Танцуй для меня, девочка (СИ) - Пырченкова Анастасия - Страница 34

Мужские ладони выпустили пряди, переместились ниже, пальцы ухватились за подол и без того короткой юбки, потянули вверх, собирая джинсовую ткань на пояснице. Мгновение, и я уже обхватываю его талию обеими ногами. На мне по-прежнему нет нижнего белья и застежка брюк слегка царапает нежную плоть. Каменный стояк вжимается в меня с такой силой, что кажется еще немного, и я кончу только от одного этого действия. Или он окажется внутри меня, игнорируя все внешние преграды. И я жажду этого всем своим существом. 

Где-то в глубине сознания еще бьется мысль, что мне нужно прекратить намечающееся, но он настолько тих, что я попросту игнорирую его. Сильнее сжимаю короткие волосы на макушке, углубляя наш поцелуй. Мне мало того, что есть, нужно больше. И Тенгиз реагирует, дает то, в чем я так нуждаюсь. Пальцы одним резким толчком погружаются в мою плоть, вырывая из меня крик удовольствия. Первый, но не последний. Их рождается бесчисленное множество, пока мужчина немного грубо, но так нужно вторгается в меня снова и снова. 

Тенгиз не переходит черты, хотя я уже не просто прошу, умоляю об этом. Мне мало того, что он мне дает. Нужно больше. Он нужен мне весь. Хочу чувствовать его не только телом, но и душой. Глупое сравнение для физической близости, но в такие моменты мне именно так и кажется. Что не только тела, но и души переплетаются в крепких объятиях, увеличивая дозу получаемого наслаждения. Совсем не то, что сейчас. Хотя не менее ярко и приятно. 

Меня всю трясет, конечности напоминают вату, сил нет даже на нормальное дыхание. Оно срывается и вырывается из моей груди невнятным хрипом, пока я пытаюсь прийти в себя, после полученного удовольствия. Глаза и те нет сил открыть. А когда получается, хочется зажмуриться обратно, только бы не видеть на мужском лице этой нежности, что плавит мозг хуже любого паяльника. Клеймом остается на нем, не избавиться. Я и не пытаюсь, замираю, запоминаю, открываю глаза и впитываю в себя эти эмоции, чтобы запомнить и никогда не забывать больше. 

— Брюк я так и не расстегнул, если что, — усмехнулся Тенгиз, заметив, что я пришла в себя.

— Я знаю, — улыбнулась ему. — Спасибо.

Пусть я о том и сожалею, как никогда. 

— Я же обещал, — пожал плечами он с самым обыденным жестом, будто нет в том ничего особенного, и не его разрывает от желания нарушить собственное слово. 

Я ведь чувствую до сих пор, насколько твердо у него в штанах. И в любой другой ситуации я бы обязательно ему посочувствовала и помогла, но не в текущих реалиях, где он все еще официально с другой. И без того нарушила десяток собственных принципов из-за него. 

— Тем более, это круче любого секса, — шепнул в губы Тенгиз. — Видеть, как ты кончаешь для меня.

— И из-за тебя, — угукнула согласно, не выдержала и рассмеялась, уткнувшись лбом в его плечо. 

— Из-за меня — это вообще, как отдельный вид искусства, — отозвался мужчина не менее весело. 

— Танца, — внесла уточнением.

— Всегда любил смотреть, как ты танцуешь.

На этот раз я ответила не сразу, сперва потянулась к нему ближе, привстала на цыпочки. 

— Как расторгнешь помолвку, обещаю тебе устроить самый лучший приватный танец, — шепнула на ухо, прикусив мочку.

Лежащие на моих бедрах ладони сжались почти до боли. 

— И кто из нас коварный?

— Ты, конечно! — отстранилась, уставившись на него со всем возмущением. — Я вообще дева безвинно обвиненная.

— Сама невинность, — фыркнул насмешливо Тенгиз.

— Конечно. Ты что, сомневаешься? — сощурилась

— Разве можно сомневаться в том, что сам же забрал? 

Вот здесь до меня не сразу дошло, что он имел в виду, а когда дошло… Ахалая уже не только отстранился, но и отошел от меня подальше. 

В общем, сам напросился.

Но прежде чем я успела что-то сказать и сделать, в дверь постучали, а затем голосом его помощницы сообщили о приходе курьера. 

Как же не вовремя. Или наоборот. Стоило бы воспользоваться моментом и сделать вид, что никаких физических увечий я наносить не собиралась. Полное радушие. Ну, а то, что при выставлении блюд, я не очень аккуратно открыла бокс от лапши и высыпала содержимое на мужские бедра… так не кипяток же. И вообще. Нечаянно я! 

— Напомни мне, почему я хочу на тебе жениться?

— Ты мазохист? — уточнила с усмешкой, на этот раз даже не пытаясь скрыть радостной усмешки. 

— Причем, видимо, в самой запущенной стадии, — согласился он со мной. 

Я на это лишь рассмеялась весело. Правда, как начала, так и подавилась воздухом почти сразу. Да и как иначе, когда этот мстительный засранец принялся нагло раздеваться передо мной. Спасибо, трусы оставил! В них и уселся обратно на диван, берясь за новую коробку, пока я старалась не заработать себе косоглазие. И кто сказал, что только мужчин возбуждают ноги и задница? Врут. Безбожно. Или у их партнера что-то не так с ними. Или просто не любят на самом деле. Потому что лично я сейчас банально залипала на прокачанных мышцах, а в памяти все тем же клеймом отпечатались ямочки на ягодицах. Так и хотелось попросить его покружиться, чтобы рассмотреть полнее. Или, что вернее, это просто я такая озабоченная. 

Даже немного стыдно от собственных мыслей и вместе с тем абсолютно плевать. Противоречивые чувства, которые подогревали мои эмоции, отчего едва удавалось скрывать свой интерес. Только давиться едой, старательно избегая смотреть на сидящего рядом мужчину и обращать внимания на то, какой же он горячий. Как печка. Мы всего лишь соприкасались коленями, а казалось, будто мне к коже угли приложили. Так и тянуло отодвинуться, но я терпела. 

— Все в порядке? — вдруг поинтересовался Ахалая.

Заметил-таки…

— Все в порядке.

— Еда не нравится?

Сказала бы я, что мне действительно не нравится. То есть наоборот, слишком нравится. Но вместо этого сунула себе в рот вилку с лапшой. Лучше жевать, чем говорить. 

— Если не нравится, можем выбросить и пойти поужинать в ресторан, — предложил Тенгиз.

Заманчивая идея. Там он точно будет одетый, я не буду ощущать себя мартовской кошкой. Но на деле покачала головой. 

— Все нормально. Просто задумалась.

Конечно, Тенгиз мне не поверил, и вообще, судя по виду, прекрасно считал мое состояние, не зря же так самодовольно усмехнулся, удобнее откинувшись на спинку дивана. Пожелала ему мысленно от всей души подавиться новой порцией. Но увы и ах. Как ел спокойно, так и продолжил. Засранец!

— И о чем задумалась?

О том, как мне сильно хочется тебя проучить. 

Вслух же:

— О том, как отреагируют твои родители на замену невесты.

Тут же себя отругала. Не то, чтобы вопрос не актуальный, но, глядя на то, как веселье Тенгиза сменяется мрачностью, и самой стало не по себе. Мужчина отложил недоеденную коробку с лапшой на столик, то же самое проделал с моей, а затем я оказалась сидящей на его коленях. Он ухватил пальцами мой подбородок, не позволяя отвернуться от него.

— Не думай о них, — произнес с металлом в голосе. — Они ничего не решают. Их право не мириться с моим выбором, как и я вправе сам решать, с кем мне строить свою судьбу. Если им что-то не нравится, это исключительно их проблемы, не наши. И уж точно не твоя. Тем более, я уверен, что все будет хорошо. Просто верь мне, моя Валентинка. Ты не услышишь в свой адрес ни единого плохого слова. Никогда. А если такое вдруг случится…

Не договорил, но мне и не надо слышать, чтобы знать, что именно он вложил в свой молчаливый посыл. Надо будет, он просто разорвет отношения с семьей. И это…

—  Так неправильно, — обхватила его запястье. — Я так не хочу. 

Тенгиз тут же перехватил мою ладонь, переплел наши пальцы, оставляя на них легкий поцелуй. 

— Это будет не твой выбор, а значит тебе точно не стоит по этому поводу расстраиваться. Я все решу. 

Знаю, что решит. Категоричность в тоне не оставляла никаких сомнений. Но что это за семья, в которой дети и родители ненавидят друг друга, избегают и не общаются?