С чистого листа (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 13

– Вот и все, – улыбнулась я Яволку, – приходи через два года мед есть.

– Я приду, – невозмутимо кивнул он и, собрав инструменты, ушел по своим делам. Лето же. В деревне работы невпроворот.

А меня ждал кролик. Тот, который уже мясо. Мне нужно было снять с него шкурку, выпотрошить, разделать на куски и приготовить.

Причем так, чтобы можно было хранить без холодильника и хватило бы на три дня, как раз столько мне нужно, чтобы сходить в город на ярмарку. Аништа присмотрит за дедом, но хотя бы поесть я должна ему оставить.

Я положила кролика на стол под навесом… взяла нож… покрутила «одетую» тушку… я прекрасно помню, как разделать кролика на куски. Как обычно, моя странная память не говорит, откуда я это помню. Но вот с чего начинать-то шкуру снимать? Не знаю… и ни малейшей зацепочки.

– Лола! – ко мне во двор вбежала Ретта, – я у тебя Яволка видела. Что он тут делал?

Ну, честно говоря, несколько грубовато прозвучало.

– Борть делал, – рассмеялась я над своими подозрениями. Это же Ретта!

– Борть из бочки? Это Яволк придумал? Он такой умный, да?

– Ну, не дурак, – фыркнула я, – только это я придумала.

– Ты?! – округлила она глаза, – это ты там… ну, в гареме видела?

– Можно сказать и так, – пожала я плечами. Не такую уж плохую легенду не придумала старостиха. Все мои странности, по местным меркам, можно списывать на гарем. А кто знает, что там на самом деле происходит? Никто. Главное, мне самой не проболтаться. Меньше подробностей, больше загадочности.

– Лола, – зашептала Ретта, сверкая глазенками, – а расскажи, как там в гареме?

– Мала еще о таком спрашивать, – усмехнулась я, – ты мне лучше скажи, с кролика умеешь шкуру снимать?

– А чего там уметь-то? – теперь она смеялась надо мной, – нужна веревка и палка крепкая, вот такой длины, – она развела задние лапы кролика в стороны.

Веревку мы использовали ту, которой я хворост связывала, Палку нашли здесь же. Ретта, правда, выбирала ее тщательно и несколько штук забраковала.

Потом она ловко заострила топориком палку с обоих концов и приступила к разделке кролика. Сначала разрезала шкуру на задних лапках, потом коротко полоснув ножом, вдела концы палки в прорези, распиная несчастного кролика на распорке и подвешивая конструкцию на веревке перекинутой за перекладину навеса.

При этом она весело щебетала:

– Лола, скажи, а тебе Яволк нравится?

– Что? Нет! – отмахнулась я… мне от вида висящего вниз головой зайца стало слегка не по себе.

Но Ретта не замечала, что кровь с кролика капает прямо ей под босы ноги, и она наступает на эти пятна… что мухи деловито жужжат вокруг, прилетев на запах свежего мяса… что вдруг резко и противно завоняло смертью… так же как тогда, когда я умирала…

Она легко и быстро, помогая себе ножом, стягивала с кролика шкурку, словно выворачивая на изнанку… как чулок с ноги…

Не прошло и минуты, как на веревке остался висеть голый безухий кролик… а Ретта, ловко вывернув шкурку, натянула ее на рогатину, которую тоже нашла в куче хвороста…

– А мне он нравится, – вздохнула она и протянула мечтательно, одновременно полоснув кролика по животу, – вот бы за него замуж выйти…

– За кого? – у меня перед глазами все слегка расплывалось. Видимо не привыкла я к такому зрелищу…

– Так за Яволка. Я ж через год в возраст войду, уже пора жениха присматривать, – улыбнулась Ретта и вытерла пот со лба рукавом, оставляя на щеке кровавую полосу. А потом сунула руку в разрез на животе висящей тушки и вытащила сизую груду кишок.

Тут я уже не выдержала и метнулась к заборчику. Меня стошнило. Еле успела наклониться, чтобы не изгваздаться самой.

– Лола, – удивилась Ретта, – что с тобой?

Она кинулась ко мне, хватаясь грязными руками. От запаха крови закружилась голова, и меня скрутило с новой силой.

Отпустило только тогда, когда в желудке ничего не осталось. Кряхтя и морщась от противного вкуса во рту, я добрела до умывальника, который я повесила у летней кухни, и первым делом смыла кровь.

– Я никогда не видела, как потрошат кролика, – ответила я Ретте, которая все с тем же недоумением в глазах следила за моими передвижениями.

– А! – отмахнулась она, сразу повеселев, – ерунда! Привыкнешь. Я побежала, ты дальше справишься?

Я посмотрела на кролика, лежащего на столе. Ретта ополоснула его, и он больше не был таким страшным. Просто мясо.

– Ретта, я завтра в город, на ярмарку ухожу. Меня три дня не будет, деда придется тебе кормить… забери кролика для своих… а то пропадет, – избавилась я от проблемы одним махом. Нет, мясо мне, конечно, хочется. Но не это.

Остаток дня готовилась к ярмарке. Постирала бабкины наряды пропахшие старостихиным духом, не идти же в город в обносках. А вот обуви у меня нет. Придется шагать в этих лаптях. А они и так уже не новые. Как бы не развалились по дороге. Я сделала мысленную зарубку, мне нужна обувь.

Сварила себе несколько клубней паслена. После посадки его осталось с полведра, и я крошила его в супы.

Прибрала у деда, ему-то без меня три дня лежать. Дед сокрушался и говорил, что негоже девице одной в такой далекий путь отправляться. Но я только отмахивалась. Не можем мы ждать, когда староста на ярмарку поедет. Они-то аккурат в тот день, когда меня нашли с ярмарки возвращались. Теперь когда еще поедут снова. А нам нужно спешить… лето скоро кончится. А у меня все еще нет понимания, на что нам дальше жить. Есть задумки, мысли и предположения, но с ними же надо работать, а не ждать, когда все само наладится.

Вторую половину дня занималась заготовкой травы и веников для кроликов. Они же три дня сейчас без меня должны будут прожить. Да и о зиме стоит подумать заранее. Так что подхватив короткую косу-горбушу, отправилась к реке. Дед сказал, а вот все остальные луга поделены и на чужой делянке косить нельзя.

Наш покос начинался сразу за забором и тянулся до межи, обозначенной прозрачным рядком какого-то кустарника. Как и соседский. Но там трава пока не доросла. Это со мной уже Ретта поделилась деревенской мудростью. Она же провела мастер-класс по косьбе… потому что я даже не представляла, что делать с этой странной косой. Она на мой взгляд была какой-то неправильной.

До реки далековато, конечно, тащить-то все на себе придется, но куда деваться.

Первым делом я скосила небольшой лужок на берегу речки, а потом, оставив траву подсыхать на жарком послеполуденном солнце, пошла резать веники.

Веников я заготовила целую кучу. В основном ивовые, возле реки было полным-полно ивы. Немного березовых, осиновых, кленовых и дубовых. Срезала нижние ветки со всех деревьев, которые росли в овраге вдоль ручья с вкусной водой.

Там же и развесила большую часть заготовленных веников. Прямо на сучьях. Пусть сохнут. Потом потихоньку все перетаскаю.

А вот косить оказалось сложнее, чем я думала. Приходилось работать внаклонку и спина уставала нещадно. Моя память выдала очередное откровение из прошлой жизни – косу литовку. Я вспомнила не только сам инструмент, но и как им нужно косить. Шаг, взмах… Шаг, взмах… Разойдись плечо, размахнись рука… Вжих-вжих… Коси коса, пока роса… Вжих-вжих… Роса долой, и мы домой… Вжих-вжих…

Я даже вспомнила утреннюю свежесть, как становится жарко от работы, как вокруг начинают виться злющие оводы, и как прекрасно после косьбы прыгнуть в реку, смывая пот и усталость… и как вкусен потом, после купания, завтрак на траве…

Но сейчас, скосив небольшую полянку я еле разогнулась. И этой штукой придется заготавливать сено для коровы?! Очень сомнительно удовольствие… может быть я просто не взяла у старостихи дедову косу-литовку?

Подвяленную на послеобеденном солнышке траву я, как могла сгребла в валки и оставила сушиться. Вот еще один минус горбуши. Этой косой косят, размахивая из стороны в сторону, трава разлетается куда попало и ее потом приходится собирать по всей лужайке. А литовкой сено само ложится в валки…