Завод (СИ) - Ра Юрий - Страница 26

Пётр тактично не влезал в разработку боевых действий против собак, оставаясь на роли простого исполнителя, чем примирил Осипова с действительностью. На операцию начальник депо взял красивый бокфлинт двенадцатого калибра. По-простому говоря, двухстволка-вертикалка была в резном ореховом ложе и смотрелась дорого. При взгляде на ТОЗ-21 Фролова Осипов только хмыкнул неодобрительно. Больше никого с нарезным не было. Машины охотников собрались в шлаковом отвале загодя. Курили, нюхали неизбежную вонь сероводорода, травили байки в ожидании тепловоза.

— Кто-то собак стрелял уже? Трудное дело, мужики — инструктировал командующий — Она сука такая час назад рвала какого-нибудь прохожего, а как твоё ружьё увидела, так всё! Вместо потомка гордых волков ссущаяся трясущаяся шавка. И глазки такие жалостливые… вот как они понимают, даже необстрелянные?

— Точно! Идешь по деревне с ружбайкой, из-за забора на тебя бросается вокодав лохматый, вот прямо сейчас перемахнет и рвать будет. А ружьё скинешь, прицелишься — сразу в комочек скатывается и в будку нырь! У собак на генном уровне записана боязнь стрелка с оружием. Ладно, боятся камня, в них пять тыщ лет кидают камнями, но ружья появились лет триста назад!

— Собака — она как человек. Но ниже его. И должна подчиняться. Или хотя бы уступать. А чуть начала скалиться и первой агрессию проявлять — нахрен такую псину!

— А я на охоте свою добивал — кабан порвал. Лежит такая, всё понимает и ждет. Мол, действуй, хозяин, я всё понимаю.

— Ну ты хоть душу не трави! Я свою старую тоже застрелил, не дал усыплять. Она у меня охотница, а не комнатная какая. Ей честь погибнуть от пули.

Под эти «бодрые» разговоры приехал тепловоз, народ загрузил баулы в кабину, а сам встал на площадке с обеих сторон. Ехали как в клипе «Этот поезд в огне» группы «Аквариум». Тем более, что кругом стелился вонючий дым и неподалеку краснел откос, на который только что вылили шлак, а по сути расплавленный камень и стекло. Уже были сформированы четыре пары охотников, распределены секторы зачистки, у старшего каждой пары через плечо болталась рация. Берцы, патронташи, ножи и ружья — прямо войсковая операция. Сюрреалистичности добавляли красные каски и сигнальные жилеты — без каски по заводу ходить нельзя, а на оранжевых жилетах настоял Фролов. Все знали его помешанность на охране труда, более того, вынуждены были признать — вероятность лупануть по товарищу в жилете ниже. Фролов вообще вещал, что и на охоте надо бы в таком жилете ходить. Типа, все звери дальтоники, им пофиг на оранжевый цвет. В доказательство вспоминал лису и тигра. Народ мычал, пытался найти аргументы против такого нелепого вида, но не находил ни одного.

— Нет, так-то ты прав, но пацаны не поймут.

— Зато вместо кабана не подстрелят. Ни твои, ни чужие. В оранжевый силуэт за кустами никто не шмальнёт.

— Если бы от этого была польза, то все бы ходили в жилетах таких.

— Так за границей все охотники так и делают. В Германии без сигнального жилета и глушителя на охоту выходить нельзя.

— И без глушака нельзя? Чудны твои дела, Господи! А почему?

— Чтоб другим не мешал отдыхать.

— Да у них и лесов нет, где охотиться?

— У них гор полно, там кроме лесов и нет ничего. Так что вполне мест хватает.

С самого начала операция пошла не по-запланированному. Было такое ощущение, что собаки что-то почувствовали или их предупредили об облаве. Бред, конечно, но уж как есть. Все обычные места обитания раскормленных стай оказались пусты. Планомерно шагая между цехами и складами пары в конце концов выжали отступающего противника на большую свалку перед шламовыми полями. Стаи собак уходили туда, а вот дальше идти было некуда — дальше озёра-отстойники. И вот тут как нельзя в тему оказались жилеты и каски. Среди гор мусора, металлосодержащего шлака и кустов они помогали отслеживать друг друга и не допускать выстрелы в направлении людей. Винтовка Фролова показала свою эффективность, тем более что снова включился режим имперского штурмовика, пули шли в головы, избавляя собак от ненужных страданий. Непонятно как затесавшийся в компанию собак ошалевший заяц тоже стал добычей Фролова, и тоже в голову. Он стал единственным трофеем отряда. Туши собак были собраны в кучу и прикопаны, в целях поддержания санитарных норм. Дело было сделано, но радости от хорошо сделанной работы никто не испытывал. Собак было не то что жалко, но да — жалко. И самое обидное, что те людишки, которые развели всю эту хрень, потом будут бухтеть про жестокость охотников. Про то, что собачки никому не мешали, а эти, на которых они нападали, сами виноваты. Не надо было ходить, где не надо. Мы кормили, нас не трогали, чужаков не жалко. У идиотов в голове не укладывалось, что на заводе нет чужаков, кругом одни коллеги.

— Короче. Кто первый вякнет при мне, я сразу в морду — выразил общее мнение Осипов.

— Поддерживаю!

А Фролов вспоминал, как не смог завалить собаку, спасавшуюся на стрелочном посту. Его подчиненная систематически подкармливала псин несмотря на прямые запреты и обещание лишить премии. Пётр решил, что расстрел собаки в помещении на глазах дуры-бабы будет ей хорошим уроком. Поднял винтарь, прицелился в шавку, на одной ноте тянущую свой скулёж и вжавшуюся в угол, пытающуюся впитаться в стены точно жидкость… Фролов не смог выстрелить. «Тварь! Всё это из-за тебя! Так дал бы в морду!» — закричал он стрелочнице и ушел, хлопнув дверью. Не смог в этот раз. То бандиты, а то собака…

Неделю отстрел был информационным поводом для завода и околозаводской братии, а потом всё стихло. Уровень вовлеченности милиции в деловую жизнь города был заметен и в этом: по сути незаконная акция — массовое применение оружия в черте города, административное правонарушение не заинтересовало слуг закона. Да и чему удивляться, тут и более громкие акции остаются без реакции.

Про громкие акции. В мае в Туле снег уже не валит, нужды в Змее-Горыныче нет, идея подметать территорию реактивной струёй была забракована. Зато в светлые головы новаторов из железнодорожного цеха пришла другая идея — прометать вагоны после выгрузки! А что? Сейчас целых десять человек целых пятнадцать минут под метлу чистят вагоны, а их за смену многие сотни приходят. Мало того, вагоны, выгруженные на опрокиде, не чистит вообще никто. Опрокидыватель — специальный механизм, который поднимает вагон переворачивает его и вытряхивает в угольную яму. Штука полезная, особенно при выгрузке безлюковых полувагонов. А если неочищенный вагон находят на станции Присады, относящейся к системе МПС, его возвращают на очистку и берут штраф за задержку. Такие правила, не нравится возить груз в вагонах министерства, носи в карманах.

Идея рационализаторов заключалась в том, что после выгрузки все полувагоны прогоняют под реактивной струёй, которая выдувает весь мусор наружу. Шикарная идея, что может пойти не так? Установку быстро построили силами цеха, крякнули, потёрли ладони и испытали. Успех был ошеломительный. Реактивная струя вычищала вагон идеально чисто и офигительно быстро. Главное было не забыть её загасить, когда под ней проезжает маневрушка. Вроде пока не пострадал ни один машинист. Один момент — машинисты отказывались толкать вагоны до самого Змея-Горыныча. Примерно за два-три вагона они останавливали манёвры и категорически отказывались подползать ближе. Их смущали куски мусора, вылетавшие из кузова по самым причудливым траекториям.

А потом оказалось, что из вагонов вылетает не только мусор и остатки груза. Порой вылетали и детали вагонов. Самым весомым аргументом в споре машинистов с адептами новой установки очистки стала торцевая дверь. Полтораста килограмм спланировали так удачно, что никого не убили. Кажется. Фролов, стоявший в это время неподалёку и наблюдавший за очередным этапом испытаний Змея, так не считал. Когда краем глаза он увидел, что на него летит, он сразу понял — это хана. Убившая его дверь вблизи выглядела непрезентабельно, она была старая, мятая и поржавевшая во многих местах. Пётр рассмотрел её в подробности, открыв глаза. К его телу в это время бежали все, кто был рядом, установка уже не ревела, или Фролов в посмертии перестал слышать.