуального костра, развёл его и вызвал тёмного некроманта прошлого, который потом с огромным удовольствием стёр с лица земли три деревни и два городка, предварительно свернув шею вызвавшему его умнику.

Пересвета хмуро посмотрела на мою удивлённую мордашку, длинно сплюнула себе под ноги и начала монотонно перечислять:

- Костры бывают потаённые, там один, редко три язычка пламени, бездымные, дымовые, сигнальные на случай нападения магов, сигнальные для стражей в городе, сигнальные для тех, кто заплутал в лесу; зазывные, чтобы дозор мимо привала не прошёл, отпугивающие зверей, отпугивающие разную магическую гнусь…

Я замахала руками, понимая, что классификация костра может затянуться надолго:

- Всё-всё, хватит, я всё поняла. Мне нужен такой костерок, чтобы можно было воду в котле вскипятить и гнус отпугнуть, а то зажирает, пакость крылатая.

Перехвета хекнула, глядя на меня как волкодав на домашнюю собачонку, решившую поучить его охоте, потом вытащила из кармана комок склизкой, издающей резкий гнилостный запах, грязи и протянула мне:

- На.

Я покосила на подношение, не спеша брать его в руки, наоборот, даже подальше отошла, чтобы не уляпаться:

- И что это?

- От гнуса, - охотно пояснила Пересвета, - намазываешь, и ни одна тварь не подлетит.

Охотно верю, я тоже постараюсь держаться от этой дряни как можно дальше. Я прихлопнула присосавшегося к руке комара и мило улыбнулась:

- Спасибо, не надо. Не так уж сильно и кусают, быстро привыкаешь.

- И то верно, - охотно согласилась Пересвета пряча гадость обратно в карман, - она едкая, зараза. У меня-то шкура дублёная, а твоя нежная холёная кожица враз лоскутами бы пошла, могли и язвы кровавые образоваться, замаялась бы их потом выводить, от них ещё и шрамы остаются, знающие люди сказывали.

Я с трудом сглотнула. Да уж, после таких ужасов о концентрации приходится только мечтать, мрак закусай эту богатую фантазию, в красках рисующую то, что даже грубым наброском представлять не следует!

- Пересвета, я сейчас буду зелье варить, ты погуляй пока, - я распустила пояс, сняла башмаки, развязала завязки на рукавах, подумала немного и сняла куртку. – Процесс рискованный, не хочу, чтобы ты пострадала.

Девица кивнула и бесшумно исчезла из виду. Хорошая из неё наёмница получится, мрак, да что же именно я слышала про такие вот исчезновения?! Я потрясла головой, расплетая волосы, выпуская магическую силу, настраиваясь на связь с этим местом, всей природой, а через неё и самой жизнью. Во рту стало сладко от сока незамеченных лакомками-ягодницами земляничин, ноги зазудели от упорно пробивающегося к солнцу молодняка сосен, глаза засияли, вобрав в себя свет солнца, луны и звёзд. Я развела руки в стороны, порывом ветра изгоняя остатки суетных дум, а потом принялась медленно, по одной кидать в закипающий котелок травки. Древние слова заклятия шептали деревья, повторяли птицы, нужные цветы и веточки сами вспрыгивали мне в ладони, подчиняясь немому призыву, матушка-земля вобрала в себя костёр, чтобы он не коптил, не дымил, а как надо зелье кипятил.

Когда зелье сменило цвет, став из серо-коричневого изумрудно-зелёным, я негромко окликнула Пересвету, зная, что каким бы тихим не был мой голос, она всё равно меня услышит. Мой зов донесут до неё птицы, шелест ветра, шёпот травы и даже назойливое зудение гнуса над головой. Не прошло и нескольких минут, как я услышала шаги Пересветы у себя за спиной, повернулась да так и застыла, не в силах поверить собственным глазам. Грубая наёмница пропала, словно её никогда и не было, передо мной стояла симпатичная, смущённо улыбающаяся девушка с остреньким курносым носиком, смешливыми карими глазами и толстой, с руку в обхвате, косой тёплого медового цвета.

- Ты кто? – выдохнула я, поняла, что вопрос прозвучал до невозможности глупо, откашлялась и спросила иначе. – Как же так?

Девушка тяжело вздохнула, отбросила косу за спину, смущённо одёрнула костюм наёмницы, как нельзя выгоднее подчёркивавший все прелести точёной фигуры:

- Понимаешь… Ты только не сердись… В общем…

Пересвета замялась, стыдливо колупая башмаком землю. Не поняла, убила она, что ли кого-то и теперь за подменным обликом скрывается? Учитывая, что с Огнецветом знакома, вариант, кстати, не такой уж и бредовый. Ладно, не будем гадать, спросим прямо, как известно, самый короткий путь – прямой, пусть его и редко можно назвать приятным.

- Пересвета, - я мягко взяла девушку за руку, проникновенно посмотрела в глаза, - пойми, не из праздного любопытства, а исключительно ради пользы дела, мне нужно знать, зачем ты на себя иной облик наложила. Поверь, я ничего и никому не скажу, осуждать тоже не стану…

Девушка забавно дёрнула носиком, опять принялась колупать башмачком землю и неохотно ответила, стараясь избегать моего взгляда:

- Это испытание такое…

Испытание? Я вопросительно приподняла брови, досадуя, что не умею читать мысли. Кажется, разобраться, что творится в этой миловидной головке без телепатии будет непросто, интересно, Пересвета сама-то себя понимает?

- Какое испытание?

Девушка махнула рукой и зачастила, захлёбываясь и путясь в словах:

- Понимаешь… Ты вот умеешь в сердцах людских читать и вообще, очень умная, тебя сладкими речами не запутать, внешней обходительностью не соблазнить… А у меня матушки рано не стало, папенька всё время в делах торговых, не до меня ему… Я на книгах любовных выросла, с подружками о любви мечтала… А Янинка, эта самая сокровенная моя подруженька, сказала, что, мол, богатой да красивой истинную любовь познать трудно, мол, не на мордашку, так на деньги все позарятся, а думы в голове да мечтания сердечные девичьи мало кому интересны…

Я согласно вздохнула. Что верно, то верно, богатой невесте в сердце не заглядывают, у неё и разум-то признают неохотно, мол, и так хороша невеста, в свет вывести не стыдно, приданое хорошее. А то, что девица своё разумение имеет, родителей и женихов мало беспокоит. Огнецвета-то, поди, тоже не сильно спрашивают дома, чего он хочет.

- Янинка мне и предложила испытание для женихов провести, чтобы они меня, а не мою пригожесть и богатство полюбили.

Ой, что-то настораживает меня столь трепетная забота, а не стоит ли за ней обычная зависть с ревностью?! Не специально ли подруженька девушку изуродовала, чтобы повысить свои шансы на персональное долго и счастливо?

- И как, много женихов ты уже отвадила?

Пересвета просияла солнцем майским и так гордо кивнула, словно как минимум в сражении за королевство победу одержала:

- Пятерых. Огнецвета не считаю, с ним другая история.

Угу, у героя моего всегда история другая, он, поди, и родами поперёк шёл, Огонёк мой ненаглядный! Я трахнула головой, прогоняя накатившую морской волной нежность и продолжила ласковый допрос:

- А подружка твоя замуж вышла или выбирает пока?

Пересвета вздохнула, помялась, а потом неохотно призналась:

- Вышла, за Фрея, он самый первый ко мне сватался, но потом, как я облик сменила, приходить перестал совсем. Видимо, кроме красоты моей ему ничего и не надо было. А потом и вовсе Янине предложение сделал! Уж я её от этого лицемера отговаривала, а она лишь отшучивалась, мол, ворон ворону глаз не выклюет.

Мои подозрения окончательно утвердились и окрепли, словно горюн-камень, что питается людскими бедами. Ай да Янина, ловко она подружку провела и кавалера её себе забрала! Сначала доверчивой дурёхе голову истинной любовью заморочила, потом в страшилище превратила, а потом и парня увела. Ему-то она, небось, напела, что так он Пересвете постыл, что она, дабы за него не выходить, облик свой исказила.