Романов. Том 12 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 22

— Он пехотинец, отец, — напомнил капитан разведки. — Их так учат. Вывел предполагаемую цель из-под удара и подавил угрозу максимально эффективным способом. Я, конечно, слышал о его подвигах в Британии и Риме, но не думал, что он настолько мастерски владеет даром.

— Да, немногие так бы смогли, — подтвердил Василий Николаевич. — А ведь всего лишь боярин. Хороший жених будет для Варвары.

Василий Васильевич улыбнулся, глядя на отца. Сложно было бы ожидать, что после такого вмешательства Иващенко боярин Строганов откажет Ростиславу Владимировичу.

Да и самому бояричу подполковник понравился. С таким Варвара будет как за каменной стеной.

О войне ни один, ни другой не говорили. Все приказы были отданы еще после смерти Вышнивецкого. Боевики рода Строгановых приведены в полную готовность, на территории усилено патрулирование, даже отпуск для себя капитан выбил без каких-либо проблем.

Вышнивецкие сохраняли молчание, не брали трубку, когда им звонил глава рода Строгановых. Вероятно, сами не верили в произошедшее. Или же умоляли, валяясь в ногах государя, не давать московским боярам разрешения начать войну.

Так или иначе, Михаил II ответит только завтра. Пока что все силы брошены на защиту своей земли и людей. Нападать на Вышнивецких никто не станет, пока не будет получено добро от государя.

— Идем, — махнул рукой боярин, оборачиваясь к сыну. — Завтра будет крайне тяжелый день. И так опричники, пока допрос свидетелей вели, всю душу из меня вынули. Нужно успеть отдохнуть, кто знает, когда теперь это закончится.

Василий Васильевич кивнул. Ему было не привыкать жить в ожидании нападения посреди мирного города. Служба такая — никогда не знаешь, откуда атакует враг и в какой момент.

Но никогда еще не думал боярич Строганов, что придется опасаться, находясь в собственном доме.

Кремль, кабинет государя .

— Вот скажи мне, Савелий Каземирович, — произнес Михаил II, глядя на стоящего перед ним боярина, — кто твоего сынка надоумил совершать покушение на капитана разведки царской армии?

Вышнивецкий склонил голову.

— Не уследил я за сыном, государь, — ответил он виноватым тоном. — Но я и подумать не мог, что он посмеет напасть на Строгановых!..

— А еще и высказывался крайне нелицеприятно о Царской Службе Безопасности, — не заметив его слов, произнес Михаил II. — И о цесаревиче сказать не постеснялся. Не понравилось Игнату Савельевичу, что наследник престола опричника в общество благородное ввел.

— Глупость это, государь! — воскликнул боярин.

— Оскорбление моей власти — глупость? — вскинул бровь царь. — Публичное оскорбление награжденного высшей государственной наградой? Может быть, род Вышнивецких считает, что ему лучше знать, кого мне и как отмечать? Может быть, вы дальше хотите пойти и Русским царством править?

Савелий Каземирович сжался от нахлынувшей на него ауры власти. Государь даже не смотрел на скорчившегося перед ним человека. Продолжал давить до тех пор, пока тот не рухнул на колени и не взмолился:

— Прости, государь! Я не знал, что он так поступит! — вопил боярин. — Клянусь, не знал!..

Михаил II ослабил давление и посмотрел на человека перед ним. От этого взгляда Вышнивецкий сжался еще сильнее, чем от ауры. И хотя на этот раз царь не использовал своего дара, по спине Савелия Каземировича побежал холодный пот.

— Мне уже докладывали, что твой сын мечтал сесть на престол Речи Посполитой, — проговорил Михаил II. — И кто ему такие идеи в голову вкладывал, мне поименно известно. И что ты, Савелий, об этом был в курсе, мне тоже известно. И ничего не сделал, чтобы вразумить собственного сына. Может быть, ты тоже веришь, что я пощажу тебя, прощу все грехи и поставлю править Польшей от своего имени?

— Нет, государь!

— Я тебе не верю, — сказал царь. — Зато верю фактам. Ты знал, что твоего сына подговаривают польские сепаратисты. И все хлопотал, чтобы Игнат Савельевич вошел в посольство. А вернувшись в Русское царство, твой сын не только оскорбил кавалера ордена «Андрея Первозванного», но и напал на капитана военной разведки. Вот, каковы факты, Савелий Каземирович. Я вижу, что род Вышнивецких плевать хотел на законы Русского царства. А раз вы так относитесь к моим законам, я не вижу причин, чтобы эти законы вас защищали.

Боярин вздрогнул, глядя на царя застывшим взором.

— Прошу, государь, не губи!

— Мое слово твердо, Савелий Каземирович. Свободен, удачи в войне твоему роду желать не буду, — Михаил II указал боярину на дверь.

Пара гвардейцев, стоящих за спиной Вышнивецкого, подхватила боярина под руки и вывела из кабинета. А как только дверь за ними закрылась, царь откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

— Можно было самим вырезать этот род, — заметил цесаревич, входя через потайную дверь.

— Нет, — покачал головой государь. — Вышнивецкие подписали себе смертный приговор, когда согласились на план польских сепаратистов. Однако политически выгоднее дать Строгановым возможность отстоять свою честь самостоятельно. Это поднимет боевой дух не только армии, но и всех верных нам родов. Потому что они будут знать: государь их поддержит, если понадобится. А ты не хуже меня должен понимать, как нам важно поддерживать правильные настроения в обществе.

Игорь Михайлович кивнул, садясь в свое кресло.

— К тому же я полагаю, что Вышнивецкие попытаются удрать из страны, — продолжил Михаил II. — В Германской Польше их ждет теплое место будущих королей Речи Посполитой. А здесь — только смерть, против Строгановых у них вообще никаких шансов нет. Конечно, заговорщикам Вышнивецкие нужны ровно до того момента, как освобождение Польши будет завершено. А там на престол возведут своего, правильного наследника Вишневских. Род был большой, его кровь во многих польских аристократах течет.

Цесаревич кивнул.

— Но мы же не выпустим их из страны? — уточнил он.

— Конечно, нет. Если Петр Глебович Апраксин не желает, чтобы люди узнали, что он нарушил правила поединка чести, он найдет способ запереть Вышнивецких в Литовской губернии. Ну а если не справится, так Бог ему судья. Поступим, как того требует закон, и накажем за нарушение правил поединка чести.

Царь сделал паузу, сидя с закрытыми глазами несколько секунд, после чего обернулся к наследнику престола.

— Что там у тебя с Самойловой? — спросил Михаил II, серьезно глядя на сына.

Игорь Михайлович по своему обыкновению не проявил никаких эмоций.

— Она мне нравится, — ответил он ровным, ничего не выражающим голосом.

— Этого недостаточно, чтобы стать государыней, — покачал головой царь. — Однако порой лучше, чтобы монарх правил, а его супруга в дела государственной важности не лезла. Не хватало нам второй Юлии Александровны на престоле.

Цесаревич не стал спорить.

— Что ты решил по поводу нее?

Михаил II нахмурился. Вспоминать о бывшей супруге, до сих пор сидящей в казематах Кремля, он не любил. Однако принять решение было необходимо. Выпускать эту змею второй раз было бы большой ошибкой.

— Официально она признана мертвой, — ответил Михаил II. — И будет правильно, чтобы так было не только на бумаге.

— Ты сам? — спросил цесаревич, глядя на государя.

Тот кивнул и вновь сменил тему. Было очевидно, что продолжать разговор о Романовой он не желал.

— А с тобой мы поступим следующим образом, Игорь, — произнес Михаил II. — Объявим смотр невест. Пусть съезжаются со всего Русского царства, любых сословий. Давняя традиция, отличный способ народ побаловать. Подними документы, твой прадед так супругу выбирал, ознакомься и повтори.

Наследник престола склонил голову.

— Будет исполнено, государь.

— Выберешь ты после этого Самойлову или кого-то еще — не так важно, — махнул рукой царь. — Неправильно, что у тебя до сих пор невесты нет, не мальчик уже. Кстати, своих бывших девиц оттуда вычеркни — отказались от тебя, значит, отказались. Пусть локти кусают теперь, что этим родам с царской семьей не породниться.