Молоко для вредного ректора (СИ) - Блум Хельга - Страница 18

— Мы это… хотели получать высшее магическое образование, — неуклюже заверил ректора Гаредос.

Прыти в нем поубавилось, как и желания немедленно убить ближнего своего и, похоже, суровая отповедь ректора слегка озадачила бравого студента. На лице его читалось отчетливое: «Чё?». В принципе, его можно понять, поскольку предыдущий ректор на испепеляющие взгляды и длинные речи, способные смешать с грязью даже святого, был крайне скуп. Ректор Ластирус, покинувший нас после того как в один не слишком прекрасный день его хватил удар, предпочитал воспитывать юные умы иначе. Он отправлял всех провинившихся в бессрочное дежурство по замку. Протирать пыль, драить полы, полировать медные подсвечники и бронзовые статуэтки. В общем, и для студентов полезно, поскольку труд, как известно, облагораживает, и в академии чисто и красиво.

Приходя к ректору Ластирусу за взбучкой, студент знал, что услышит нечто вроде:

— Что сделал? Так нельзя.  Больше так не делай. Понял? Не понял. По глазам вижу, что не понял. Иди драить полы, пока не поймешь. Тряпку в кладовке возьмешь. Ну, ты и сам уже знаешь, где именно.

Четкая схема, каждый участник которой знал, что ему предписано делать.

Ректор Корвус же явно озадачил эту троицу, впервые попавшую к нему на ковер.

— Хотели получить магическое образование? — с язвительной недоверчивостью переспросил Корвус. — Возможно, мое признание вас удивит, благородные доны, но мне плохо верится в искренность ваших слов. Неужели вы появились в этих стенах исключительно ради образования? Возможно, эти древние стены лишь удобное место для кулачных боев, которые, судя по всему, являются вашим истинным призванием.

— Этого больше не повторится, — твердо заявил Мезенгард. Уши его покраснели и практически пылали, пальцы запутались в густой шевелюре, которую он старательно ерошил, но взгляд, прямой и открытый, не отрывался от ректора.

— Не повторится? — переспросил Корвус, словно не верил тому, что услышал от студента. — А ваши друзья по несчастью могут гарантировать мне это?

Студенты неслаженно закивали. Гаредос энергично, Кензари — неохотно.

— Похоже, они и сами пока не уверены в этом. Полагаю, стоит выслушать версии происходящего. Профессор Маккой, садитесь, что же вы стоите? В ногах правды нет. Впрочем, в других частях тела ее тоже не слишком много, — и заметив, как я сначала двинулась к стулу, а потом остановилась, со снисходительной терпеливостью сказал: — Садитесь же, профессор Маккой.

Я устроилась на стуле с высокой спинкой, чинно сложив руки на коленях, как примерная школьница. Обвиняемой здесь была не я, но даже мне становилось неуютно под испепеляющим взглядом Корвуса. Не то чтобы слишком неуютно, в конце концов, я взрослая зрелая женщина, но тем не менее… Наверное, в каждом из нас живет ребенок. Детская часть нас поднимает голову, когда рядом кричат или ругаются, когда над нами смеются или нас дразнят. Мой внутренний ребенок, живущий где-то в самой глубине моей души, готов закрыть ладошками глаза и крепко зажмуриться, чтобы спрятаться от льдисто-серых глаз ректора, холодных, прожигающих до самых костей.

Первым ректор решил выслушать Кензари. По версии студента он мирно шел по коридору, когда на него внезапно набросили Гаредос и Мезенгард. Подлые одногруппники коварно избили бедного Кензари и, наверное, убили бы, не подоспей на выручку профессор Маккой.

— Я весьма признателен профессору за спасение моей жизни, — дрожащим голосом закончил дон Кензари. — Не будь она поблизости, я был бы уже мертв.

Вся скорбь и трагизм, существующие только на этой грешной земле, зазвучали в тоне студента.

Дон Гаредос сообщил нам с ректором Корвусом, что он затеял драку просто потому, что хотел подраться.

— Дерусь просто потому, что я дерусь, — неуклюже выпалил он. — Вот.

Мечущийся взгляд студента не останавливался ни на чем. Гаредос стоял, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, и явно мечтал провалиться сквозь пол или любым другим образом оказаться как можно дальше отсюда.

— Я обознался, — убедительно и твердо выдал дон Мезенгард, когда черед дошел до него. Пальцы беспокойно шастали по одежде, поправляя съехавшую мантию и попеременно застегивая и расстегивая пуговицы. — Хотел…

— Хотели избить кого-то другого, но на глаза попались только однокурсники? — терпеливо поинтересовался Корвус.

— Дело даже не в этом! — выпалил Мезенгард. — Я не собирался никого бить.

Его яростный беспомощный взгляд остановился на лице ректора.

— Просто накажите уже и отпустите, — упрямо пробормотал мальчишка и глухо добавил: — Вы же только этого и хотите.

— Исключительно ради этой цели и занял пост ректора академии, — ядовито процедил Корвус. — Вы выйдете отсюда не раньше, чем объяснитесь. Это относится ко всем.

— Я уже объяснил все. Чего вам еще надо? — упрямо набычился Гаредос, украдкой шмыгая носом. — Готов это…принять наказание по всей строгости вашего закона.

— На меня напали ни за что, я вынужден был защищаться, — немного визгливо повторил свою версию Кензари.

— Был не прав, вспылил, — ответ Мезенгарда был лаконичен.

На лице ректора появилось уставшее выражение, обозначающее, наверное, что-то вроде «как я устал от этих нелогичных идиотов, которые не только творят глупости, но и отказываются сообщать причины этих глупостей».

— В медпункт вас сопроводит староста Дойчерс. И если вы решите, что его присутствие позволяет вам разыграть второй акт этого спектакля, то советую поразмыслить на эту тему еще раз, возможно, вы все же придете к верному выводу.

Когда студенты покинули кабинет вместе с Дойчерсом, я тоже направилась было к выходу, но была остановлена неожиданно мягким окликом Корвуса:

— Куда же вы, профессор Маккой?

— Работать, ректор, — коротко сказала я.

Он рухнул на большой стул с высокой мягкой спинкой и вздохнул. Потер большим пальцем бровь. Окинул взглядом бумаги на столе. Под холодными серыми глазами я вдруг заметила темные круги. У рта глубокая горькая морщинка. Воротник рубашки немного измят, а на правой манжете красуется крохотное чернильное пятнышко. Кажется, наш идеальный ректор в полном беспорядке. Для кого-то другого это было бы пустяком, но Бриар Корвус в подобном виде… Дела явно идут не самым лучшим образом.

Стоя в дверях, я никак не могла решить, уйти ли, остаться ли… Немного подумала и… решительно захлопнула дверь. Прошла через кабинет, села на стул для посетителей.

— Что происходит, ректор Корвус?

— А что происходит, профессор Маккой? — непонимающе спросил он.

— Я много думала обо всем, что сейчас происходит в стенах академии и за ее пределами. Каменная спираль в лесу, исчезновение растения из теплиц профессора Остерандо, ночные визитеры в коридорах…

— Бойтата, украденная из зверинца профессора Мирскена, — подхватил ректор. — Чаша Экобареро, которой недосчиталась профессор Шикоби. Как видите, я заполняю белые пятна, добавляя ранее неизвестные вам факты. Помогает?

— Не слишком, — сконфуженно призналась я.

Головоломка никак не складывалась. Словно до сих пор чего-то не хватало, а теперь ректор вручил мне недостающий фрагмент пазла. Осталось только сложить кусочки в правильном порядке. Магия ведет себя странно, каменная спираль в лесу. Похищение трех вещей: чаши Экобареро, бойтаты и гравилата. Предмет, животное и растение. Какой интересный набор.

Гравилат это магическое растение, помогающее очистить территорию от негативной энергии, завоевать любовь и изгнать злых духов. Я почитала о нем после произошедшего. В принципе, ничего особенного в этом растении нет,  разве что он очень редкий. Гравилат рос на этих землях несколько тысяч лет, пока изменения в климате не заставили его потихоньку сдавать позиции и исчезать. Удивительно, что профессору Остерандо удалось вырастить такую диковинку.

Чаша Экобареро это магический артефакт, который хранится в академии, но для чего он нужен, я совершенно не помню. То ли это самонаполняющаяся вином чаша, то ли она дарует способность видеть мертвых тем, кто выпьет из нее, то ли еще что… Мои занятия по артефакторике были достаточно давно, чтобы я забыла, что это за чаша и в чем ее предназначение.