Забытый чародей. Подруга на день (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 24

И она сдалась.

- У вас в управлении сегодня высокие гости, - принялась объяснять Карина, крепче сжимая чашку с остывающим чаем и нарочно не глядя на бывшего водителя. - Ты знаешь моего мужа и можешь представить, каково ему пресмыкаться перед кем-то. Он нашел способ выплеснуть раздражение. Устроил сцену из-за пустяка. Оторванной пуговицы на рубашке. Из-за пуговицы! - она горько усмехнулась. - Знаю, это среднестатистический скандал. Как сотни других за годы брака. Просто сегодня... - Карина запнулась, губы задрожали. - Я не знаю почему, но сегодня моя броня дала трещину. Вот и всё.

Она посмотрела на Глеба и вздрогнула. Его лицо стало каменным. Ледяным. Наверное, в её глазах отразился испуг. Потому что парень снова стал собой и пробормотал:

- Простите, - он закусил губу. Сильно. Почти до крови. - Просто трещины в броне - это не пустяк. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Как... - он замолчал.

Карина догадалась.

- С твоей мамой?

Он кивнул. Глаза потемнели, как безлунная ночь.

- Это был несчастный случай, - проговорил он через силу, разглядывая собственные ладони. - По крайней мере, так звучит официальная версия. Мама переходила дорогу. Не заметила машину. Но... - Глеб болезненно поморщился. - Это невозможно. Там не было никаких поворотов, и до светофора оставались считанные метры. Мама не могла не заметить этот «Москвич»! Я знаю, она специально шагнула перед ним.

Карина зажмурилась от ужаса. Но через секунду пришло осознание.

- О, боже! Ты думаешь, я тоже могу убить себя? - спросила она строго.

- Вы сегодня бродили по городу, не понимая, что замерзаете. Это серьезно.

Сердце заныло от боли. Руки затряслись.

- Тебе меня жаль, да? - она поставила чашку на стол, чтобы не уронить, и поднялась, запрещая себе расплакаться от обиды. - Но мне не нужна твоя жалость, Глеб.

«Только не от тебя!» - хотелось закричать, но Карина не смела. У неё не было права упрекать его. У молодого следователя впереди вся жизнь. А она просто несчастная женщина, напомнившая его погибшую мать.

Парень тоже встал. В стальных глазах отразилось неприкрытое отчаянье.

- Это не жалость. Вы же знаете. Не можете не знать! Я солгал вам тогда... в театре. Мы не случайно встретились. Я был в кабинете Аркадия Владимировича, когда его новый посыльный принёс билет. Он лежал на столе во время совещания. Я сидел ближе всех. Чуть шею не свернул, пытаясь разглядеть дату! Я должен был вас увидеть...

Глеб побледнел, опешив от собственной откровенности.

- Вы сердитесь на меня, да? - спросил парень горько.

- Да, - прошептала она, боясь поверить услышанному. - Сержусь. Мог бы и поторопиться. Это была очень длинная зима. Невыносимая.

Карина не дала Глебу ответить. Прильнула к губам.

Сердце затрепетало от страха. Вдруг она придумала то, чего в помине нет?! Влюбленные женщины любят обманываться. Вдруг он снова оттолкнёт её, как прошлой весной - в сквере?! Но вместо этого сильные руки притянули Карину ближе.

В комнате раздался щелчок, и свет погас.

- Ох, - выдохнула Карина, испугавшись.

- Ш-ш-ш, - успокоил Глеб, не выпуская её из объятий. - Это старый дом. Лампочка перегорела от перепада напряжения. Тут такое каждую неделю случается.

Карина засмеялась, обвивая его шею.

- А, по-моему, лампочка знала, что делала, оставляя нас в темноте...

- Наш смертельно опасный роман длился четыре года, - Карина высвободила пальцы из моей ладони. - Аркадий убил бы нас обоих, если б узнал. Или, как минимум, Глеба. У меня на глазах. Но в тот снежный мартовский вечер мы поняли, что больше не можем друг без друга. Мы проявляли чудеса изобретательности, воруя время для коротких встреч. Иногда приходилось не видеться неделями. Невыносимо бесконечными неделями. Но потом они становились ничтожными, когда мы снова оставались наедине. Разумеется, я понимала риск. И сделала то, что поклялась не совершать никогда. Ни при каких обстоятельствах. Притянула родовую магию.

Я громко ахнула.

- Да! - гадалка сделала большие глаза. - Я вновь начала пользоваться способностями. Ради тайных встреч с молодым любовником! Звучит ужасно, знаю. Но я не видела иного выхода. Без магии муж вычислил бы нас в первый же месяц. Я не могла гадать на себя. Дар так не работает. Я смотрела нити Глеба. При малейшем намёке на опасность для него, не приходила на свидания. Врала, что не смогла вырваться.

Карина продолжала рассказывать. Без картинки. Не показывая деталей. Слишком личных.

У них была игра. Они представляли, что вдвоем гуляют по городу. В мельчайших деталях обсуждали, как неторопливо бродят по паркам, скверам и тихим улочкам, сидят в летних кафе и на скамейках рядом с фонтанами. Постепенно начинало казаться, что они, правда, бывали там рука об руку, а не в одиночку.

Глеб становился взрослее, увереннее, что сильнее вдохновляло Карину. Она легко могла представить, каким он станет через десять или двадцать лет. Гениальным сыщиком, но не карьеристом, способным без тени сожаления идти по головам. Не деспотичным начальником, а профессионалом, умеющим вдохновлять коллег и подчиненных. У парня загорались глаза, когда он говорил о работе. Но с ещё большим пылом он смотрел на неё.

- Мне казалось, я всю жизнь шла к этим отношениям, - Карина пригубила остывший чай. - Но за мгновения счастья я расплачивалась страхом. Всепоглощающим. Боялась невзначай произнести имя любовника при муже. Меня бросало в дрожь при подозрении, что Аркадий узнал о неверности. Но ещё сильнее пугала мысль, что однажды Глеб встретит другую - свою ровесницу - и забудет меня. О! Я презирала себя, поняв, что такая же собственница, как ненавистный супруг! Но ничего не могла поделать. Смотрела на спящего Глеба и думала, что разорву женщину, которая попытается его отнять.

«Соперница», и правда, появилась. Соседская девчонка попросила молодого следователя разыграть фарс перед родителями. Они не одобряли перебравшегося в столицу жениха и не хотели, чтобы дочь после вуза уезжала следом. Глеб согласился с легкостью. На работе слишком часто стали шутить о его монашеском образе жизни. А на днях сам босс, которому парень регулярно наставлял рога, намекнул, что пора подумать о создании семьи. Мол, карьера никуда не денется.

Тайная подруга отнеслась к затее спокойно. Пока не увидела «влюбленных» вместе. В один из зимних вечеров Аркадий пригласил коллег с женами и невестами на ужин. В их числе оказался и следователь Покровский. Шеф давал бывшей игрушке возможность проявить талант. И, разумеется, держал рядом. Глеба нервировала опека. Даже зная истинный облик Аркадия, он чувствовал перед ним вину. Но приходилось плыть по течению.

Карина весь вечер изображала радушную хозяйку, стараясь не смотреть на белокурую девушку, щебечущую что-то на ухо «жениху». Она знала, это спектакль. Но ревность вонзала в плоть ядовитые когти. Соседка смотрелась рядом с парнем естественнее. Юная, не отравленная горечью несчастливой жизни, она была более подходящей парой Глебу.

- Я хотела, чтобы фарс прекратился. Но не смела ничего требовать. Однако, - Карина засмеялась, подпирая порозовевшую щёку, - эта «влюбленность» сыграла нам на руку. На работе решили: Глеб вот-вот отправится в ЗАГС, и помогли вне очереди получить квартиру. Эту самую! Вместо дыры, которую мы превратили в любовное гнёздышко. А, главное, Аркадий исключил моего любовника из списка подозреваемых!

Карина снова взяла меня за руку, и я увидела фрагмент утреннего сна. Женщину перед зеркалом и мужчину, полушутливо обхватившего ладонями её шею. В тот день неверная супруга ясно осознала: он догадался. Выводы подтвердила пришедшая на ужин Томочка - жена друга детства Аркадия и единственная «разрешенная» приятельница. Так называемая приятельница. Карина её не выносила, но вынужденно терпела.

Томочка явилась без мужа, хотя на ужин обещались оба супруга. В обтягивающем полную фигуру зеленом платье, она напомнила жабу. Крупные крашенные в рыжий цвет кудри сильнее уродовали розоватое лицо. Быть может, именно это Томочку и раздражало. Их разительное отличие. Карина была моложе на десять лет, и внешне превосходила гостью по всем фронтам. Ещё и вкусом обладала.