Тревожная командировка 2 (СИ) - Устюгов Сергей - Страница 6

Я быстро переодел его. Покормил, дал ему выпить настой. Одежду его сунул в костер, который разжег около избушки.

Утром напоил деда настоем, есть он не стал. Взял лопату и пошел к Змеиному болоту.

Там на полянке я подхватил сначала одного бородатого мужика и утащил подальше от мостика, потом второго. Конечно, я обшарил их. Нашел два ножа. И еще мешочек из плотной ткани. Он был завязан шнурком. Когда я его развязал и раскрыл, я увидел золото. Самородки. Небольшие, но тяжелые. По весу граммов сто. Я снова завязал, оглянулся по сторонам, сунул в карман штанов.

Отошел метров двадцать и стал искать куда спрятать. Решил под корнями большой ели. Закопал, потом сориентировался по сторонам света и также по мостику. Запомнил место и вернулся к трупам.

Копал яму я быстро, правда приходилось временами обрубать корни. Выкопал примерно с полтора метра глубиной. Туда я и спустил обоих мужиков. Завалил землей, сверху положил дерн. Лишнюю землю раскидал по кустам. Хорошо бы посадить дерево. Я сходил выкопал пару молодых сосенок и посадил их на могилу беглых зеков. Читать над могилой я ничего не стал, просто ничего такого не знал. Просто ушел и все.

На полянке перед мостиком я все прибрал. Обрывки ткани собрал и закопал. Медвежьи следы убирать не стал. Зачем.

Прошло два дня. Из деревни прибежал паренек. Хорошо я вовремя заметил его и спрятался. Парень покричал старика, и не получив ответа, постучался в избу. Дед слабым голосом ответил, — входи!

Парень вошел в избу и увидел лежащего деда. Он попросил разрешения сесть, дед кивнул, и парень примостился на краешек лавки. Я в это время был под нарами и видел только его ноги.

— Дедушка, там в деревню милицейские приехали. Ходят, ищут кого-то. Говорят, зеки опять сбежали. Знамо и к тебе придут. Меня послали предупредить. Чтобы ты опасался беглых.

— Хорошо, парень, спасибо. Иди обратно. Я буду осторожен.

Парень что-то положил на стол и вышел.

Я вылез из-под нар и сел на лавку. — И что мне делать, — спросил я.

— Ничего не делать. Как придут полезешь в подпол, там найдешь люк, откроешь и спустишься в ход. Там и переждешь, — старик глубоко вздохнул и попросил воды.

Милиция появилась часа через три. Затрещали сороки, и мы поняли — кто-то идет. Я быстро шмыгнул под нары, отодвинул доски, спустился в подпол, задвинул доски назад и нашел люк. Поднял его и спустился в земляной ход. Там замер. Было прохладно. Как это я не взял верхнюю одежду.

Что делается наверху было почти не слышно. Где-то бубнили голоса. Даже дошло до крика. Потом все успокоилось. Я сидел и ждал сигнала старика. Его все не было. Уснул он что ли?

Меня пробирала сильная дрожь. Я уже думал, что надо пробираться дальше по ходу и там выбираться, иначе тут замерзну совсем.

Наконец услышала стук палки сверху. Кое-как выбрался и сразу к печке. Меня колотило, зубы отбивали дробь.

Я быстро затопил печь, поставил чайник. И только после этого обратился к деду.

— Зачем они приходили? — спросил я.

При свете, который шел от печки, дед щурился и молчал. Однако, когда я снял кипящий чайник с печки и стал наливать себе у кружку, он заговорил: — мне тоже плесни, да настоя туда добавь. А себе сухой малины кинь щепотку в чай, неровен час заболеешь. Что с тобой делать тогда.

Через пять минут мы пили чай. По избе разносился аромат трав. По стенам бегали отблески огня. Казалось, что нет никакой цивилизации, только мы в целом мире и больше никого. И страшно и одновременно что-то мистическое было вокруг.

— Милицейские приходили. Сказали двое сбежали. Ищут их. И наказали если увижу, то непременно доложить им, — старик усмехнулся.

— Ты это, золотишко-то хорошо спрятал? Никто не найдет. Потом мне покажешь, где оно. Когда уходить будешь, долю получишь.

В темноте глаза старики сильно блестели. В них тоже плясали отблески огня. Я закивал. Потом налил еще чаю, хотел и старику, но он отказался.

Со стариком разговаривать было очень трудно. Если я спрашивал его о чем-то, он мог и не ответить, или ответить через полчаса, а то и через час. В свою очередь он требовал от меня почти мгновенного ответа. Такое у нас было общение.

Я только через несколько дней узнал, как происходила встреча старика и милицейских.

Они прибыли на лошадях. Пятеро молодых мужчин спешились и осторожно пошли к избе. У каждого в руке было оружие. Двое были с автоматами. Они вошли в избушку и обнаружили старика, который смотрел на них, опираясь на локоть.

Один из них быстро опустился на пол и стал светить фонариком под лавками и нарами. Потом поднялся и начал допрашивать деда. Они всегда себя так вели с деревенскими. Всегда считали, что те заодно с бандитами.

Дед говорил, что ничего не знает. Что лежит просто отдыхает. Милицейские обшарили все вокруг избушки в радиусе ста метров и ничего не обнаружили. Прощаясь, они предупредили, старика, чтобы был осторожен.

Потом дед рассказал, что бегут регулярно, примерно раз в два-три года и почти все пропадают в тайге. Здесь трудно выжить. А до людей далеко.

Лечение старика происходило долго. Полтора месяца я ухаживал за ним. И за это время мы не то, что сблизились, но отношение ко мне у него изменилось. Мягче, что ли стало.

За это время я заготовил дрова на зиму. Напилил, настаскал, расколол и даже сложил в несколько поленниц. Так же поставил несколько ловушек, научил меня, конечно, дед, и поймал зверя. Накоптил мяса, повесил его в лабаз, который был неподалеку. Запас множество трав с подсказки старика. Насобирал брусники, клюквы. Лазил на кедры, набил шишек. В общем становился лесным жителем.

Отросла борода. Как сейчас выгляжу я мог только представить, потому что зеркала не было. Старик очень многие вещи считал бесовскими. Они отвлекают человека от жизни. Забирают у него жизненные силы, говорил он.

Я много ходил, научился почти бесшумно передвигаться по лесу. Мне показалось, даже слух и нюх улучшились. За это время стал более ловким, и сильным. Пройти сейчас по лесу четыре-пять часов без отдыха казалось легко.

Заготавливал на зиму рыбу. У деда были морды, это такие корзины из прутьев. В них рыба заходила, а обратно не могла выйти. Еще у деда был порошок, рецепт которого он хранил в тайне.

Этот порошок надо было засыпать в какой-нибудь заводи, и тогда через два часа можно было идти собирать рыбу. Рыба засыпала и ее можно было собирать руками. Я таскал большую рыбу и коптил, и сушил ее, готовил на зиму.

Собирал грибы, солил их в кадушке, потом придавливал сверху камнем и оставлял кадушку под полом избушки.

Когда однажды я прикинул объем проделанной работы, то поразился. К тому же весь запас отличался большим количеством витаминов и минералов.

Дед иногда спал по несколько часов днем, и в это время приказывал его не трогать. Я в это время занимался своими делами. Научился даже работать иглой и нитками. Приходилось зашивать дыры в одежде. А однажды дед показал, как подшивать валенки. Скоро зима, говорил он, надо чтобы подошвы не сносились.

Я сучил нитки, смазывал их смолой и шилом, протыкал подошву валенка и притягивал ниткой к самому валенку. Получалось немного криво, но зато прочно. Я понимал, что зиму прохожу.

Как-то раз я вошел в избу и увидел, что дед читает какую-то книгу. Он быстро закрыл ее и сунул за спину. Наверно достал ее из большого, тяжелого сундуку, что стоял у стены. И как его затаскивали в избушку.

— Чего смотришь? — грубо сказал дед.

Я пожал плечами, больно мне надо смотреть на него. Я делал свое. Решил прибраться в избе. Много мусора накопилось. Мы ходили, не снимая обувь, вот и нанесли грязи.

Я взял веник и стал осторожно, не поднимая пыль, подметать. Залез даже под нары, вытащил оттуда целую кучу мусора, потом сдвинул все это к печке и закинул в нее.

Все это время чувствовал на себе взгляд старика. И за что он ненавидит людей? Вроде бы я помогаю ему, лечу. Даже молчу и ничего не спрашиваю. Дед хранил свою тайну. Он никогда не рассказывал о себе. Кем он был, чем занимался раньше. Мне было понятно, что не всю жизнь он жил в лесу.