Молоко для вредного ректора (СИ) - Блум Хельга - Страница 20

— Даже попечительский совет еще не проинформирован, а уж персоналу и студентам сообщат только когда приказ о закрытии будет подписан.

— Но если бы вы как-то… — я в отчаянии всплеснула руками, — как-то проинформировали преподавателей, мы бы что-нибудь.. что-нибудь сделали! Академию хотят закрыть, а какой-то сомнительный тип явно пытается организовать себе бесперебойный  источник природной магии. Все сходится. Бойтата, гравилат, спираль в лесу, все это части единого целого… Мы могли бы что-нибудь сделать с этим!

— Все, что вы могли сделать, профессор Маккой, это вовремя сдавать учебные планы, характеристики студентов и заполнять отчеты для министерства. Вы могли сделать то, что входит в ваши прямые обязанности вместо того, чтобы распутывать теории заговора. В Форише Глас творится невесть что. Когда я приняла дела, выяснилось, что у предыдущего ректора ведомости лежат вперемешку с нитками для вязания, накладные, касающиеся поставок стройматериалов для ремонта теплиц, придавлены дровами для камина и рискуют сгореть, если кто-нибудь перепутает их с бумагой для растопки, а акт, оформленный для заведующего хозяйством на выдачу чернил и туалетной бумаги, вообще не подписан, поэтому вся академия уже месяц пишет карандашами, а бумагу вынужден наколдовывать профессор Гоббс каждый день на всю академию, что обостряет его и без того тяжелую травму плеча. В Форише Глас я застал самый настоящий хаос и, возможно, вы этого не заметили, поскольку привыкли к подобному, но эта академия не только не соответствует стандартам учебных заведений на материке, но и плетется далеко позади, глотая пыль далеко вперед умчавшихся стандартов.

— Да, у нас есть некоторые проблемы, но не все так плохо, — пробормотала я, отчего-то пристыженная, словно беспорядок в документации бывшего ректора это моя вина, хотя я к этому не имею никакого отношения.

— Уместнее будет сказать, огромное количество проблем.

— Тогда почему вы угрожаете ревизору, чтобы сохранить академию, если вам так здесь не нравится? — резко спросила я.

— Разве я сказал, что мне она не нравится. Всего лишь заметил, что министерство можно понять.

— Проблемы с бумагами, дисциплиной и чем так еще, это всего лишь предлог. Мы сидим на бочке с золотом, а кто-то очень хотел бы к этой бочке приложиться.

— Вполне может быть, — протянул Корвус, но по лицу было видно, что он не очень-то впечатлился моей теорией. — Но скорее всего просто не хватает финансирования и министерство решило сократить расходы за наш счет.

— Возможно, — нехотя согласилась я. — Так что мы будем делать?

— Мы? — густая ректорская бровь взмыла вверх. — Разве мы с вами образовали дуэт, профессор Маккой?

— Ну, не можете же вы в одиночку заниматься всем этим. От успеха дела зависит судьба целой академии. Думаю, надо проинформировать преподавателей на ближайшем педсовете. Мы должны позаботиться о бумагах, проследить, чтобы не было к чему придраться.

Вскочив со стула, я принялась нервно расхаживать по кабинету. Пушистый ковер с густым ворсом гасил мои шаги.

— Проректор Каллахан может позаботиться о дисциплине среди студентов, у нее есть свои методы. В медицинском крыле все чисто, доктор Агро профессионал и педант. Где же еще остаются слабые места? Вот эти кражи мне очень не нравятся. Даже если министерство не при чем, такие вот исчезновения экспонатов и организмов из зверинца или теплиц может сыграть не в нашу пользу. Пропавшая чаша Экобареро это серьезная промашка, но если…

Доселе наблюдавший за мной с любопытством ректор, откашлялся.

— Профессор Маккой, вам не кажется, что вы берете на себя больше, чем следует?

Я выпрямилась и расправила плечи, чувствуя себя рыцарем, опускающим забрало. Никогда, никогда в жизни я бы не осмелилась вот так запросто пререкаться с начальством, я скорее тихо ворчу где-нибудь в уголке, а не вступаю в прямую конфронтацию, но сейчас… Слишком важно это, чтобы оставаться в стороне и отмалчиваться.

— Ректор Корвус, разве не вы сказали, что меня это тоже касается? Если мне не изменяет память, это были ваши же собственные слова.

Он  помолчал немного, нахмурился, затем что-то похожее на улыбку мелькнуло по строгим губам.

— Пригласите ко мне проректора Каллахан, — наконец сказал он. — Остальных преподавателей мы беспокоить пока не станем, не говоря уже о студентах. Чиновник пробудет здесь ровно столько, сколько нужно, чтобы разобраться в делах академии. Министерство своего ревизора в сроках никак не ограничивало, по крайней мере, официально, так что, возможно, у нас еще есть шанс помочь ему составить хорошее впечатление о Форише Глас.

— Угрожать мы ему больше не станем, — твердо заявила я. — Ваши методы очень уж...

— Какие же у меня методы? — невинно поинтересовался ректор.

— Некоторые предпочитаю кнут, другие выбирают пряник. Вы же из тех людей, кто сначала воспользуется кнутом, а потом добьет жертву черствым пряником, — окончательно осмелев, выпалила я и смущенно заправила рыжую прядь волос за ухо. Хоть бы не убил на месте. И не уволил. Даже не знаю, что хуже. На прошлом педсовете ректор так раскатал преподавателей, что от каждого из нас мало что осталось. Сейчас же вот она я — спорю, пререкаюсь, проталкиваю свою точку зрения в разговоре с ректором. С другой стороны, его тоже можно понять. Я, конечно, не эмпат, но хоть немного взглянуть на ситуацию с ректорской точки зрения способна. Он вступил в должность, зная, что ступает на тонущий корабль, и в течение всего этого времени делал все возможное, чтобы не дать кораблю утонуть. И не стоит забывать о том хаосе, который достался Корвусу. Неудивительно, что он такой злобный тип.

Из кабинета ректора я вышла вооруженная новой информацией и новой теорией. И мне бы заняться всем этим, но, к сожалению, дела, коих у любого преподавателя в изобилии, не желали никуда исчезать. Лекции, проверка самостоятельных работ, подготовка к практическому занятию и, конечно, надо поговорить с второкурсниками, которых я курирую. Из-за чего подрались Гаредос, Мезенгард и Кензари?

Магическая академия это самый настоящий закрытый котел. Он подпрыгивает на огне, крышка сердито дребезжит и приподнимается, а порой из-под нее вырываются струи обжигающего пара. В академии происходит множество всего. Возьмите толпу пылких подростков возрастом от пятнадцати лет, заприте их в ограниченном пространстве и научите пользоваться магией. Что будет дальше? Все, что угодно. Вплоть до банальной драки. Казалось бы, к чему рукопашная, если можно подсунуть недругу старое доброе средство для выпадения волос или еще какую пакость. Но нет, с юными чародеями это работает совсем не так. Они вспыльчивы и готовы кататься по полу, лягаясь и кусаясь, словно маленькие зловредные капустные пиявки, что в изобилии водятся в наших озерах и прудах.

Вмешиваться в жизнь студентов я не собираюсь, они имеют право на приватность, но немного побеседовать с тем, кто может знать, что происходит, не помешает. Тем более что, как ни стыдно это признавать, а у меня тоже есть свои любимчики, за которых я переживаю. Разумеется, это дурной тон и любой учебник скажет, что привязываться к студентам непозволительно, преподаватель должен соблюдать нейтралитет. Будь мы школьными учителями, необходимость в нейтралитете была бы еще острее, но, к  счастью, это всего лишь академия, а не школа. В любом случае, выделять кого-то из общей толпы безголовых и бесшабашных студентов крайне не рекомендуется. И да, я именно это сделала.

Сердце мое не устояло перед Альфриком Мезенгардом. Когда на первом курсе я увидела сияющие глаза этого ребенка, заметила, как он вертится во время праздничного пира, то игриво пихая кулаком соседей, то забавляясь с собственным изобретением — летающей вокруг Альфрика и периодически путающейся в его волосах маленькой деревянной птичкой, я поняла, что хлопот у меня с ним будет много. Уже на первой неделе Альфрик ухитрился провалиться в заброшенный колодец на территории академии, выкрасть из хранилища философский камень, создать количество золота, сопоставимое с его собственным весом и скормить его аликанто*, перекормив бедную птицу до невозможности. Камень он, кстати, потом вернул на место. Пожалуй, это мне в нем и понравилось больше всего. Альфрика Мезенгарда не интересовало золото или драгоценности, он стащил философский камень не ради наживы, а из желания помочь. Ему искренне казалось, что аликанто плохо питается и, узнав, что эта птица предпочитает всякой другой пище золото и серебро, создал для нее золото. К сожалению, он не знал, что созданное при помощи философского камня золото держится не более недели, так что у аликанто потом некоторое время были проблемы с пищеварением и профессор Мирксен был крайне недоволен, но… Любопытство, доброта и полное отсутствие концентрации Альфрика уже покорили меня. Прибавить к этому тот факт, что юноша определенно талантлив и имеет живой ум и выйдет, что меня понять не так уж сложно.