Выбери меня, девочка (СИ) - Пырченкова Анастасия - Страница 19

— Не надо, — попросила тихонько.

— Надо, — выдохнул Ильяс, отстранился, а затем я и сама не поняла, когда и как оказалась сидящей на его коленях.

Дернулась прочь, но он не пустил, усилив хватку.

Да что происходит?

— Ильяс! — вновь попыталась выбраться из его объятий.

Я точно не хочу больше ничего знать!

— Тише, хорошая моя, тише, — прошептал он на ухо.

Я его едва слышала, так громко билось сердце в груди. Как с ума сошло.

— Я не сделаю ничего, что ты не захочешь. Просто выслушай меня, пожалуйста, о большем не прошу.

Не слова — камни. Придавили так, что не пошевелиться.

— Я тебя и так бы выслушала. Без этого всего, — попыталась возразить, но тут же замолчала, ощутив чужое дыхание на своей шее.

— Знаю. Но я боюсь, что ты сбежишь сразу, как только услышишь мои слова.

— Может тогда и не надо их говорить?

— Надо. Я и так слишком долго молчал.

— Вот и молчи дальше, — охотно поддержала я его прежние действия.

За спиной раздался смешок.

Хотя ничего смешного в происходящем лично я вот вообще не видела.

— А еще недавно такая смелая была.

Была.

Сейчас уже нет.

Сейчас мне хотелось сбежать от него далеко-далеко, чтобы не нашел.

Ну и пусть это совсем не логично. Зато так спокойней.

И все это вмиг позабылось за тремя простыми словами:

— Выходи за меня.

Как сидела, так и замерла. С идеально прямой спиной, глядя перед собой невидящим взглядом, пока воображение вовсю рисовало картину нашего бракосочетания.

Он ведь не серьезно?

Сказал мне это…

Как и я не менее не серьезно думаю о такой возможности.

Ведь да?

Так и не нашлась я с ответ, в общем. Разве что:

— Отпусти меня, пожалуйста, — попросила негромко.

И да, все еще обескураженно.

Не такого итога я ожидала, когда задавала тот свой вопрос.

Нет, я задумывалась, что нравлюсь Асатиани, но чтобы настолько и прям так серьезно…

Тут же поднялась на ноги и отошла, когда его руки разжались и позволили мне вернуть себе самостоятельность. Даже дышать легче стало. И мозг заработал в полной мере.

— И что, правда женишься, если соглашусь? Пойдешь против решения моей семьи? Станешь их врагом? Их и Ахалая? Лишишься всего, что имеешь?

“Ради меня…”

А то, что лишится, неоспоримо. Ни моя семья, ни семья моего жениха не простят ему этого.

Уставилась на мужчину с недоверием.

Настолько я ему важна?

А он мне?

Насколько он мне важен?

Я ведь так до сих пор и не определилась.

Да, меня тянуло к нему. Я скучала по нему эту неделю. Мечтала вновь увидеть. И рядом с ним мне хорошо и уютно. Нет страха сделать что-то не так. Потому что рядом с ним все ощущается именно так, как надо.

Такая она — любовь?

Или это что-то иное?

Что-то поверхностное, что пройдет в скором времени.

А вдруг у него также?

Просто поддается моменту.

А на деле очень скоро поймет, что и не надо ему того.

Я не нужна.

От последней мысли горло спазмом сдавило. Стало тяжело дышать. Вот и отвернулась, чтобы он не заметил.

И ведь молчит, ничего не отвечает!

Тоже задумался о серьезности своего заявления?

Если и да, то очень странно.

Потому что вместо словесного ответа на мои плечи легли его ладони. Их тепло тут же проникло под кожу, и мне, как ни странно, дышать легче стало. Вообще легче, когда он за спиной, такой сильный, уверенный в себе, оберегающий ото всего. Или мне опять все кажется. Но ощущение защиты и надежности все равно так никуда и не ушло. Росло вместе с его объятиями, когда широкие ладони прижали к себе вплотную, а макушки коснулся легкий поцелуй.

— Да, Этери, пойду. Если только ты и сама согласна на такое. А ты согласна?

А я знаю?

Первым порывом было сказать «да». Вторым включилась рациональная часть меня, обрисовавшая обсуждаемое нами в самом хмуром цвете. Мама если узнает о таком… страшно представить, что будет. Отец… лучше вообще не представлять. Меня уже сейчас от одной мысли в дрожь бросает. Я же своим решением всю семью подставлю.

Это мужчинам хорошо, им многое прощают, а я… От меня откажутся все. Отвернется все общество. Одна останусь. Абсолютно. А если Ильяс и правда потом бросит? С Тенгизом я хоть точно знаю, что ожидать в будущем. А тут… в омут с головой получается. Хотя надо признать, омут манящий.

— Этери…

Ильяс развернул меня лицом к себе, пристально вглядываясь в мои глаза, будто ища в них что-то. Не знаю, что именно, я и сама не знала, что ощущала, и как лучше реагировать на столь внезапное предложение.

— Ильяс, я…

— Ч-шш… — покачал он головой и вновь прижал к себе.

Так бережно и нежно, аж плакать захотелось. Выть от чувства безысходности. Потому что я бы хотела с ним, вот так, навсегда. И не могла.

— Не плачь, сердце мое, ты же знаешь, я не сделаю ничего из того, что могло бы тебе навредить. Люблю тебя.

Ильяс

Вот и все.

Он это сказал.

И совсем не удивился реакции, когда девушка сперва замерла, а затем шарахнулась от него прочь. На милом личике проступила откровенная паника. Светлый взор заметался по помещению, стремясь зацепиться хоть за что-то, чтобы вернуть его хозяйке былую стабильность в эмоции, и не находил, отчего становилось только хуже. Внутри нее шла нешуточная борьба между вбитыми с детства нормами правил и желанием согласиться.

Ильяс даже подумал дать заднюю, чтобы только его Кошка успокоилась и больше так не нервничала. Но тогда бы она лишь уверилась, что он несерьезно к ней относится, а этого допустить нельзя. Потому что Ильяс вполне осознанно сделал ей это предложение. Даже если откажет сейчас, в любом случае будет вспоминать его предложение, раздумывать над ним, а он постарается повернуть эти думы в нужную для него сторону. Чтобы чувства перебили воспитание. Чтобы она поняла, что свадьба с Ахалая — самая огромная ошибка в ее жизни.

Да, он не так богат. Да, поначалу придется сложно. Но он сделает все, чтобы она не заметила этих сложностей. Да он на все готов, чтобы только она была счастлива. С ним счастлива. Вот и обнял. Укрыл собой. Чтобы перестала уже метаться. Успокоилась. И это помогло.

Пара вдохов и выдохов, а потом… она неуверенно обняла его в ответ. Вздохнула еще раз и затихла.

— Люблю тебя.

Слова легко сорвались с губ, подарив долгожданное освобождение его разуму. Как давно он мечтал ей это сказать, но на деле даже не смел показать своих чувств. Теперь же…

Все, как должно быть.

И Этери тоже будет его.

Обязательно.

Он все для этого сделает.

Жаль, не вышло продолжить этот разговор. Раздался звонок в дверь. Точнее, в домофон.

Вечно все через задницу и не вовремя.

Вот и Этери опять резко отскочила от него, уставившись испуганно в сторону коридора с лифтом. Пришлось идти и смотреть, кого там так внезапно принесло.

А там именно, что принесло.

Курьера.

С цветами.

От Тенгиза.

Так бы и удавил.

И того, и другого, и цветы.

Которые Ильяс не принял.

Точнее, банально не открыл дверь, сказав, что Этери здесь больше не живет. И плевать, что сама девушка смотрела на него в немом шоке и неприкрытом возмущении.

— Ты что наделал?

Серьезно?

Она серьезно задает ему этот вопрос, после всего?

Придушить, уже хоть кого-нибудь, захотелось еще более невыносимо, чем прежде.

Вот и промолчал. Прошел мимо нее, взяв направление к столу, за который и уселся, вернувшись к поглощению пищи. Лучше так, чем ругаться.

Правда, у Кошки было иное мнение на данный счет.

Чтоб этого Ахалая с его несвоевременными подарочками.

— Ты зачем это сказал? — фурией подлетела она к нему. — Он же сейчас Тенгизу позвонит и скажет, а тот сразу родителям доложит! А потом…

Ильяс ее заткнул.