Тревожная командировка 2 (СИ) - Устюгов Сергей - Страница 11

Разумеется, у них были мужчины. У Ольги — мастер обработки, у Любани — мужчина из бригады добычи.

В море женщины вниманием мужчин не обделены. Наоборот, им приходилось порой отбиваться.

Однажды буфетчица Ольга вошла в столовую, когда там не было моряков и устроила скандал Томе. Сначала Тома ничего не поняла. Ольга сразу начала говорить на повышенных тонах.

— Ты почему моего мужчину отбиваешь? Ты что закона не знаешь? Он мой и только мой!

Тома в это время протирала стол. Она замерла с тряпкой и недоуменно смотрела на Ольгу.

— Не делай вид, что не понимаешь! Все ты понимаешь! — Ольге хотелось поскандалить, выплеснуть эмоции.

— Ты успокойся, Оля, — сказала Тома.

Ольга не хотела успокаиваться. Ей нужны были эмоции.

— Ты зачем к Вячеславу лезешь? Зачем? Пришла на пароход и все … королева бензоколонки …

Тома поняла, речь шла о мастере обработки, о том мужчине, который пытался ухаживать за ней. Также она поняла, что Ольга хочет показать свою власть над Вячеславом. Многим женщинам хочется иметь власть над мужчинами.

Что могла сказать Тома оскорбленной женщине. Совсем некстати Тома начала видеть запреты Ольги. Ясно и четко она поняла, что Ольге нельзя делать аборты, также нельзя связывать свою судьбу с мужчинами, которые гуляют, и еще нельзя рассказывать о своей жизни.

Все эти запреты настолько ярко предстали перед Томой, что она не удержалась и сказала Ольге.

— Не нужен мне твой Вячеслав. Он совершенно не в моем вкусе. Да и тебе не надо с ним дружить. Тебе может быть нехорошо от такого человека. К тому же он сам ко мне пристает. И вообще разбирайтесь сами.

Из всей речи Томы Ольга уловила только то, что Тома сказала, что ей не надо с ним дружить, а то будет плохо.

Напоследок Ольга послала Тому подальше и выскочила из столовой. Повар Костя высунулся из окна кухни и сказал, — как же ты всем нравишься на судне. Его улыбка не была ехидной, все-таки он добрый парень, но все равно от его слов Томе было обидно.

Володя был рыжим, не то, чтобы очень, но все-таки. Длинные усы его, как у Чапаева всегда загибались вверх, отчего лицо выглядело задиристым. Худая, нескладная фигура, скрипучий голос и постоянная улыбка, вот, пожалуй, и все. Да, еще добрейший характер и неистощимый оптимизм.

Володя был рефмашинистом, это специалист, который следит за работой холодильных установок, что морозят рыбу на траулере. Он поставил со сменой добычи столитровую бочку браги. Запрятали ее в рефотделение, там, где работал Володя. Уже на третий день он начал снимать пробу. Доливал кипяченую воду, чтобы бригада не заметила. Много ему не надо было, он на берегу полтора месяца не «просыхал».

Все шло просто прекрасно, Володя постоянно под кайфом, время летит незаметно и вообще жизнь хороша.

Но вот как-то раз проснулся Володя, занялся своими делами и совсем забыл опохмелиться. Это была большая ошибка. Наверно из-за этого ему в голову пришла шальная мысль: «А не навестить ли ему женщин?» Отмахнуться от мысли Володя не смог, наоборот, он ей с удовольствием подчинился. И через минуту Володя заторопился в женские каюты.

На таких траулерах женщин мало, всего четыре, пять на весь экипаж. Они кажутся все красотками уже через месяц рейса. Мужики есть мужики. Вдали от берега, естественно, желания удесятеряются. Вот и Володя, регулярно подогреваемый брагой, а, как известно в ней содержится много калорий, воспылал страстью к женщине, неважно к какой, лишь бы была женщиной.

Он культурно постучался в женскую каюту и вошел. В двухместной каюте была только Ольга. Она лежала на верхней койке и читала какой-то журнал. Володя, соблазнительно улыбаясь и шевеля своими знаменитыми усами, подошел к койке и начал, как ему казалось, нежно поглаживать руку Ольги. Та, широко раскрыв глаза, оторопело смотрела на Володю. Володя осмелел, и рука его двинулась ниже, к бедрам. Тут Ольга не выдержала и отбросила наглую руку Володи.

— Ты чего, Вова? — обеспокоено заговорила Ольга.

— Да нет, я ничего… Олечка, давай я к тебе залезу…

— Володя, что с тобой?

— Ну, чего ты, Оля? Давай быстренько, никто не узнает.

— Володя, да ты ведь знаешь, я с Вячеславом живу…

— Ну и что! Мы быстро.

Ольга не соглашалась. Тогда Володя, быстро скинув с себя брюки и рубашку, остался в одних трусах и полез к Вере на койку. Женщина кричать не стала, она как-то вывернулась и выскочила из каюты. Володя, отупевший от алкоголя, разлегся на верхней койке. Придет, никуда не денется.

Однако через десять минут в каюту ворвались мужики. Руководил ими боцман Миша, здоровый, который раньше занимался борьбой. Володю скрутили в два счета, и, опутав веревками, потащили по коридору. По пути боцман все допытывался у Володи: «А если бы моя жена в каюте была, ты бы полез к ней?» Володя молчал, молчал, да и сказал: «Если тебя Миша так же связать, как меня, то тогда, конечно, полез бы».

Бросили Володю в вентиляционную камеру. Снаружи дверь закрыли на замок, как будто он мог сбежать, это связанный-то….

Прошло два часа. Володя изрядно замерз. А попробуйте в одних трусах на железе…. Наконец он услышал долгожданный стук замка. Боцман Миша заглянул в камеру и спросил: «Ну что, будешь еще?»

— Нет, нет, Миша! Конечно, не буду. Я все. У меня все прошло!

Миша распутал веревки, вывел Володю в коридор и только хотел что-то сказать, как у Володи нога сама собой поднялась, и пнула Мишу в это самое, ну, в общем, понятно куда. «Попал, конечно, попал» — радовался Володя, глядя на корчившегося боцмана. Но надо было успевать. Володя подхватился, и, мелькая голенастыми ногами, помчался на кухню. Возле дверей он прислушался. Все тихо спокойно. Тогда он, призывно улыбаясь и выпятив грудь, торжественно вступил в зал.

А там готовили ужин. Тома разговаривала с Верой. Они обернулись и замерли. Посиневший, худой, с воинственно поднятыми усами Володя походил на покойника, сбежавшего из морга. Уж потом, когда узнали его, все чуть не перекрестились.

Володя начал свое выступление.

— Товарищи женщины, я человек простой, потому скажу прямо: кто первая? Да-да, кто? И давайте побыстрее, я тороплюсь.

Тома и Вера смотрели во все глаза на Володю и не могли понять, шутит он что ли?

Какие шутки, Володя начал снимать трусы, чтобы сразу поразить их, как вдруг… Вот так всегда, на самом интересном месте и случается вдруг.

Дверь сзади распахнулась и ревущий, как бык, боцман Миша схватил Володю за плечо, вернее попытался схватить, потому что тот выскользнул и пустился вскачь меж столов. Охотники, крича и ругаясь, устремились за беглецом.

Поплутав по проходам, Володя выскочил на трал-палубу. И, прыгая по палубе, стал удаляться от преследователей. Те догоняли. В голове Володи мелькнуло спасительное воспоминание. Бабушка в детстве говорила, что от чертей можно спастись только в воде. А боцман Миша с командой естественно представлялись Володе чертями, которые вот-вот поймают его и уж потом поизмываются над ним, отведут душу.

Володя не будь дураком и сиганул за борт. Вот здесь он почувствовал, что такое холодная морская вода.

Спасся бы Володя от чертей, точно бы спасся, только спасся бы на том свете. Да боцман Миша, друг все-таки, быстро спустил шлюпку и выловил бедного Володю. Еще бы немного и не было бы человека с чапаевскими усами.

Завтра подошел перегрузчик за новой партией рыбы и сдали Володю на него. А на нем отправили на берег.

А к вечеру по громкой связи вызвали Тому к помполиту, к помощнику капитана по политической части. Пока она шла, вспоминала все свои прегрешения. Вроде бы их не было. Разве что кто-то из команды пожаловался. Но это редко бывает, говорила Вера, обычно в рейсе не до того, нужно работать. Да и мужчины в этом плане по-другому устроены в отличии от женщин. Редко кто из мужчин жалуется, тем более из моряков.

Оказалось, все проще и одновременно сложнее. Ольга буфетчица пожаловалась на Тому.

Помполит, мужчина лет сорока пяти, седоватый, скорее всего бывший военный, посадил Тому на диван и начал говорить.