Молоко для вредного ректора (СИ) - Блум Хельга - Страница 41

— Эта штука неуправляема! Вы хоть представляете, что она может сделать с вами? С нами всеми? — в отчаянии спросила я.

Нельзя было не попытаться исправить все! Нельзя молчать, когда под вопросом судьба академии. Это мой шанс. Тянуть столько, сколько могу. Немного времени и удачи это все, что мне нужно. О большем не прошу вас, небеса!

— Отчего же, — ответил Уэсливер. — Представляю.

— И? Жить надоело? — ерзая и извиваясь, спросила я. Да-да, смотри на меня, говори со мной! Забудь о своем ритуале хотя бы на пару минут! Говори же со мной, черт тебя возьми! — Такое количество магии уничтожит все вокруг на тысячи миль!

Ну, это еще неизвестно, но это лишь потому что до сих пор не находилось безумцев, способных поставить такой эксперимент.

— Я знала, что с вами что-то не так, но даже представить не могла, что вы настолько чокнутый! — выплюнула я.

Лгала, конечно. Ничего я не знала. До сегодняшнего дня Уэсливер мне действительно нравился. Дружелюбный коллега, с которым можно переброситься парой слов. Человек, любящий немного обсудить студентов и добродушно посплетничать об их жизнях. Мужчина, влюбленный в профессора Шикоби и забавно робеющий, когда предоставлялась возможность признаться ей или позвать ее на свидание. Разве я могла разглядеть его истинное лицо и заподозрить, что что-то не так? Наверное, могла! Я была глупа и слепа, а теперь мне предстоит за это расплачиваться жизнью — своей и жизнями всех в этой академии. Если только не получится повернуть ситуацию иначе. Если только…

Я разъяренно прошипела:

— Вам это с рук не сойдет!

— Ну же, донна Маккой.. Ах, простите, профессор Маккой, давайте не будем превращаться в героев дешевого бульварного романа. Мы оба знаем, что мне сойдет с рук что угодно. Эта академия принадлежит мне и, разумеется, я вправе делать с ней все, что пожелаю. А теперь повисите здесь смирно и будьте хорошей девочкой. В конце концов, вы же преподаватель, будущее нашего сообщества. Вы должны подавать пример своим студентам.

Он покачал головой, словно я его разочаровала, и взмахнул рукой. Веревки, обвивавшие мое тело, начали затягиваться, одновременно с этим поднимая меня в воздух и унося к предназначенной мне точке в ритуальном круге. Я трепыхалась, дергая бессильными крыльями.

— Очень жаль, что приходится слегка перекрывать вам кислород, но вы слишком много болтаете, профессор Маккой. Молчание вам больше к лицу. Итак, теперь, когда вы, наконец, прекратили щебетать под руку и замолчали, как подобает всякой порядочной пленнице, я могу заняться делом. Древние ритуалы, знаете ли, не терпят суеты и не прощают ошибок. О! И еще кое-что. Не люблю лишний раз причинять людям боль, но в данной ситуации это просто необходимо. Сами понимаете, наука превыше всего.

Его извиняющийся взгляд был практически искренним. На мгновение я подумала, что, возможно, он действительно не хотел делать мне больно, и это хуже всего. Ведь в это краткое мгновение я увидела в нем профессора Уэсливера! Митча! Милого доброго Митча!

Показавшийся на свет клинок, больше похожий на обычный кухонный нож чем на полагающийся такому случаю кинжал, развеял остатки моих надежд. Нет Митча. Нет, и никогда не было. Есть только сумасшедший, готовый уничтожить все и всех, лишь бы добиться своей цели.

— Какая жалость, — пробормотал он, поднося лезвие все ближе и ближе. — Какая жалость.

Я зажмурилась покрепче. Молить богов не хотелось. Если раньше не помогли, то сейчас и рассчитывать на них не стоит.

— Не переживайте, Маккой, будет не очень больно. Или очень. Зато ты послужишь великой цели. Не каждому удается в жизни приблизиться к величию, а тебе удалось принести миру пользу.

— Я приносила пользу, пока учила студентов. Это было очень полезно, а главное, менее болезненно для меня.

Холодная сталь коснулась моей шеи. Я тихонько всхлипнула, прощаясь с жизнью.

Резкий грохот заставил меня распахнуть глаза. Едва ли это тот свет. От мира мертвых ожидаешь меньше шума и больше… ну, чего-то великолепного. Не знаю, может, прекрасных юных дев, может, изысканных вин и солнечных лугов. Черт знает, чего я вообще ожидала, но явно не тяжело дышащего ректора Корвуса в пыльной мантии и со шваброй наперевес.

Держа швабру как копье, он спокойным холодным тоном сказал:

— Профессор Уэсливер, положите профессора Маккой туда, откуда взяли.

— Много распоряжаетесь, ректор, — оскалился Уэсливер и полоснул кинжалом по моей шее.

Боли не было. Совершенно. На какой-то момент я подумала, что просто-напросто уже умерла и вся эта сцена не более чем галлюцинация. Только воспаленный умирающий мозг способен породить картину ректора Корвуса с копьем-шваброй. Я ошибалась.

Удивительная вещь — время. В зависимости от ситуации ему свойственно сжиматься и растягиваться. Прошло не больше пары секунд, пока я успела увериться в том, что галлюцинирую, попрощаться с жизнью, опустить взгляд и увидеть то, что уберегло меня от смерти. Подрагивающая шерсть предстала моему взору. Коврик! Коврик закрыл меня собой!

Уэсливер сердито дернул рукой, вырывая кинжал из шерстяной плоти коврика, но сделать вторую попытку не успел. Меткий удар шваброй по голове заставил Митча Уэсливера пересмотреть свои планы. Он пошатнулся и выронил оружие. Металл лязгнул, соприкоснувшись с каменными плитами пола.

— ..не понимаешь.. почти нашел источник бесконечной магии.. ..ромное количство нергии.. — слабо пробормотал Уэсливер, попытался сфокусироваться на Корвусе, сделал шаг к нему, но рухнул прямо на пол.

— Все же в умелых руках швабра на многое способна, — удовлетворенно протянул Бриар и, тронув кончиком запыленного черного ботинка бездыханное тело Уэсливера, сообщил: — Вы уволены, профессор. А вы, профессор Маккой, будьте добры, в следующий раз передавайте важные послания не при помощи ковра-самолета. Я с трудом понял, что нужно этому комку шерсти.

— Я.. Ты.. Да я! — сердито прокричала я и самым позорным образом залилась слезами. Нет, ну где это видано?! Я его предупредила, нашла возможность передать весточку, тянула время, чтобы этот псих не убил меня и всю Форише Глас, а этот человек еще и недоволен! Нет, правду говорят: начальству угодить невозможно. Хоть в лепешку расшибись, все равно придет руководство и скажет, что лепешка-то кривоватая. Можно было и поаккуратнее как-то расшибаться.

— Ну, все-все, — пробормотал Бриар, привлекая меня в свои объятия. Ректор пах пылью и можжевельником. Довольно приятно пах, надо сказать. — Все уже закончилось, Мередит.

— Он с ума сошел, — пожаловалась я на Уэсливера. — Окончательно спятил. Хотел нас с Эхои сделать частью ритуала.

— Хочешь, я его уволю? И премии лишу.

Я обиженно шмыгнула носом и пробурчала куда-то в ректорскую мантию:

— Хочу.

Откуда-то издалека донесся топот и чьи-то громкие голоса.

— Это спасательный отряд, — шепнул Бриар мне в макушку. — Опаздывают, как всегда. Разогнать бы их всех, да работать некому будет.

Наверное, стоит оторваться от ректора и прекратить ставить его в неловкое положение. Все же мы оба профессионалы. Нужно соблюдать субординацию.

Я не отодвинулась от него ни на дюйм. Прижалась еще крепче и позволила сознанию уплывать куда-то прочь. Он здесь, какой-то спасательный отряд тоже прибыл, значит, разберутся.

— Профессор Маккой в порядке? — поинтересовался звонкий юношеский голос и весело шепнул кому-то: — Не могу понять, ректор ей оказывает медицинскую помощь или моральную поддержку?

— Цыц! — шикнул юный женский голосок. — Ты уже и без того немало наговорил, Дживер Гаредос! Если немедленно не замолчишь, я…

— Молчу, дорогая! — поспешно перебил первый.

Дживер, значит. От удивления и любопытства я вынырнула немножко из складок ректорской мантии. Дживер Гаредос, не скрывая интереса, глазел на наш с Бриаром тесный дуэт, а Лира Первис дергала его за рукав мантии и отчитывала громким шепотом.