Молоко для вредного ректора (СИ) - Блум Хельга - Страница 14

Бросив еще один взгляд на нее, я выскользнула из-за ширмы. Ректор Корвус уже исчез, в медицинском крыле вновь воцарилась тишина. Тихо посапывал профессор Остерандо в своем закутке. Откуда-то издалека доносился едва слышный звон стекла. Медленно приблизившись к источнику звука, я вошла сквозь полуоткрытую дверь в кабинет доктора. Он стоял у большого стеклянного шкафа и сосредоточенно перебирал флаконы и склянки. Длинные чуткие пальцы порхали над пузырьками из цветного стекла, споро поворачивая их к свету. Доктор разглядывал этикетки, осматривал жидкости и порошки, а затем что-то возвращал на место, а что-то откладывал на стол справа от себя.

— Как себя чувствует профессор Шикоби? — слегка опершись на дверной косяк, поинтересовалась я.

Доктор поднял взгляд и одарил меня профессиональной улыбкой:

— Она будет в порядке. Всего лишь небольшое переутомление. Профессор Шикоби слишком много работает и слишком мало отдыхает, не уподобляйтесь ей,  Мередит. Как насчет небольшой прогулки завтра после занятий?

— Боюсь, я буду занята. Много дел. Так что с ней случилось? Это из-за переутомления она упала в обморок?

— Похоже, наша уважаемая коллега слишком усердно работала над какими-то артефактами и вложила в них больше энергии, чем могла себе позволить. Подержу ее здесь до завтра, дам парочку укрепляющих составчиков и отпущу с миром.

— А профессор Остерандо?

— Сильнейший шок, сильнейший, — покачал головой доктор Агро. — Всё бормотал о своем гравилате, пришлось усыпить. Пропьет успокоительное и тоже завтра отправится в свои комнаты. Ректор Корвус даже подумал, что у нас тут эпидемия, сразу два преподавателя вышли из строя, но к счастью это всего лишь совпадение. Сентябрь.

Я бросила на него непонимающий взгляд. Доктор мягко улыбнулся:

— Сентябрь, Мередит, сентябрь. Преподаватели возвращаются с каникул, нагрузка резко возрастает в несколько раз, организм не выдерживает… — он захлопнул шкаф и протянул мне склянку из розового стекла. — Принимать каждое утро по две капли. Можно растворять в воде или чае, — и заметив, что я медлю, пояснил: — Тонизирующее средство. Мне очень нравится тебя здесь видеть, Мередит, но уж точно не в качестве пациентки.

— Спасибо, доктор.

— Ассерро, — поправил он. — Мы же договаривались.

— Ассерро, — быстро пробормотала я и поспешила покинуть медицинское крыло. Фамильярничать с доктором я опасалась. Он милый и очень симпатичный мужчина с жгучими карими глазами, приятной улыбкой и задницей, неплохо подчеркнутой брюками, но… В общем, пусть все это великолепие достанется кому-нибудь другому.***

За ужином преподаватели сдержанно обсудили произошедшее, но особенной тревоги никто не выказал. Все поохали и посочувствовали профессору Остерандо, посетовали, что профессор Шикоби слишком мало отдыхает, но ничего необычного в случившемся не увидели. В конце концов, это академия. У нас здесь толпа неуравновешенных молодых людей, запертых в течение целого учебного года с преподавателями в замке, окруженном лесом. Разумеется, время от времени что-то происходит и случается. Без этого не обойтись.

Уэсливер, конечно, больше всех переживал за Эхои. Вид он имел мрачный и рано ушел с ужина, отправившись в медицинское крыло — навестить больную.

Профессор Мирскен же вообще, насколько я могла заметить, едой этим вечером пренебрегал. Он упрямо таращился в пустую тарелку, бросая время от времени острые взгляды на хохочущих за своими столами студентов.

— Профессор Мирксен, вы в порядке? — поинтересовалась я, накалывая на вилку помидорку черри.

— Цвету и пахну, профессор Маккой, — буркнул тот, наливая себе четвертый стакан воды.

Затем он пробормотал что-то подозрительно похожее на «обманут круссанами, как идиот» и отодвинул корзинку с хлебом подальше от себя и поближе к проректору Каллахан. Что же, похоже, у профессора Мирксена сегодня тяжелый день.

Ректор Корвус же сидел на своем месте, прямой, как палка, и мрачный, как кот, которому мерзкий злобный человек не дал сесть пушистой жопкой на раскаленную плиту. Он избегал разговоров, профессионально пронзал взглядом студентов, от чего у бедолаг начиналась икота и несварение и игнорировал свою еду, поглощенный явно не самыми веселыми мыслями.

Профессор Мирскен вновь вздохнул и Джин, добрая душа, участливо поинтересовалась, не нужно ли ему к доктору. Может, случилось что-то? Профессор ответил, что ему не поможет даже самый лучший доктор в мире и уковылял в свой кабинет, считая что-то вполголоса.

— Профессор Маккой, зайдите потом ко мне в кабинет за обновленной версией завтрашнего расписания, — сухо сказала проректор, покидая столовую с крайне озабоченным видом.

***

Тихий ледяной голос я услышала только потому что в коридорах академии царило мертвое беззвучие. Студенты давно уже разбрелись по своим спальням, прекрасно зная, что завтра с раннего утра злобные преподаватели вновь начнут терзать их невинные души. Я возвращалась от проректора Каллахан. Мы засиделись допоздна, обсуждая учебные планы, студентов, методики преподавания и публикации в научных журналах. Обсуждение проходило в оживленной дружеской обстановке, а посему в животе у меня булькало сейчас некоторое количество ликера и пара сырных крекеров, невесть как затерявшихся в конфетной вазочке проректора. Вообще-то я зашла за расписанием, но профессор Каллахан похвалила мою статью для «Вестника магического слова» и разговор завязался как-то сам собой.

— Уверен, что ты передумаешь, если остановишься хотя бы на мгновение и поразмыслишь о том, какие могут быть у твоего поступка последствия, — шипел подозрительно знакомый голос из-за угла. Я замерла, стараясь не шевельнуть ни единым мускулом.

— Я делаю лишь то, что должен и даже если для этого мне придется… — запальчиво отвечал второй.

— Не смей! — перебил его первый, и я неожиданно узнала в нем ректора Корвуса. — Просто подумай, на чьей ты стороне, и чего хочешь добиться. Знаешь, я ведь тоже готов пойти на все, чтобы сделать то, что должен. Хочешь ли ты оказаться при этом у меня на пути?

Вяло соображающим полусонным мозгом я пыталась понять, действительно ли ректор Корвус угрожал кому-то прямо в академии или мне просто приснился странный сон. Впрочем, едва ли. Пол под моими босыми ступнями — выйдя от профессор Каллахан, я сразу же разулась, стремясь хоть немного отдохнуть от тесных туфель — был жутко холодным, а голова болела от тугого пучка. Слишком уж реально для сна.

— Думаешь, я не видел, как ты шныряешь здесь? Думаешь, не знаю, что ты ищешь? — продолжал напирать ректор.

Его собеседник что-то яростно прошипел, но слов я не разобрала. Я подалась чуть вперед, выглядывая из-за угла. Ректор разговаривал с человеком в черном плаще. Мгновение и… острый взгляд льдисто-серых глаз метнулся в мою сторону. Я замерла испуганной (а еще очень сонной, неповоротливой и слегка замерзшей) ланью.

— Профессор Маккой, — зубастая улыбка ректора напомнила  мне об акулах и серых волках. В этот момент начальство показалось мне страшнее всех этих зверей вместе взятых. Наверное, потому что я никогда прежде не видела улыбки на лице ректора. Ух! Жуть какая. Вот не зря он никогда не улыбается. Продолжайте беречь психику подчиненных, дон ректор!

— Я… в спальню шла, — пробормотала я, отступая. — Хожу во сне. Вот и вышла.

— Стоять, — резко скомандовал он, и я застыла изваянием. — Мы еще закончим этот разговор.

Услышав эти слова, я попятилась было, но быстро выяснила, что адресованы они вовсе не мне, а ректорскому собеседнику. Человек, лица которого я так и не увидела, исчез в тенях, будто его здесь и не было.

— Профессор Маккой, — устало сказал ректор, потирая переносицу. — Позвольте  полюбопытствовать, часто ли вы расхаживаете по коридорам в таком состоянии?

— Только по понедельникам, — мотнув головой, ответила я.

— Сегодня вторник, профессор Маккой.