Искушение Эльминстера - Гринвуд Эд - Страница 61

— Клянусь богами, —  медленно произнес он, — это облака! Мы смотрим вниз на облака!

— Только самые низкие облака, — с улыбкой сказал Звездопад. — О, разве ты не знал? Да, разные формы облаков висят на разных уровнях, точно так же, как рыбы в озере ищут уровни в воде, которые им подходят.

— Рыбы?.. — спросил человеческий маг, затем ухмыльнулся и сказал: —Неважно. Мы быстро отклоняемся от моего первоначального вопроса. Звездопад ухмыльнулся в ответ.

— Теперь ты понимаешь, как получилось, что люди веками учились в Миф Дранноре, — сказал он, — и некоторые из них изучали лишь горстку заклинаний, которые они искали? Лучшие из них даже не возражали. Амбрегард покачал головой.

— О, если бы я был там, — с тоской прошептал он, довольно осторожно присаживаясь на другой лист. Тот быстро швырнул его в центр, вызвав короткое удивленное бормотание, и свернулся вокруг него, утвердив его в вертикальном положении в теплом комфорте.

— Что ж, кхм, — произнес он с приятным удивлением, в то время как Звездопад усмехнулся. — Мило, очень мило.

Он посмотрел на кресло Звездопада, все еще явно живое и прикрепленное к гигантскому тенистому дереву, на вершину которого они с таким трудом взобрались по казавшейся бесконечной спиральной лестнице.

— Я полагаю, что нет никаких шансов получить такое кресло где-нибудь еще, кроме как при Эльфийском дворе?

— Никаких, — сказал Звездопад с широкой улыбкой,  — вообще никаких. Извини.

Амбрегард фыркнул.

— В твоем голосе совсем не слышно сожаления. Почему нам пришлось потеть на нашем утомительном пути сюда, шаг за тысячным шагом? Что плохого в использовании заклинаний полета?

— Дереву нужно было узнать тебя получше,  — объяснил эльфи. — В противном случае, когда ты только что сел, оно, скорее всего, выбросило бы тебя вон в те облака как катапульта... и лишило меня человеческих волшебников, с которыми можно было бы поболтать этим вечером. Амбрегард содрогнулся, представив, как его беспомощно вытолкнули в пустой воздух, и ужасное, долгое падение…

— Ааа! — взвизгнул он, размахивая руками, чтобы прогнать свое мысленное видение. — Боги! Прочь, прочь! Давай вернемся к нашему разговору! Когда мы ели — о, это древесное желе! Как... нет. Позже, я спрошу об этом позже. Сейчас я хочу знать, почему ты сказал, когда мы ели, что Эльминстер сейчас в такой опасности? И близок к тому, чтобы стать еще большей опасностью для всех нас… почему?

Звездопад посмотрел на мили зелени в сторону далекой линии гор на мгновение, прежде чем сказал:

— Любой человек-маг, который живет столько лет, сколько этот Эльминстер, превосходит большинство нажитых им человеческих врагов. Они умирают, а он живет. Само его долголетие и сила делают его естественной мишенью для тех представителей любых рас, ктое хотел бы завладеть им, или его силами, или его предполагаемыми богатствами и зачарованными предметами. Такие опасности подстерегают всех магов, которые добились хоть какого-то успеха. Амбрегард кивнул, и эльф продолжил.

— Разумно предположить, что более успешный волшебник привлекает больше внимания, а значит, и более опасных врагов, не так ли?

Амбрегард снова кивнул, нетерпеливо подавшись вперед.

— Ты собираешься рассказать мне о каких-то великих таинственных врагах, с которыми сейчас сталкивается Эльминстер?

Звездопад улыбнулся.

— Такие, как фаэриммы, малаугримы и, возможно, даже шарны? Нет. Амбрегард нахмурился.

— Фаэрр..?

Звездопад усмехнулся.

— Если я расскажу тебе о них, они больше не будут загадочными, не так ли? Более того, ты проживешь остаток своих дней в страхе, и никто не поверит тебе, когда ты расскажешь о них. И каждый раз, когда ты будешь говорить о них, увеличится вероятность того, что кто-то из их числа почувствует потребность заставить тебя замолчать — и это приведет к жестокому и раннему концу жизни Амбрегарда. Нет, забудь о них. Это хорошая практика для магов — забывать и отпускать то, что их интересует. Некоторые из них так и не научились этому и умирают задолго до своего времени.

Амбрегард нахмурился, открыл рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыл его. Затем он сказал почти сердито:

— Но тогда, если мы говорим об отсутствии врагов, с какой особой опасностью сталкивается Эльминстер?

Маленький, туго скрученный листик у локтя Звездопада развернулся, открыв две стеклянные чаши, наполненные чем-то похожим на воду. Он передал одну из чаш Амбрегарду, и они выпили вместе. Это была вода, и самая прохладная, самая чистая, которую Амбрегард когда-либо пробовал. Когда она скользнула в каждый уголок его существа, он внезапно почувствовал себя невероятно бодрым и энергичным. Он повернул голову, чтобы воскликнуть о своих чувствах, посмотрел в глаза Звездопаду и увидел в них печаль. Он не заговорил достаточно долго, чтобы лунный эльф смог неспешно сказать:

— С собой.

— С собой?

Во имя богов, неужели он превратился в эхо? И был ли это его шестой вечер здесь со Звездопадом... или седьмой? Да. Он был похож на маленького ребенка, приглашенного в беседу взрослых, впервые увидевшего более масштабный и серьезный взгляд на Фаэрун вокруг себя. С внезапным усилием Амбрегард придержал язык и наклонился вперед, чтобы послушать. Звездопад наградил его легкой улыбкой и добавил:

— С уходом всех друзей, любовников, врагов и даже царств его юности, Эльминстер будет чувствовать себя все более одним — и, как это свойственно людям, одиноким. Он будет цепляться за все, что у него осталось — за свою силу и достижения в магии — и начнет раздражаться из-за сделки, которая отняла у него молодость и все то, что он мог бы сделать, но не сделал... Короче говоря, он служба Мистре начнет беспокоить его.

— Нет! Ты сам так сказал: любовь...

— Таков путь людей, — спокойно продолжал Звездопад, — и всех нас, в разные периоды нашей жизни... Но сейчас я отвлекся. Словом, Эльминстер,  став зрелым могущественным магом — в отличие от пылкого, легко отвлекающегося юноши — впервые заметит искушения.

— Искушения?

— Шансы использовать свою власть так, как он считает нужным, без приказов или ограничений, установленных другими. Желание поступать так, как ему заблагорассудится, игнорируя последствия, хорошие или плохие, сокрушая всех, кто выступает против него. Делать то, о чем он праздно думал, выполнятькаждую прихоть.

— И что дальше?

— И дальше, пока он этим занимается, каждое живое существо на славном Ториле или под ним должно скрываться и прятаться — ибо какой судьбой будет наслаждаться Амбрегард, если проходящему Эльминстеру покажется, что горсть амбрегардовых потрохов станет хорошей игрушкой или едой на следующие нескольких минут?

Эльф позволил своим словам повиснуть в тишине на некоторое время, ожидая, что Амбрегард заговорит. Довольно скоро волшебник-человек не смог удержаться:

— Ты хочешь сказать, — тихо спросил он, — что мы — я или еще кто-то... должны сейчас отправиться уничтожать Эльминстера, чтобы спасти весь Торил?

Звездопад почти устало покачал головой.

— Почему люди так любят это слово? «Уничтожать»! — он поставил миску с водой обратно на лист и с улыбкой спросил: — Если тебе это удастся, Амбрегард Могучий, скажи мне: кто тогда защитит Торил от тебя?

* * * * *

Если б был Убийцей я, жил бы, в логово таясь…

— Милая Мистра, — пробормотал Эльминстер, невольно улыбаясь, — что бы ты ни делала, останови меня от попыток стать бардом.

Он сделал еще один шаг вдоль осыпающейся стены руин. Легкий скрип его сапога по влажным мертвым листьям казался очень громким в жуткой тишине пустого леса. Каким-то образом он знал, что эта разрушающаяся крепость должна быть связана с тем, что убивало людей и лесных существ поблизости. Он ясно чувствовал это на прибрежной дороге. Оно звало его сюда... звало его…

Он остановился и уставился на замшелые камни. Могло ли на него подействовать заклинание, заманившее его сюда? Он бы почувствовал любое простое очарование или принуждение... Не так ли? Эл резко развернулся и направился обратно по провисшему мосту, уверенным шагом удаляясь от руин. Он оглянулся один раз, просто чтобы убедиться, что никто не мчится за его спиной, но все казалось таким же тихим, как и раньше. Однако он все еще чувствовал, что за ним наблюдают. Он долго изучал похожие на зубы остатки стен, но ничего не двигалось и, казалось, ничего не изменилось. Пожав плечами, Эл снова развернулся и направился обратно по дороге. Он не ушел далеко, когда краем глаза увидел ее — не совсем то, что ожидал, — женщину, наблюдающую за ним из-за двух сумеречных деревьев. Он обернулся на деревья, но там никого не было. Он медленно повернулся на каблуках, оглядываясь по сторонам, но не увидел ни наблюдающего человека, ни кого-либо перелетающего с дерева на дерево или прячущегося в какой-нибудь лощине. В любом случае, он услышал бы шорох опавших листьев при любом таком движении. Слегка улыбнувшись, Эл повернулся к тропе и неторопливо побрел по ней обратно к прибрежной дороге. Он подозревал, что ему не придется долго ждать, прежде чем он снова увидит это лицо, уставившееся на него, — потому именно это он и видел: не фигуру в мантии, а голову и шею. Она могла быть парящим призраком. Если она была Убийцей, это вполне могло объяснить отсутствие следов, по которым можно было бы идти, или существ, которых люди великого герцога могли бы загнать в угол. Манера убивать даже утверж...