Княжич Соколов (СИ) - Саваровский Роман - Страница 18

Дыхание, сердцебиение, запахи, звук колышущихся на ветру волос и частей одежды... да то же сопротивление воздуха, создаваемое телом... нет, это не я не заметил, это он смог все это скрыть?

Интересно.

Я даже не смог заметить аномалию в циркуляции потоков воздушных частиц... или он и ее отсутствие смог имитировать? Странное ощущение дежавю накрыло сознание, но определить его источник сходу не удалось.

— Не более занятный, чем ты, — отозвался я, когда незнакомец вышел на тусклый свет единственной лампочки.

Им оказался молодой парнишка среднего роста в черной толстовке, широких свободных штанах и разноцветных кроссовках.

Пацан с детскими чертами лица окинул меня оценивающим взглядом и только в глубине его черных как сама смерть глаз я почувствовал силу, из-за которой все мое тело непроизвольно напряглось.

— Как ты смог меня заметить? — удивленно спросил парнишка, слегка покачиваясь от скуки.

— Природная наблюдательность, — сказал я, успокоив нездоровую реакцию физического тела, которая ошибочно интерпретирует мое удивление как страх и сковывает движения.

Подметил для себя этот нюанс человеческой психики, который нужно будет отработать и преодолеть. Не хотелось бы словить от тела подарок в виде ступора посреди боя.

— Твой дар в наблюдательности, получается? — беззаботно спросил парнишка и одним ловким движением запрыгнул на бортик балкона.

— Можно и так сказать, — ответил я.

— Ясно, — буркнул парень, после чего бесстрашно развернулся ко мне спиной и словно канатоходец поковылял дальше по балкону.

Нисходящие потоки сквозного ветра проходили сквозь него словно его тут и не было.

Пустота. Ноль информации от каждого органа чувств.

Не справившись с любопытством, я активировал «Око» и тогда парнишка обернулся на полушаге и поднял на меня заинтересованный взгляд.

— Так, получается, это был ты! — от чего-то обрадовался парень и двумя прыжками вновь оказался рядом.

— О чем ты?

— Об этом, — вскинул голову парнишка и пальцем указал ровно в ту точку неба, где витал мой сокол, точнее маленький, размером с горошину, прозрачный глаз.

— Ты его видишь? — даже восхитился я.

Как-то незаметно для самого себя ощущение глубочайшего удивления сменилось уважением, а ложный страх любопытством.

Никому до этого момента не удавалось определить мое наблюдение. Даже моему отцу. Кто же этот самородок?

— Не совсем, — честно ответил парнишка, — скорее чувствую, что на меня смотрят.

— Интересно, — протянул я и перевел взор «Ока» в сторону Сомова, который на этот раз отрабатывал дистанционные ледяные атаки на каком-то щуплом бедолаге, — а теперь чувствуешь взор?

— Не-а, — пожал плечами парнишка, — занятный у тебя дар, давай дружить?

— Дружить? — усмехнулся я.

— Ну да, а что? — впервые вытащил руку из карманов парень и протянул мне, — я Алекс.

— Артем, — ответил я на рукопожатие.

— Знаю, — улыбнулся парнишка, — который Соколов. Из телевизора. Везет тебе, столько внимания.

— Вообще-то я больше люблю тишину, — признался я, продолжая изучать глазами аномального подростка, — в ее поисках и пришел на этот балкон.

— А тут оказался я, — грустно улыбнулся парнишка, — помешал, получается. Извини.

— Ничего, — махнул я, — с тобой стало даже веселее.

— То есть друзья? — с искренней детской надеждой в голосе спросил парень.

— Поверь, тебе не нужен такой друг, Алекс... — замялся я на секунду, — из какого ты говоришь рода?

— Не из какого, — развел руками парнишка, — сирота.

— Но фамилия то у тебя есть? — не поверил я.

— Не-а, — вздохнул парень, — просто Алекс.

Просто Алекс. Простолюдин сирота, слоняется один поздним вечером на одной из самых охраняемых территорий Российской Империи.

— Ты ведь не ученик лицея, верно? — почувствовав неладное в лоб спросил я.

— Не-а, — с небольшой грустью в голосе ответил Алекс, — я просто здесь живу. Ты первый кто за последний год смог меня увидеть.

Только после этих слов я осознал весь масштаб дара этого паренька и почему он мне показался настолько пугающе знакомым.

Улыбка сама расплылась по моему лицу.

Кто знал, что мой коматозный Мин окажется далеко не единственным Эфириалом на этой странной планетке.

Глубокая ночь уже вовсю вступила в свои права, когда я оказался перед крыльцом неприметного на первый взгляд здания из красного камня.

По периметру было подозрительно тихо, а сам вход не просто не охранялся, а оказался настежь открыт.

Простая деревянная дверь поскрипывала на ветру и билась медной ручкой о колонну с императорскими гербами.

Ни дружинников, ни защитной магии, ни датчиков движения, ничего.

Может, я и погорячился, когда решил, что царский лицей хорошо охраняется. Только один дружинник пытался помешать мне попасть в соседний с приемной комиссией блок и найти там изолятор временного содержания.

Да и сбить его со следа оказалось чересчур просто. Бедолага наверняка до сих пор прочесывает тренировочный блок и рвет на себе волосы.

Покосившись на хлипенькие решетки на окнах, которые и ребенка не удержат, я скользнул внутрь.

Пост охраны пустовал. Сканирующие арки были выключены, а многочисленные датчики и камеры обесточены.

Пожав плечами, я перепрыгнул турникет, распахнул незапертую толстую металлическую дверь и насвистывая въевшуюся в голову мелодию спустился вниз по круговой лестнице.

Толстые коричневые стены сохранили остаточный магический след, намекая на то, что какие-то меры безопасности в этом местечке все-таки имелись.

— Мне слишком тесно взаперти... — пропел я, проходя мимо первой из пяти клеток в широком темном коридоре.

— И я мечтаю об одном... — размеренным шагом прошел я мимо второй.

— Скорей свободу... — замер я на полуслове, наконец, увидев искомую дорогую сердцу телохранительницу и выдохнул, — обрести.

Анна Руслановна Зверева сидела на твердой узкой кровати, подогнув колени и мечтательно смотрела в крохотное прямоугольное окошко. Ее растрепанные светлые локоны водопадом ниспадали на грудь, а янтарные глаза искрились в тусклом лунном свете.

— Ты и так свободен, — тяжело вздохнула девушка, не поворачивая головы.

— Как и ты, — подметил я, показательно поскрипев распахнутой решеткой.

Зверева не кричала, не материлась, не клялась убить, не сверлила меня осуждающим взглядом и даже не злилась. Просто продолжала умиротворенно смотреть в окно.

— Чего ты хочешь, Артем? — сказала девушка чуть обиженным голосом, — весь день тебя не трогала.

— Артем? — нахмурился я и приложил ладонь ко лбу девушки, температуры нет, как и атаки за нарушение личного пространства.

Зверева и за меньшее ломала руки Омским дворянам, а сейчас даже не шелохнулась.

— Это уже совсем странно, — убирая ладонь от холодного лба протянул я, — кто ты и что сделала с Анной Зверевой?

— Странно? — искренне посмеялась девушка и поджала босые ноги под себя, — вот как это выглядит со стороны... просто здесь впервые за долгое время я почувствовала себя так легко... так спокойно, понимаешь?

С этими словами Анна перевела взгляд своих янтарных глаз на меня и в них было столько умиротворения, что в нем можно было утонуть.

Меня аж передернуло от столь кардинальных перемен.

— Рассказала бы раньше, что тебя успокаивает тюремная романтика и игры с запиранием, — покачал я головой, — построить для тебя личную тюрьму дело пары дней, а нервов бы друг другу сэкономили на сто лет вперед.

— Тюрьма тут не причем, — завела непослушный локон за ухо Зверева и в ее глазах лишь тенью мелькнуло знакомое безумство, — мне стало легко... вернее было так легко, когда я думала, что ты мертв.

— А, — понимающе кивнул я и устало потер переносицу, — впервые за пять лет поговорить по душам ты решила именно здесь? Серьезно?

— Почему нет? — повела плечами Зверева и сделав оборот на кровати, развернулась ко мне лицом, — ты и сам заметил, что за этим местом не следят. Никто не подслушает и не войдет сюда до самого утра.