Желание на любовь 2 (СИ) - Колоскова Галина - Страница 25

Он обернулся на пороге комнаты. Карие глаза эрзаца Паркер метали молнии. Мэттью, холодно улыбаясь, ответил:

– У меня фотографическая память, – и тут же ретировался за дверь, сменив улыбку на горькую усмешку. Покидать разгорячённых женщин начинало входить у него в привычку.

Вуд достал из пальто телефон. На табло появилась информация: тринадцать пропущенных вызовов. Лебовски, Кэтлин, снова Лебовски, снова Кэтлин, шесть от Лилибет и три от Риджа. Решив оставить адвоката напоследок, он набрал номер дочери – и сделал ошибку. Самуэль мог о многом предупредить нового клиента…

Лилибет не отвечала. Проклиная себя, что мешает дочери спать, Мэттью нажал на «сброс». Он открыл входящие сообщения, заинтересовавшись в первую очередь одной, и на этот раз не ошибся. «Вуд-младший, ты полная скотина. Лилит у нас».

Агент улыбнулся, преодолевая головную боль. Прочитанное вслух сообщение звучало лучше любой музыки. Дочь не осталась на ночь одна в большой тёмной квартире. Улыбка, вызванная сознанием того, что Лилибет уже не маленькая девочка, уговаривающая родителей оставить ночник включенным, смешанная с сожалением, – этот период жизни дочери Мэтт пропустил, – выглядела на помятом лице немного по-идиотски.

Сердобольная женщина, прогуливающаяся с собачкой возле подъезда высотного дома, сочувственно поинтересовалась:

– Вы потерялись? Не знаете куда идти?

– Нет, спасибо, знаю. Меня ждут дома.

«Ждут дома». Короткое словосочетание наполнило душу теплом. Ждёт та, что намного дороже любой любовницы – его девочка, плоть от плоти, кровь от крови. Следом за теплом вернулось раскаяние. Как он мог забыть о ней в тот момент, когда вышел из клуба? Мэттью горько усмехнулся. А что вообще он помнил, кроме расплывающегося лица Лебовски? Ни-че-го!

Вуд не задумывался, кому позвонить следующему, чтобы не только принести извинения, но и узнать последние новости.

Он взглянул на часы: половина седьмого – слишком рано для звонка «сове», тем более утром субботы. Заноза редко ложилась спать раньше полуночи, но делать нечего. Она сама зачастую проделывала с ним подобное.

Агент несколько раз повторил вызов, прежде чем в трубке ответил заспанный голос Брэндона:

– Мэтт, ты совсем обалдел? Посмотри, сколько времени? Мы легли спать пару часов назад.

– Чем занимались?

– Ездили смотреть на заезды стритрейсеров. Лилибет не смогла тебе дозвониться. Одри сказала, что послала сообщение.

– Да, но слишком короткое. – Вспомнив слова оскорбления, он усмехнулся; сестра всегда хорошо его чувствовала. – Хоть и достаточно ёмкое.

– В этом вся Од. Сказала, что ты примчишься к нам утром с больной головой и голодный. Надеюсь, хоть в этом она ошиблась?

– Нет, не ошиблась. Сейчас поймаю такси и через двадцать минут буду у вас. Дружище, не ворчи, а свари лучше кофе.

– Ночевал вне дома?

– Приеду – поговорим.

– Хорошо. Пошёл готовить завтрак.

Мэттью успел расслышать тихое бормотание, прежде чем Брэндон отключил сотовый:

– Эти Вуды сведут меня с ума.

Агент встряхнул головой; боль в висках стала невыносимой, необходимо было срочно принять обезболивающее.

Поймать такси не составило труда. Откинувшись на заднем сиденье жёлтого «форда», он назвал адрес и вернулся мыслями к разговору с другом.

Вуды… Как бы ему хотелось внести в список семьи ещё одного члена. В Финиксе уже почти одиннадцать, и Кэт, конечно же, давно не спит, но к разговору с ней Мэтт готов не был. Он решал, стоит или нет рассказывать о сегодняшней ночи. Склоняясь к тому, что если дочь ничего не знает и не расскажет маме, то, пожалуй, не стоит. Незачем расстраивать того, кому дорог, хоть этот человек пока и не готов признать собственной привязанности.

– Кэтлин, когда же ты поймёшь, что все эти годы ждала и любила только меня…

Чернокожий шофёр приглушил громко орущую музыку, рассматривая в зеркало заднего обзора помятое лицо раннего клиента, соображая: ему послышалось или тот назвал новый адрес?

– Вы что-то сказали?

– Нет, простите, это я сам с собой, – улыбнулся Мэттью. – Нахожусь сейчас в таком состоянии, что думать вслух намного проще.

Таксист понимающе улыбнулся и кивнул:

– Ох уж эта ночь перед уикендом. Если бы не моя смена, сам бы сейчас возвращался из бара, возможно, с красавицей под руку, а не насиловал мозг рэпом, лишь бы не заснуть.

Агент усмехнулся. Подцепленная красотка осталась в своей квартире, а ему теперь предстоит расхлёбывать последствия спонтанного секса. Вопроса «стоило оно того или нет?» не возникало. Мэтт точно знал, что не стоило.

Забравшись в кресло с ногами, Паркер таращилась в телевизор, совершенно не замечая того, что происходило на экране. Она нетерпеливо бросала взгляд на часы, повешенные по совету Джона чуть выше экрана. Лилибет всегда могла видеть, через сколько минут необходимо прекратить «свидание» с героями Диснея, чтобы сесть за уроки или лечь спать. Милая девочка с рыжими косичками и зелёными глазками папы, не засыпающая без поцелуя мамы…

Сердце щемило от тоски. Как давно это было? И сколько времени уже дочь не спит в своей постели? Всего лишь месяц, а кажется, что прошла целая вечность.

Брюнетка откинула телефон в сторону. В Вашингтоне утро, и не стоит никого беспокоить так рано. Она тяжело вздохнула – Вуд так и не перезвонил – и отправилась на кухню за чаем.

Кэтлин ощущала себя совершенно разбитой. Бессонная ночь, переживания, слёзы, прогулка под дождём не прошли бесследно, – она чувствовала, что заболевает. Навалившаяся тоска прогнала прочь ночную решимость. Или это температура вновь сделала глаза мокрыми?

– Горячий чай с лимоном и ложкой мёда, теплые носки и лечь в постель…

– Опять я разговариваю сама с собой. Так недолго прослыть сумасшедшей, – рассмеялась Кэт.

Прихватив горячую чашку полотенцем, она отправилась в спальню и залезла под тёплое одеяло.

– Вот так умрёшь – и никто не узнает… Никому не нужная женщина среднего возраста…

Паркер положила телефон рядом на вторую подушку – белая панель выделялась пятном на голубом, в мелкий синий цветочек фоне наволочки – и, прихлёбывая солёные слёзы горячим чаем, проговорила:

– Мэттью, как же мне нужно сейчас твоё тепло…

– Только тихо – девочки спят. – Брэндон осторожно закрыл за вошедшим дверь.

Разувшись, агент повёл носом; из кухни тянуло запахами бекона с яичницей и свежезаваренного кофе, вызывая усиленное слюноотделение. В животе предательски заурчало. Он в несколько шагов преодолел расстояние до святая святых Одри.

– Будь ты женщиной, я бы на тебе женился. – Мэтт зацепил пальцами хрустящий ломтик, отправил в рот, причмокнув от удовольствия, и добавил: – Да чёрт с ним, даже на мужчине! Вот только у сестры отбивать мужа не очень прилично.

Прикрыв за собой дверь, Холл рассмеялся:

– Видно, ночка была ещё та! Секс-марафон до утра, раз голоден и готов наброситься на любого встречного!

Вуд отрицательно покачал головой, и друг продолжил строить предположения:

– Тебя разогрели, но не дали, приковав к батарее наручниками?

Уплетая за обе щёки яичницу, Мэттью опять качнул головой.

– Или ты всё-таки трахнул, но остался недоволен?

На этот раз кивок согласия.

– Не давись, запивай, – Блондин придвинул к нему стакан апельсинового сока. – Завтрак в постель после бурной ночи не прилагался?

Проглотив порцию пищи и обильно залив её соком, Мэтт ответил:

– Издеваешься? Я сбежал как нашкодивший пёс, даже визитку взять отказался. Муки совести, знаешь ли. Сам от себя такого не ожидал, будто изменил всем и сразу. Мерзкое чувство, надеюсь, пройдёт, как перестанет болеть голова, но хватит об этом. – Он подцепил ещё кусочек бекона, с удовольствием смакуя вкус поджаренной до хруста свинины. – Я всегда удивлялся: как Одри умудряется оставаться худой после твоих завтраков, обедов и ужинов?