Романов. Том 12 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 40

Не тот Игорь Михайлович человек, чтобы отринуть доводы разума и пойти на поводу у чувств. Так что я не был уверен, что в итоге место на престоле достанется Екатерине Юрьевне Самойловой. Хотя и желал ей удачи в этом нелегком деле.

И это еще один довод в пользу моего положения. При всей ответственности, я свободен в своих действиях куда сильнее, чем наследник престола. И уж тем более государь Русского царства.

— Не будем о грустном, — махнул рукой цесаревич. — Лучше скажите мне точно, что вы согласны с моим планом, Дмитрий Алексеевич.

Склонив голову, как подобает в подобном случае, я произнес:

— Согласен, Игорь Михайлович, — подтвердил я, глядя в глаза собеседника. — Если окажется, что Кристоф Рейсс на самом деле ключник, я разделаюсь с ним прямо в этом парке.

Цесаревич улыбнулся.

— Это именно то, что я хотел услышать, — кивнул он. — А теперь предлагаю занять места за столом. Пусть Герберт видит, что мы не стали его дожидаться.

Слуги действительно выставили длинный стол, у которого уже находились члены русской делегации. Никто, разумеется, не садился на расставленные вокруг стола плетеные кресла, а при виде цесаревича все дружно согнули спины в поклоне.

— Господа, прошу садиться, — повел рукой Игорь Михайлович, прежде чем первым занять место.

Мне вновь предстояло сидеть по правую руку от наследника престола. Слева разместился Андрей Сергеевич, как глава посольства. Он же взглядом проследил, как его подчиненные садятся за стол. Рядом с нашим послом на отдельном столике разместились запечатанные папки.

Слуги носили угощения, начав с легких закусок и напитков. Несмотря на выставленные на столешницу бутылки с алкоголем дорогих марок, никто не посмел к ним прикоснуться. Предстояла напряженная рабочая встреча, и послам нужно было сохранять трезвую голову.

— Попрошу минутку внимания, господа, — провозгласил цесаревич, первым вооружившись вилкой и ножом. — Прошу вас, наслаждайтесь угощением и не стесняйтесь моего присутствия. Здесь и сейчас все мы — соратники, и вышли на поле боя. Пусть нам и не придется драться на оружии или кулаках, но я хочу, чтобы вы были полны сил и решимости раскатать проклятых немцев в тонкий блин. Они должны выйти с этой встречи, выжатыми досуха. Мы не уступим им ни одного пункта и заставим подписать все, что нужно нашему Русскому царству. Германский рейх обязан заплатить нам, и он заплатит.

Сделав паузу и очаровательно улыбнувшись, Игорь Михайлович закончил речь:

— Приятного аппетита, господа.

Теперь настала моя очередь говорить, как единственного благородного за столом. Нужно поддерживать боевой дух не только дипломатов, но и самого Игоря Михайловича. И я приподнял чашку с кофе, глядя исключительно на наследника престола.

— Пускай в наших бокалах и не вино, однако я предлагаю поддержать нашего цесаревича, — произнес я, поднимаясь на ноги. — За Игоря Михайловича! До дна!

Разумеется, мой тост поддержали все за столом. Мой биологический брат при этом наклонил голову, принимая здравницу.

Посольским разливали в основном вишневый сок, который издали вполне можно было принять за вино. А потому, когда через десять минут на краю поляны показался кортеж Герберта фон Бисмарка, выглядели мы так, будто вовсю отмечаем победу.

Стоящий с бокалом в руке Андрей Сергеевич сделал вид, будто не заметил появления оппонентов и громко произнес новый тост:

— Слава Русскому царству и государю нашему Михаилу II Милославскому! Победа будет за нами!..

Нужно было видеть лица немцев. Они, само собой, прекрасно понимали сказанное. Но так как ехали на переговоры о мире, а первое, что услышали — слова о некой победе, это серьезно сбило их настрой.

Потому что с кем Русское царство может в таких обстоятельствах воевать? Правильно, только с Германским рейхом.

Герберт фон Бисмарк был раздражен и хмур. Нетерпеливым жестом дав знак одному из своих сопровождающих, он сам направился прямиком к нашему столу. А спешащий впереди свитский тут же объявил на немецком:

— Его высочество Герберт фон Бисмарк, принц Германского рейха!

А в отдалении от наследника немецкого престола шагал тот самый Кристоф Рейсс. На его лице сияла белозубая улыбка, а на пальце сверкал перстень общества Януса Двуликого.

Мы быстро переглянулись с Игорем Михайловичем, и цесаревич кивнул мне.

Что ж, один член русского посольства погиб в Варшаве. Один немецкий умрет в Дрогичине.

Но сперва я устрою ему допрос. Мне ведь все еще нужно узнать, каким именно образом ключники сбивали наши самолеты.

Чисто технически Кристоф Рейсс входил в число знатнейших семей Германского рейха. Род Рейсс обладал титулом герцогов Тюрингии, огромным состоянием и влиянием при дворе кайзера. А главное — имел права на престол. Так что и выбор Кристофа в члены общества Януса Двуликого соответствовал.

Если сбросить Бисмарков с трона, Рейссы легко наберут большинство голосов среди немецкой знати, чтобы надеть на голову корону. Древний род с почти восемью столетиями истории за плечами, сохранивший и преумноживший свое величие.

Фактически передо мной — такой же великий княжич, каким были, например, Толстые. Даже привилегии в Германском рейхе у них практически копируют те, что были у Рюриковичей до недавнего времени. Подобное происхождение давало Кристофу Рейссу право входить в свиту принца Герберта фон Бисмарка на законных основаниях.

Однако, похоже, у Игоря Михайловича имелось иное мнение на этот счет.

— Герберт, неужели род кайзера настолько ослаб, что вынужден таскать за собой представителя своих политических противников? — спросил цесаревич, сложив пальцы в замок. — Я, разумеется, понимал, что репутация Бисмарков немного пошатнулась после ультиматума моего отца, однако не ожидал, что настолько...

Мой биологический брат неодобрительно покачал головой, глядя при этом исключительно на Рейсса.

Кристоф выглядел лет на тридцать, в принципе, столько ему и было. Аристократические черты лица выдавали поколения тщательной селекции. И на фоне Герберта он выглядел куда выигрышнее, чем его высочество. И, похоже, осознавал это прекрасно.

Легкая, едва уловимая улыбка тронула губы Рейсса. Впрочем, отвечать что-либо он сейчас не имел права. Когда говорят два наследника монархов, всем остальным следует заткнуть рты и внимать, радуясь оказанной чести стать свидетелями эпохального события.

— У моего рода нет внутренних врагов, — уверенным тоном ответил немецкий принц, без приглашения опускаясь в плетеное кресло напротив цесаревича. — И для этого нам не приходится идти на братоубийственную войну, как роду Милославских.

Игорь Михайлович широко улыбнулся.

Герберту стоило выбрать другой тон и не говорить опрометчивых слов. Даже мне, не такому уж и изощренному дипломату, было ясно, что Бисмарк получил первый удар по одной щеке и теперь подставляет вторую для еще более жесткой оплеухи.

— Конечно, конечно, — покивал мой биологический брат. — Ведь это мы, Милославские, передали твоему дедушке Вильгельму список предателей внутри Германского рейха. Это Милославские отследили, кто тебя похитил, и вернули домой. Это Милославские приказали кайзеру Германского рейха уничтожить виновных в нападении на наше посольство в Риме. И, как и всякий благородный человек, Вильгельм фон Бисмарк не дал нам испачкать руки, сам умертвил всех причастных.

Герберт молча буравил Игоря Михайловича взглядом.

Я еще в прошлые разы заметил, что есть в его высочестве какая-то странная тяга всюду развивать конфликт. Началась-то вся эта история из-за того, что он точно так же не удержал язык за зубами со мной. Собственно, за это и поплатился изгнанием из рода.

— А теперь, когда Германский рейх просит о мирном соглашении, член нашей делегации, которого род Бисмарков обязан был защитить, убит, — продолжил Игорь Михайлович. — Так что поправьте меня, если я ошибаюсь, господин Рейсс, но мне кажется, что кайзер утратил хватку, раз его страной вертят как хотят даже безродные поляки. Возможно, вы здесь как раз для того, чтобы род Милославских заключил пакт не с Бисмарками, а с вами, Рейссами?