Искушение Эльминстера - Гринвуд Эд - Страница 44

— Куда, во имя всех богов битвы, ты ведешь нас, женщина?

— Э-э, «ваше величество», он хотел сказать… Это действительно подозрительно похоже на спуск в подземелья.

Дасумия снова рассмеялась, на этот раз глубоким, сердечным смехом удовольствия.

— Держи эту руку там, где она есть, смелый воин... И нет, дерзкие господа, мы не идем к подземельям. У вас есть королевское обещание на этот счет!

Эл подкрался к следующей арке, как охотничья кошка, и выглянул из-за ее края как раз вовремя, чтобы услышать, как раздвигается невидимый за углом занавес из бисера. Из-за него вспыхнул свет; Эл рискнул, пересек комнату в тот угол и воспользовался еще одним шансом: открытый, освещенный путь, по которому они шли, пересекал еще одина занавес. Он мог бы спрятаться за ним и заглянуть в освещенную область, если бы сумел перебраться через открытый проход в нужный момент, чтобы его не заметили. Сейчас? Он метнулся, остановился и попытался восстановить беззвучное дыхание, и все это за несколько мгновений. Следующие пару мгновений он потратил, чтобы посмотреть, куда королева забрала свой улов. Ярко освещенное пространство за занавесками было всего лишь прихожей. Арка в дальней стене открывалась в место, освещенное красным, зловещим сиянием. По бокам этой арки стояли два стража в полной броне, с опущенными забралами и изогнутыми саблями, поднятыми в перчатках, — воины без ног, чьи обрубки лодыжек скользили в дюймах над каменным полом, не касаясь его. Люди называли их ужасами в шлемах: магически оживленные доспехи, которые могли убивать так же уверенно, как и живые воины.

Эл наблюдал, как они угрожающе двинулись вперед, но остановились по жесту королевы. Дасумия шагала между ними, не останавливаясь, таща за собой своих живых воинов, и Эл смело крался за ними, пристально наблюдая за этими поднятыми саблями. Прежде чем он добрался до ужасов в шлемах, они развернулись и поплыли за троицей, беззвучно убирая мечи в ножны. Эл замыкал шествие, двигаясь теперь очень осторожно. Комната за ней была очень большой и очень темной, ее единственный свет исходил от светящегося гобелена рубинового цвета в дальнем конце, гобелена, на котором был изображен черный символ, размером больше, чем многие дома, которые видел Эл: Черная Рука Бэйна. Проход, проходивший по центру храма, был уставлен жаровнями. Когда Дасумия проходила между ними, каждая пара сама по себе вспыхивала пламенем. Делвер и Инграт, очевидно, передумали насчет своей королевской ночи страсти. Эл отчетливо слышал, как они сглатывали и замедлялись, а Дасумия тащила их за собой. По обе стороны прохода стояли скамьи., Некоторые из них были заняты обмякшими скелетами в мантиях, другие — мумифицированными или все еще гниющими трупами. Эл нырнул в пустой ряд, низко пригнувшись к полу. Он знал, что должно произойти.

— Нет! —  внезапно закричал Инграт, вырываясь из рук королевы и разворачиваясь, чтобы убежать. Он отчаянно застонал за мгновение до того, как Делвер вырвался из цепочки монет, начал свой собственный бег — и закричал. Два ужаса в шлемах парили прямо за ними, вытянув руки в перчатках, готовые сомкнуться на их горлах. Эти стальные пальцы манили их, а пустые шлемы наклонились ужасно близко. Застонав от отчаяния, двое гвардейцев повернулись лицом к королеве. Дасумия лежала на алтаре, приподнявшись на локте, и на ней было гораздо меньше одежды, чем когда она вошла в храм. Смеясь, она поманила их к себе.

Оба воина неохотно двинулись вперед.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ВКУСИТЬ ТЕМНЫЙ ОГОНЬ

Лучшее, что архимаг может сделать со своими заклинаниями? Использовать их, чтобы уничтожить другого верховного мага, конечно — и самого себя при этом. Мы посадим что-нибудь полезное на пепелище.

Например, редиску.

Альбрингундар Поющий Меч

из Мыслей о лучшем Фаэруне,

опубликованных примерно в Год Льва

Невидимые барабаны гремели и перекатывались, начиная неумолимый, неторопливый ритм, который сотрясал храм. Эл пристально наблюдал, как большая рука Бэйна — чуть выше человеческого роста и, по-видимому, вырезанная из какого-то черного камня — появилась в поле зрения за алтарной плитой. Ореол тонкого красного пламени поднимался и опускался вокруг её пальцев, и в их мерцающем свете, когда Дасумия легко спрыгнула с алтаря, Эльминстер увидел два длинных черных хлыста с металлическими шипами, лежащих скрещенными на алтаре, где она лежала. Удары барабана немного ускорились. В поисках лучшего обзора Эл натянул капюшон своей мантии, чтобы спрятать под ним лицо, и медленно поднялся в сидячее положение на своей скамье, став просто еще одной обмякшей фигурой среди множества трупов. Его разлагающиеся соседи, без сомнения, когда-то были жертвами здешних ритуалов. Делвер и Инграт — и, если на то пошло, сам один Эльминстер — вполне могли бы вскоре присоединиться к ним, если  придворный маг Галадорны не будет действовать точно и быстро в ближайшие моменты.

Два воина стояли лицом к лицу с Дасумией и дрожали от страха. Она взяла их за руки и заговорила с ними. Слова были не долетели до Эла в звуке барабанов, но она явно успокаивала их. Время от времени она обнимала или целовала их, игнорируя — как не могли они — неуклюжие ужасы в шлемах, плавающие прямо за их плечами. Королева повернулась, взяла кнуты и вручила по одному каждому мужчине. Прислонившись спиной к алтарю, она отдала им команду и подняла руки к темному, невидимому потолку в призывном жесте. С большой неохотой они взмахнули хлыстами в ее сторону — без всякой силы, так что колючки просто задели ее и отскочили, не причинив вреда. На этот раз Эльминстер услышал сердитый приказ Дасумии:  — Бейте! Бейте или умрите!

Она снова подняла руки в призыве, и на этот раз хлысты обрушились на нее всерьез. Ее тело дернулось под ударами, упал клочок голубого шелка. Она ободряюще прошипела Инграту и Делверу, которые ударили сильнее. Хлысты щелкнули. Кнут обвился вокруг нее, обнажая одну из грудей. При  следующих ударах первые рубцы отметили Дасумию, и она застонала, чтобы они ударили еще сильнее. Стражники сначала повиновались неуверенно. Затем от души, когда она крикнула им, чтобы били еще сильнее, глядя на них так, как не раз на Эльминстера, подавляя своей волей.

Делвер и Инграт пошатнулись, затем вернулись к своей задаче, вкладывая весь свой страх умереть здесь и негодование на то, что она заманила их в ловушку, в каждый удар. Пропитанный кровью голубой шелк и гладкая плоть под ним быстро исчезли под дождем ударов хлыстов, которые блестели темной кровью.

Внезапно Дасумия запрокинула голову и завыла, призывая их остановиться. Делвер, истерически рыдая, не смог этого сделать — и ужас в шлеме позади него вытянул перчатку и схватил за руку так, что остановил его неистовые движения на полпути. Сейчас она больше походила на зверя, освежеванного для жарки на вертеле, чем на обнаженную женщину, но, когда Дасумия опустила руки и положила их на бедра, чтобы объяснить следующую часть ритуала, она выглядела не менее властной, чем одетая и отдающая приказы коленопреклоненным придворным. Она не выказывала и следа боли, несмотря на кровь, струившуюся по ее конечностям, двигаясь легко и со своим обычным распутным покачиванием бедер, когда приказала Инграту лечь на алтарь на спину. Гнев поднимался в Эльминстере. Гнев и отвращение. Он должен был что-то сделать. Он должен был остановить это. Эл попытался вспомнить, что он когда-то слышал о подобном ритуале от пьяного поклонника Бэйна. Жертвы, зарезанные священниками острыми мечами? Или парящая Рука Бэйна, сокрушающая жертвы в своей хватке... Да, так оно и было. Дасумия взобралась на гвардейца на алтаре и кричала «Бей! Бей!»

Делверу, который неохотно двинулся вперед со своим хлыстом. Тогда Эл понял, что больше не может смотреть. Хлыст щелкал, оставляя кровавый след при каждом взмахе, и Эл почувствовал, что его покалывает от ярости и возросшей силы — силы, пульсирующей в самых кончиках его пальцев. Он был Избранным Мистры, как бы смутно он ни помнил, что это значило.