Ледыш и недотрога. Вступление (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 9

Позже, отсчитывая купюры, Клоун серьёзно спросил:

— Как тебя зовут, детка

— Ви… — Я осеклась и, покосившись на девочек, исправила: — Недотрога.

— Заглядывай ещё, Недотрога, — всучив деньги, пригласил он.

Полина и Вика вытащили меня на тёмную прохладную улицу, нахваливая наперебой мой голос, песню и храбрость.

— Что будешь делать с деньгами? — делая вид, что ей всё равно, спросила Полина.

Я пересчитала мятые купюры — шесть тысяч. Негусто.

— О! — щёлкнула пальцами. — Есть у меня одна идея. Месть, это блюдо, которое вкусно отведать даже в три утра!

Ледыш сказал, что красная цена мне — пятёрка. Пусть увидит, что ошибся, и попросит прощения. И тогда я отдам ему эти деньги на оплату больничных счетов.

Но, когда я, приехав на знакомую окраину, отпустила такси, поднялась по трём железным ступенькам и толкнула приоткрытую дверь, поняла, что в вагончике никого не было.

Ледыш

В комнате царила полутьма, на лица присутствующих ложились кровавые отблески от пылающего камина. Аид восседал в кресле и покачивал в руке наполненный золотистой жидкостью бокал. Подручные человека, который держал весь район в страхе, застыли о обе стороны, словно свита короля.

Заложив руки за спину, я стоял перед отцом своего мёртвого друга и смотрел в глаза этому чудовищу. Я добровольно пошёл с теми, кто вломился в мой вагончик. Теперь, когда им стало известно, где я живу, другого выбора не было.

Меня не волновало, кто рассказал о моём убежище. Это могли быть сокурсники. Теперь, когда Минотавр растрепал всё Недотроге, информация могла просочиться и дальше. Или же Аид узнал адрес в больнице. А может пробил местонахождение по телефону. Не важно.

— Почему вы так вцепились в меня? — спросил то, что интересовало уже давно. — Неужели в этом городе больше нет парней, которые могут петь в вашем заведении?

Он усмехнулся и, залпом осушив бокал, со стуком поставил его на стеклянный столик у камина. Поднялся и неторопливо приблизился ко мне, обходя кругом, будто зверь, принюхивающийся к добыче.

Высокий, с длинными худыми ногами и непропорционально маленькой головой, он вызывал страх одним своим видом. Рыбьи глаза, острый подбородок и вечная усмешка, будто намертво прилепившаяся к лицу вызывали отвращение. Этот человек улыбался даже на похоронах своего сына.

— Слышал, что у тебя некоторые проблемы с деньгами, — лениво проговорил Аид. — Вот и предлагаю возможность заработать. Но ты не ценишь доброту. Ай-яй-яй!

Я глубоко вдохнул и высказался напрямик:

— Егор Никитич, доброта несвойственна людям вашего круга. Не пытайтесь убедить меня, что заботитесь о бывшем однокласснике вашего сына, не поверю. Но и в то, что вы пытаетесь отомстить за него, не похоже. Будь так, вы бы приказали своим псам не избить меня, а убить. Поэтому я и спрашиваю — чего вы добиваетесь?

Он растянул уголки губ ещё шире, и от вида белоснежной улыбки, напоминающей оскал шакала, мурашки побежали по спине. Засмеявшись, Аид похлопал меня по спине и отвернулся, собираясь вернуться к креслу. Но тут же резко развернулся и ударил меня. Среагировать я не успел, челюсть ожгло болью, меня отбросило к стене.

— Щенок, — почти нежно произнёс Черных, потирая костяшки пальцев. — За что мстить? За то, что он сбежал из дома к тебе, чтобы участвовать в каком-то дурацком конкурсе? Или же ты знаешь что-то, чего не знаю я?

Напряжение в комнате возросло в разы. Я машинально коснулся ноющей скулы и поморщился. Мало мне синяков и ссадин? Теперь ещё и это. Но дальше могло быть хуже. Егор Никитич никогда прямо не утверждал, что винил меня в произошедшем, но его дела говорили сами за себя.

Что случилось с Серёгой на самом деле, я не смог выяснить. Мы выиграли и отметили первое место у Клоуна, а потом Черных уехал в клуб отца. Утром мы узнали, что друг умер. О причинах до сих пор приходилось лишь догадываться. Некоторые поговаривали о самоубийстве, другие утверждали, что постарались враги Егора Никитича. Минотавру казалось, что Аид сам забил сына до смерти. Я же был уверен, что гибель друга как-то связана с клубом.

— Трудно представить, что вы чего-то не знаете, — усмехнулся я, но тут же скривился от боли.

— Верно, — хищно прищурился он. — Знаю, что ты просрочил оплату больничных счетов своего деда, и теперь его выставят из единственной клиники, врачи которой согласились принять безнадёжного пациента.

В груди кольнуло. Глухо проговорил:

— Я договорюсь об отсрочке и найду деньги.

— Поздно, — он вытянул руку, и один из подручных вложил в неё пачку бумаг, которые Аид протянул мне. — Я оплатил VIP-палату на три месяца. Жду тебя завтра к открытию клуба. Выступить или вернуть деньги — решай сам.

Всучив мне счета, он вышел из комнаты. Я невидяще смотрел на квитанции и ощущал себя так, будто на скорости болида летел в пропасть. Сумма была огромной! О том, чтобы вернуть её, не было и речи. Но и сдаться не мог. Для меня переступить порог заведения Аида означало оскорбить память друга. Сергей всеми фибрами души ненавидел то, чем занимался его отец, и не держал от нас секретов. Потому мы с Минотавром знали, на какие преступления закрывала глаза полиция.

Как вышел в ночь, я не очень помнил. Бумаги жгли руку, горечь воспоминаний — душу. Даже если продать дедушкину квартиру, не получится вернуть долг Аиду. Да и не мог я распоряжаться недвижимостью, пока дедушка жив.

Домой шёл пешком, чтобы проветрить голову, успокоить бешенство, рвущее грудь, и, возможно, придумать хоть какой-нибудь выход. Но его не было. До вагончика добрался лишь на рассвете. Бросил бумаги на стол и рухнул на узкую кровать. В бок что-то кольнуло, и я приподнялся. Уходил в спешке и не закрыл дверь, поэтому ожидал, что меня могли обчистить. А вот в то, что найду на кровати деньги, и представить не мог!

Мятые купюры были завёрнуты в красочный постер о предстоящем региональном конкурсе вокальных групп. Под приглашением была надпись ручкой. Ровный красивый почерк явно принадлежал девушке. Записка гласила:

«Клоун не согласен с тобой. От него за ночные старания я получила шесть тысяч. Отдаю их тебе в благодарность за то, что пришёл на урок Даниловой и помог мне».

Я невольно покачал головой. Вот же язва!

«Так это она пела в клубе, — вспомнил звонок Клоуну. — Неплохой голос».

Задумчиво посмотрел на сумму призового фонда конкурса.

Дедушка говорил, что если перед тобой захлопывают дверь, ищи форточку.

Виолетта

Я проснулась в отличном настроении. Приняла душ, напевая мелодию, с которой выступала у Клоуна, с удовольствием приготовила бутерброды на завтрак и даже сделала кофе в маленькой турке. Со второго раза даже получилось вкусно.

— Ты чего-то сожгла? — заглядывая на кухню, заволновалась мама и ахнула при виде почерневшей плиты.

— Первая порция кофе убежала, — с улыбкой повинилась я. — Зато вторую я догнала. Будешь?

— Спрашиваешь, — она села за стол и с нежностью посмотрела на меня. — Моя дочь впервые сварила кофе. Я обязана попробовать, даже если это невозможно пить!

— Не нагнетай, — усмехнувшись, я поставила перед ней чашечку, от которой шёл пар, и открыла сахарницу. — Это не первый приготовленный мной кофе.

— Способность нажать на кнопку автоматической кофеварки не считается, — отмахнулась она и осторожно отхлебнула горячий напиток. — Ум-м-м… Вкусно!

— А это? — пододвинула к ней тарелку с бутербродами.

Мама всегда тщательно следила за своей фигурой, поэтому она выбрала самый маленький и аккуратно откусила.

— Бесподобно! — был её вердикт.

Я рассмеялась, понимая, что мама хвалит меня не за мои (весьма посредственные) кулинарные способности, а за то, что сделала ей завтрак. Я вернулась к плите и снова поставила турку. Подловив момент, когда вода начала закипать, и коричневая пенка стремительно выросла, поспешила снять посуду с огня.