Блеск чужих созвездий (СИ) - Доброхотова Мария - Страница 72

— Значит, я не ошибся: ты добрая, — голос стал ближе: пленник прижался к двери, может быть, говорил прямо в замочную скважину, и тогда металл оставлял на его губах холодный привкус железа. — Конечно, добрая и милая. Послушай, возможно, тебе страшно. Прости, если напугал. Но я не вру. Мне правда больно и плохо. Если не веришь, сходи в комнату в конце этого коридора, последнюю перед входом в катакомбы. Ты все сама увидишь. И если решишь мне помочь, там сможешь найти ключ.

Больше мужчина ничего не сказал, позволив Тане решать самой. Она некоторое время топталась в нерешительности, всерьез задумалась о том, чтобы уйти, ведь наверняка мужчина попал в камеру не просто так. Снова вспомнила о Дано, который должен был быть где-то здесь, но его не было слышно, и возможно, он уже мертв. В душе поднимался гнев на Мангона и отвращение к нему. Почему он позволяет себе издеваться над людьми? Да, он сильнее и страшнее любого человека, называет себя драконом, но разве большая сила не означает большую ответственность? С такими мыслями Таня решила проверить комнату, о которой говорил пленник. В конце концов, ничего страшного не случится, если она просто посмотрит. Она подняла лампу, которая светила все бледнее, и прошла до конца коридора. Когда свечение тверани выхватило из темноты большую железную дверь, Таня поняла, что пришла. Наверняка это путь в катакомбы, ей же нужна была последняя дверь перед ними. А вот и она.

Таня вошла в комнату, высоко подняв лампу над головой, и чуть не уронила ее. Перед ней была настоящая пыточная. Просторная комната с кандалами на стенах, цепями, свисающими с потолка. Из темноты выступали силуэты страшных приспособлений, на которые и смотреть не хотелось, а посреди комнаты стоял железный стул, прикрепленный к каменному полу. Справа тянулись столы с разными инструментами. Тут были бутылки и колбы, щипцы, ножницы и зажимы, тарелочки и чаши, свитки и книги, и каждый предмет с аккуратностью, сделавшей бы честь любому педанту, располагался на своем месте.

Таня почувствовала, уже который раз за эту проклятую ночь, как мурашки ужаса и отвращения пробежали по спине. Она смотрела и не могла поверить: Мангон не просто самовлюбленный гад, он самый настоящий садист и мучитель! Страх перед ним смешался с гневом, и эта гремучая смесь мешала рассуждать логически. Таня повернулась и увидела на крючке рядом с дверью ключи. Лампа мигнула в последний раз и погасла в тот момент, когда Танины пальцы сомкнулись на них.

Обратно она пробиралась на ощупь.

— Вы слышите меня? — несмело позвала она.

— Да, — в голосе пленника слышалась радость. — Вы вернулись, о Великая Матерь, вы не бросили меня!

— Скажите, — Таня остановилась у нужной двери и прислонилась лбом к прохладным полосам металла. Густая тьма обступила ее со всех сторон, и в ней копошились неведомые и невидимые твари. — То, что я вижу в комнате… Это все его? Он делает это?

— Да-да, — заверил ее мужчина, — все, что вы видели, принадлежит Мангону. Как и весь замок.

— Я открою, — выдохнула Таня. — Это все, что я могу делать. Я не знаю, как уходить из замка.

— Это ничего, — мужчина уже не скрывал радостного возбуждения, — я найду способ смыться отсюда, уж поверь. Просто поверни ключ, помоги мне.

— Хорошо.

Шаги на лестнице послышались в тот момент, когда Таня наконец попала ключом в скважину. Она замерла, прислушиваясь. Сердце глухо застучало о ребра, кровь зашумела в ушах, мешая понять, идет ли кто-то или ей показалось.

— Ну же, открой! Иначе он убьет меня! — воскликнул пленник, скребясь в дверь.

— Айронгу? С кем ты разговариваешь? — послышался голос Мангона, и по лестнице заплясали отсветы лампы.

Собрав последние капли безрассудства, Таня повернула ключ и отскочила к противоположной стене, вжимаясь в нее. Заскрипели, зашуршали шестеренки, окружавшие замок. Что-то громко и коротко щелкнуло. Дверь распахнулась, и в неверном свете, лившемся от лестницы, она увидела высокого худого юношу в белой рубахе и темных штанах. Он отбросил длинные светлые волосы со лба и замер, будто не верил, что наконец свободен. Его тело чуть кривилось в сторону, плечи были опущены, будто пленник долго страдал. С некогда красивого тонкого лица на Таню смотрели безумные глаза, под которыми залегли страшные тени.

— Свобода! Спасибо, — проговорил пленник и глубоко вдохнул затхлый подвальный воздух, а затем улыбнулся, демонстрируя жуткие клыки чуть длиннее человеческих. — И прости меня за то, что сейчас будет.

Таня успела удивиться и даже открыть рот, чтобы задать вопрос, но дальше все произошло слишком быстро. Со стороны лестницы раздался крик:

— Айронгу, нет!

Пленник закинул голову, страшно выгнулся, и из его глотки вырвался низкий рык, от которого замерло несчастное Танино сердце, хотя мгновение назад оно бешено колотилось о ребра. Света стало больше, и она увидела, как под давлением огромного тела разлетаются белые клочки, бывшие секунду назад рубашкой. Трещала ткань и кожа, руки и ноги превращались в лапы, красивое лицо вытянулось в морду, и все тело юноши покрылось чешуей. Перед Таней вырастал дракон, которому было невыносимо тесно в замковом подвале. Он извивался и ревел, от него пахло железом и веяло жаром.

— Татана, ко мне!

Таня обернулась и увидела Мангона, стоявшего на нижней ступени лестницы. Его лицо в свете лампы казалось высеченным из камня, и на нем застыло выражение отчаяния. Волнистая черная прядь упала на один глаз, но было видно, что другой горел яростным желтым огнем, уже не человеческий, с вытянутым змеиным зрачком. Таня рванула к Мангону, но огромная лапа Айронгу то ли случайно, то ли намеренно сбила ее с ног. Во рту появился привкус крови, но Таня не дала себе и нескольких секунд, чтобы сосредоточиться, а пошатываясь уже вставала на ноги. Сильная рука рванула ее вверх, помогая подняться. Мангон. Он не сводил глаз со своего странного пленника, и вместе с Таней они отступили к лестнице.

Пленник закончил свое превращение. Он оказался большим красным драконом с гребнем вдоль шеи и спины, и шипы непрестанно двигались, словно вибриссы. Дракон принюхался и медленно повернул голову в сторону людей. Из его пасти вырвался рык, дыхание сбивало с ног и пахло железом и несвежим мясом. Таня спряталась за спину Мангона, но все равно почувствовала, как оно обжигало ее кожу.

— Айронгу! Ты слышишь меня? Ты понимаешь меня? — кричал Мангон, высоко подняв лампу над головой. В ответ Айронгу снова издал утробный рык, обдав их жаром и смрадом. — Он не понимает. Это последнее обращение, в нем не осталось человечности. Беги! Спасайся!

— А вы? — спросила Таня, тут же подумав, какой же это глупый вопрос.

— Беги! — уже не проговорил, а прорычал Мангон тем страшным рыком, который совсем недавно издавал Айронгу. Таня успела увидеть, как Адриан стягивает стеганый красный халат, оставшись в странных серебристых шортах, которые плотно облегали смуглые ноги, и рванулась наверх по ступеням. Рубашка липла к ее спине. Таня прыгала через ступеньку, мысленно подгоняя себя: “Еще! Еще! Еще!” Но когда внизу раздался второй драконий рык, громче и глубже, чем у Айронгу, она не удержалась и обернулась. Так Таня впервые увидела Мангона в облике дракона. Он был огромен и не помещался внизу, поэтому ему пришлось пятиться по лестнице наверх. Длинный шипастый хвост лупил по ступеням и стенам. В пламени, выдыхаемом Айронгу, огнем горела черная чешуя Мангона. Он был крупнее, сильнее, мощнее. Крылья Маногон прижал к бокам, и когда он вставал на задние лапы, его голова почти сравнивалась с Таней, которая стояла на площадке первого этажа. Она смотрела на двух драконов, величавых и страшных в своем гневе, и не могла оторвать взгляд, а снизу взметались струи огня. Мангон поднялся и всем весом обрушился на Айронгу. Тот взревел, выгнулся, пытаясь сбросить черного дракона, выпустил струю пламени в стену, и камни натужно застонали. Затем вывернулся, попал лапой по черной морде. Воспользовавшись секундной передышкой, красный дракон вскочил на лапы и бросился в новую атаку, которую Мангон встретил бронированным плечом. Совсем рядом с Таней пролетел черный хвост и выбил крошку из стены. Возможно, на этом ее история бы и окончилась, и чужеземка Татана погибла бы в случайном драконьем пламени, но кто-то цепко схватил ее за руку и затащил в коридор.