Завод (СИ) - Ра Юрий - Страница 39

— Лена, организуй нам чайку, печенек, молочка. Или кофе?

— Нет-нет, чай в самый раз. Зеленый, если можно.

— Лена, человек с пониманием, давай ему зеленого, а мне с бергамотом. Кстати, вы уже распробовали бергамотовый? Только начали везти в наши края. Лена, это, Дмитрий Анатольевич из комитета государственной…

— Я бы не хотел…

— Я бы тоже. Но вы пришли. — Пётр не демонстрировал никакого пиетета к представителю очень силовой структуры. У стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что и не испытывал тоже.

— Фролов, это что, не шутка? — супруга стояла в дверях гостиной и не бежала пулей заваривать чай дорогому гостю.

— Лена дорогая, ну какие могут быть шутки с представителями органов безопасности. Давай уже, поухаживай за нами, а я обязуюсь всё тебе подробно рассказать. Даже военную тайну, если наш гость вдруг проболтается под влиянием паров чая. Дмитрий Анатольевич…

— Давайте просто по имени — Дмитрий.

— Ага. Дмитрий, вы помимо чайных паров какие-то другие вдыхать будете? Спиртосодержащие, я имею в виду. И меня тогда тоже без отчества называйте.

— Нет, спасибо.

— А товарищ ваш, который в машине остался?

— Он тоже не будет.

— Жаль, а то бы на троих накатили. Я из-за спины ствол вытащу, а то спину трёт. — Фролов вынул свой пистолет из-за спины и положил его в выдвинутый ящик кофейного столика.

— Пётр, ничего вам не жаль. Насколько я знаю, вы не любитель крепких напитков.

— О как. Значит, у вас подробное досье на меня, а не краткая справка. Давно я в разработке?

— Какие у вас глубокие познания нашей кухни. Откуда, позвольте спросить? И эти ваши ковбойские навыки, они тоже не очень вписываются в краткую биографическую справку. Ничего не желаете рассказать?

— Может вам еще и ключ от квартиры, где деньги лежат? Ну чисто для комплекта.

Покладистый характер Фролова вкупе с его склонностью к провоцированию людей давно отмечались супругой как основополагающие черты мужа. Она считала, что любимому Пете бывает тесновато в рамках существующего миропорядка. Она даже допускала мысль, что он не врёт, когда говорит, что видел иные миры. По большому счёту, в её родном Новоузловске у Лены было немало знакомых, которые успели повидать гораздо больше прочих. Никакой химии, сплошная оптика и продукция советской вино-водочной промышленности исправно расширяли горизонты видения отдельных товарищей. Вплоть до зеленых человечков и синих чертей. И сейчас, прислушиваясь к разговору с кухни, Лена даже немного сочувствовала товарищу в штатском: не всякий с первого раза может общаться с её мужем. Особенно, когда в общении заинтересован не Пётр.

— Не надо только хамить, Фролов. Думаете, нам не известно про ваши незаконные делишки. Вот эту браваду взять с пистолетом хотя бы. Я знаю, что у вас есть разрешение на него. Но знаю и иное — ствол зарегистрирован незаконно, за взятку.

— Вы про сейчашную ситуацию? Вот-те-крест, вынул, потому что достало спину царапать. Никакой демонстрации, я вообще не сторонник дешёвых спектаклей. А по поводу законности получения оружия, в милиции сочли, что всё сделано по закону. Такие у нас теперь законы, что поделать, Дмитрий.

— Принимается. С прошлым разобрались, давайте теперь поговорим о будущем. Как вы сами заметили, Пётр, времена у нас теперь новые, законы тоже. Поэтому я вам не стану предлагать подписать документ о неразглашении сегодняшнего разговора. Есть другие способы наказать за длинный язык. Мы оба с вами это понимаем, я думаю.

— Предлагаю пропустить этап запугивания, вернее сократить. Цель визита уже можно оглашать. Только один момент: жене я всё равно вкратце обрисую суть беседы. Она у меня умная, врать даже пытаться не буду.

— Со своей женой сами как-нибудь управляйтесь. Нам не очень важно, кто виноват, если информация вытечет из этого дома — накажут лично вас. Примерно так накажут. А как это скажется на вашей семье, это другая история.

— Понял. У вас методичка, вы пока один элемент обязательной программы не откатаете, к другому не перейдёте.

— Хм. Можно сказать и так. Ладно, перехожу. В скором времени на вас выйдет начальник службы безопасности и предложит вам перейти в их службу. Так вот…

— Опоздали, тарщ капитан. Он уже вышел, я уже отказал.

— Как-то вы поторопились. Я думаю, в вашем случае можно отыграть назад. Нам нужно…

— Да мне по барабану, что вам нужно. Я в эти игры не играю.

— Вы кажется, не очень представляете, в какой ситуации оказались. Сейчас у вас всё хорошо, а стоит нам чуть-чуть повнимательнее присмотреться, и уже всё нехорошо.

— Ну и нахрена вам такие кадры, которые под дулом пистолета на вас работают. Не, такое срабатывает короткое время с другим контингентом или на вражеской территории. А дома так работать нельзя. Вы ж все на меня работаете по сути. Защищаете мою семью от врагов, на мои деньги, между прочим. Так что завязывайте с шантажом, Дмитрий.

— А если подумать?

— Если бы мне это было интересно, если бы душа требовала чего-то такого, я бы стопудово подался в службу безопасности господина Зубова. А я отказался.

— То есть рассказывать вам о том, что мы готовы принять вас в штат, дать звание, платить зарплату, бесполезно?

— Абсолютно. Не моё это всё.

Неожиданно для Фролова после этой фразы собеседник словно потерял интерес к разговору. Выглядело это так, будто он на самом деле отработал все номера своей программы, а после свернул выступление. Да уж, подумал Пётр, с пламенем в груди у чекистов стало не очень. С таким подходом им будет трудно впарить кому-бы то ни было что-то дорогое типа любви к Родине. Даже немного обидно стало и за себя, и за Родину. Он осознал, что чувствует девушка, когда её резко перестают уговаривать. Нет, мысли бежать за уходящим кавалером с криком «Останься, я вся твоя!» не возникло. Но всё равно, мог бы еще поуговаривать.

Вышел Петя на крыльцо проводить с него бойцов. В смысле, Пётр одного проводил, а второй снаружи оставался в машине. Уже выходя со двора Дмитрий обернулся и негромко сказал:

— Ваши этнические друзья перебрались в Плеханово. Так что не расслабляйтесь особо. Всего хорошего.

— И вам не хворать! — На автомате ответил Фролов, лихорадочно вспоминая, что за Плеханово, далеко ли оно от Тулы.

— Лен! Что такое Плеханово?! — Это была его первая фраза после запирания входной двери.

— Да есть у нас поселок такой под Тулой. В аккурат на противоположной стороне города от нас. Если ехать на машине, километров десять будет.

— От города?

— От нас. Плеханово, это уже почти Тула. А что такое?

— Да вот, товарищ подсказал, что наши бывшие соседи-погорельцы туда перебрались. Блин, я думал умотали куда-то вдаль…

— А с какой целью-то приходил этот товарищ из Органов? И откуда они про тебя всё знают?

— Ну… работа у них такая, всё знать. А приходил, на службу звал в комитет. Мол, вихри враждебные веют над нами.

— А ты чего? Сколько можно тянуть из тебя как клещами! Рассказывай давай уже.

— Лен, нафиг мне не упиралась такая служба. Товарищи из органов хотели, чтоб я в службу безопасности к кемеровским бандюкам устроился работать и стучал в контору. Я похож на идиота?

— Бываешь иногда если честно. Но раз отказался, значит просто прикидываешься. Ты у меня молодец, Фролов! Только непонятно, почему именно к тебе обратились с такой странной просьбой.

— Это у них называется «вербовка». Не удивлюсь, если я не первый такой завербованный. И не последний. Ходят к тем, кто, по их мнению, готов к сотрудничеству или кого можно шантажировать, запугивать. Там почему-то считают, что кто-то предпочтет сунуться к медведю в берлогу, лишь бы его в угол не поставили. Странные люди.

Разговор разговаривался, а руки супругов привычно ополаскивали пацанов, насухо вытирали их полотенцами, переодевали в пижамки. Выглядело это так, словно у родительских рук был свой отдельный центр управления или собственное понимание целей и задач. В семье Фроловых большое внимание уделялось семейным традициям, и синхронное купание близнецов было одной из таких традиций. Благо малыши были пока не очень большими, ванны на двоих хватало. Тем более, что саму ванную комнату Фролов построил значительно больше, чем она бывает в многоквартирных домах. Хозяин барин — эта пословица абсолютно точно описывала быт семьи Фроловых. В своём доме они практически барствовали после той двушки-хрущевки, в которой жили раньше.