С чистого листа (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 48

– Да, – кивнул неугомонный мальчишка…

Я чистила горшок, слушала Петькины сказки, и думала о том, что какая у меня, оказывается, бурная личная жизнь… и почему я узнаю об этом последней?

Поездка на ярмарку в этот раз прошла тихо и мирно. Сыра было совсем мало, господин Фаций недовольно ворчал, требовал купить еще одну корову и все молоко перерабатывать в сыр. Странный. И зачем ему столько-то? Неужели мэр есть мой веганский сыр вместо завтрака, обеда и ужина?

Но заплатил мне господин Фаций честно. И за сыры, и за рыбу. Получилось почти пятьдесят медянок. На эти деньги я закупила продукты: муку, крупу, соль, приправы. Еще пару раз съездить в город и можно не беспокоиться, что зимой голодать придется.

Еще на шестьдесят я сдала вышивки. Мало, но я больше времени тратила на вязание. Я уже связала теплую кофту себе и джемпер Петьке. Теперь нужно было деду. После ссоры с соседями, выносить деда на прогулку у нас не хватало сил. Но дед уже научился на руках пересаживать себя на стул рядом с кроватью. И если у него будет теплая одежда, то хотя бы иногда, ползком он сможет выйти на крыльцо, подышать воздухом.

Все деньги, полученные в лавке господина Лероя, я оставила там же. Закупила пряжу и теплую шерстяную ткань. Скоро зима, тулупы нам не светят, но теплые накидки, подбитые шерстью от собственных овечек, мне сделать вполне под силу.

У ювелира я забрала положенные мне пять серебрянок. Осталось еще четыре. И это мои последние «шальные» деньги. Но я уже не боялась, на жизнь мне хватит. Хозяйство у меня уже большое, с голоду не помрем, на одежду заработаем. Не богато, конечно, но не всем же богатыми быть. Кому-то и работать нужно.

Серебрянки я сложила в мешочек, одну отдам гончару, вторую господину Исталу, чтоб за Курицу быстрее расплатиться, а остаток приберегу. Пригодиться.

Я уже собралась домой, когда увидела у самых ворот сидящую на чурбачке селянку. Обычную, ничем не приметную, в отличие от двух коз стоявших рядом. Даже летняя шерсть у коз была длинная и свисала неопрятными грязными прядями почти до колен.

– Эй, хозяйка, – окликнула я женщину, – почем коз продаешь?

Она подняла на меня печальное лицо:

– За серебрянку обеих отдам, – она вздохнула, – но не буду врать, молока ты от них не увидишь. Я с предгорий прошлой зимой замуж сюда вышла, козу брюхатую родители в приданное дали, а она, зараза, с диким козлом спуталась. Такое нас частенько случается, мы козлят-то таких сразу на убой отправляем. А мне жалко стало, все же подарок родительский. Вот пока травы вдоволь было и росли. Сейчас и сено на них переводит не хочу, и мясо есть не смогу… да и мяса с них столько же, сколько молока…

Она снова вздохнула.

– Шерсть у них длинная, – кивнула я,– пуховые-то козы у тебя.

– Грубая она очень. Не годиться для пуховки-то.

Пуховка, как выяснилось, нить особого прядения от особой породы пуховых коз, которая изготавливается исключительно в предгорье. Многие пытаются вывезти породу, но больше нигде эти козы не приживаются, теряя свойства свей шерсти через пару поколений.

Что же, для пуховки шерсть может и не годится, но для фетра должна отлично подойти. Фетр валяется точно так же, как войлок, только вместо шерсти используется кроличий, заячий или козий пух, за счет чего материал получается плотный, но довольно тонкий и теплый. А из фетра можно сшить и пальто, и куртку, и даже зимние штаны.

Уезжала из города я обеднев на одну серебрянку, зато в телеге связанные по ногам, лежали козы. Их, конечно, отмыть надо. Да и летняя шерсть не самая лучшая, но она все равно гораздо мягче самой тонкой овечьей шерсти, которую я видела.

Хорошо, что мы с Петькой столько веников заготовили. Хватит и козам, и овцам, и кроликам. А вот соломы бы еще возок-другой купить… На обратном пути я заехала в Большую речку, у своих-то деревенских мне не то, что покупать, даже спрашивать не хотелось.

В соседней деревне отнеслись ко мне по-доброму. То ли сплетни наши не дошли, то ли меня не опознали, то ли в большом селе всем было все равно кто я, лишь бы деньги платила. Постучалась я в крайнюю избу, и немногословная женщина указала мне на соседей, которые продавали излишки соломы. С ними сговорилась я тоже очень быстро. Два возка соломы, один сена и по возку паслена и тыквы стоили мне последней серебряной монеты. Так дешево получилось только потому, что я забрала все оптом. За один воз соломы мне пришлось бы отдать двадцать медянок. Сено стоило пятьдесят, и тоже было нужно. Второй воз соломы и тем более возок тыквы были лишними… Но не отказываться же от возка паслена, когда у меня уже есть покупатель? Я эти паслены господину Фацию в город отвезу и ту же серебрянку и выручу.

Первый воз соломы приехал в тот же вечер. Привез его мальчишка-подросток, хозяйский сын. Он помог мне выгрузить и сложить стог на задах, у кроличьей ямы.

А потом, когда работа была закончена, поинтересовался, что это за строение такое. Важный Петька, крутившийся тут же, обстоятельно и степенно рассказал и показал гостю кроличью яму.

Кролики у нас там плодились отлично. Первая партия крольчат уже подросла, и через месяца полтора-два я рассчитывала получить первое мясо. Мамки снова ходили беременные, а их товарки кормили малышей и скакали, чиркая по дну ямы вытянувшимися сосками.

– Теть Лол, – мальчишка-подросток подошел ко мне после экскурсии, – я могу про твою придумку папке рассказать? Он дюже кроликов любит, они у нас в клетках плетеных живут. Но грызут, ремонтировать часто приходится. Ему понравится твоя яма…

– Расскажи, – улыбнулась я, – если понравится, подскажу, как и что делать нужно.

Пусть… в нашей-то деревне так никто не заинтересовался кроликами.

На следующее утро, едва я успела проводить корову в стадо, приехал второй воз соломы. В этот раз хозяин привез его сам. Мне понравилось, что сначала он помог мне разгрузить воз, сложив из двух возов один стог, и только потом начал задавать вопросы. А примерно через неделю, когда я уже забыла, вернулся и привез мне пару кроликов в благодарность за науку. Это было так приятно и трогательно… я даже захлюпала носом от эмоций.

Подаренных кролей я пару недель держала в плетеных клетках на карантине. Эти знания, как обычно пришли из моего темного прошлого, так и не раскрыв секрета, откуда я могла это знать.

Петьке кролики понравились, и, когда выдавалась свободная минутка, он тискал их весело смеясь. В отличие от наших диких и пугливых зверьков, эти были совсем ручные.

Дни побежали еще быстрее, начало осени не та пора, когда есть время для отдыха.

Лошадь, корова, две козы, два овцы, два поросенка, десяток кур, семнадцать уток и полтора десятка кроликов – все требовали внимания и заботы. Накормить, напоить, почистить, подоить, вычистить навоз… я крутилась как белка в колесе.

А еще заботы требовали сад и огород. Самые хорошие яблоки я убрала в подпол переложив соломой в больших плетеных коробах, которые сделал дед. Но тех, что не годились для долгого хранения осталось очень много. Посуды для сидра больше не было, денег заказать еще – тоже, поэтому я вручила деду нож и яблоки, и он дни напролет резал их тонкими ломтиками на сушку. Сушила я на печи, и от этого в доме постоянно пахло яблоками.

Мы с Петькой вдвоем выкопали все паслены, высушили и сложили в подпол, почти полностью заполнив специально отгороженный для них угол. Паслены, которые принесли мои должники, мы сложили отдельно. Морковь выросла мелкая, слишком поздно я ее посадила, но и ее мы оставили на зиму, хотя в хорошие годы, как сказал дед, такая мелочь шла на корм скоту.

Капуста же удалась на славу, несмотря на то, что и посадила я ее поздно, и рассада была не самая лучшая. Самый маленький кочан получился с мою голову, а самый большой с голову нашей Буренки. Мы его еле-еле домой заволокли. Бочек, чтобы квасить капусту, у нас не было, и кочаны пока просто лежали в подполе, в таких же плетенных коробах, как и яблоки.