Школьный вальс (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 40

Выпрямившись, втягиваю в легкие побольше воздуха, успокаиваю дыхание и расправляю плечи.

В одном отец был прав — жизнь продолжается, я уже взрослый и должен поступать как взрослый. Несмотря на то, что выходка отца это полное ребячество и плевок в душу. Я лучше, чем он.

Игра продолжается. У меня получается выбросить из головы все ненужное и сосредоточиться на матче, что собственно и позволяет нам одержать победу. Табло показывает счет девяносто шесть очков против восьмидесяти пяти. Нет, я ни в коем случае не присваиваю себе все лавры победы, однако я один из ведущих игроков. Мой вклад в эту победу немалый, как бы нескромно это не звучало.

Мы с парнями и тренером громко радуемся выходу в финал. Пожалуй, я впервые вижу Быкова таким счастливым. Обычно этот мужик всегда не в духе.

— Отличная работа, ленивые задницы! — в его своеобразной манере звучит похвала.

Мы с парнями даем друг другу «пять», принимая и раздавая поздравления. Конечно, не обходится и без замечаний. Тренер не оставил без внимания мои косяки, и цитирую его слова: «Твое счастье, Герасимов, что вы обставили этих неудачников!»

Радость от победы проходит в ту же секунду, когда я вспоминаю об отце. Я надеюсь, что он уже ушел, но, оглядевшись, замечаю его на трибуне.

Разве ему не нужно идти по своим важным делам? Или сегодня у него «день хорошего отца»?

Разумеется, я хочу незаметно улизнуть в раздевалку, чтобы избежать нашего столкновения, но Герасимов старший не был бы собой, если бы буквально не перекрыл своей внушительной фигурой мне дорогу.

— С победой, сын!

— Спасибо, — цежу сквозь зубы, и уже хочу его обойти, как он делает шаг в сторону, снова вставая у меня на пути. — Что-нибудь еще?

— Хочу тебя с кое-кем познакомить, — совершенно невозмутимым голосом произносит.

О, нет. Он же не может говорить серьезно! Он что, спустил свои мозги в унитаз?!

— У меня нет времени, — жестко отрезаю, но отец пропускает мои слова мимо ушей.

Подзывает рукой стоящую чуть поодаль девушку и, дождавшись когда она подойдет, представляет:

— Думаю, пора вас познакомить. Эльвира — это Арсен, Арсен…

— Достаточно, — прерываю его. — У меня нет никакого желания знакомиться с твоей…

— Сын, выбирай выражения.

— Выбирать выражения? — приблизившись к нему вплотную, шиплю ему в прямо в лицо. — Да ты совсем спятил? Это кризис среднего возраста или что за хрень происходит? Ты говорил, что я должен поступать как взрослый, а сам? Что это за цирк? Ты не мог всерьез ожидать, что я захочу познакомиться с твоей любовницей! Это неуважение к матери, ко мне и ко всему что было! Ты можешь строить свою жизнь с кем угодно, но не ожидай, что я буду рад знакомиться с твоими пассиями.

Прежде чем развернуться и уйти, я замечаю вину на лице отца, но уже поздно для его объяснений. Я слишком зол и разочарован.

Стремглав мчусь к выходу из зала. Мне душно в одном помещении с ним. Большая дверь с грохотом за мной захлопывается, пройдя по коридору и завернув в темный уголок, прислоняюсь лбом к стене, рвано глотая воздух.

Дерьмо собачье!

От собственного бессилия бью кулаком в стену, но даже это не помогает избавиться от ноющего чувства в груди.

— Арсен… — робкое и знакомое прикосновение к спине.

Только ее здесь не хватало.

— Уйди, — через силу выдавливаю из себя.

— Нет.

Нет? Она уверена в этом?

Резко поворачиваюсь к Нине лицом и надвигаюсь на нее.

— Тебе лучше уйти…

— Никуда я не пойду, — звучит ее решительный голос.

Глупая девчонка! Вечно ей нужно со мной спорить!

Что ж, она сама напросилась!

Нина

Мы с девчонками болтаем об игре, когда я замечаю Арсена, который идет в раздевалку. Я уже хочу подойти и поздравить его с победой, как Герасимова перехватывает его отец.

Они о чем-то разговаривают, а затем к ним подходит высокая темноволосая девушка. Даже отсюда я вижу, как глаза Герасимова сверкают от ярости. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять что они ссорятся. В какой-то момент Арсен подается слишком близко к отцу, что-то ему шипя в лицо. Развернувшись, Герасимов стремительно выходит из спортзала.

Должно быть, я не в себе раз следую за ним. И все же почему-то не могу заставить себя остановиться. Знаю, я должна быть с ним.

Выйдя, оглядываюсь по сторонам, но парня нигде не замечаю. Вздохнув, уже хочу вернуться обратно, как сбоку раздается глухой удар. Иду на звук, и вижу в темном углу Герасимова.

— Арсен…

Несмело протянув руку, дотрагиваюсь до его спины, чувствуя как от моего прикосновения он буквально каменеет.

— Уйди.

Нет, он не прогонит меня.

— Нет.

Арсен так резко поворачивается, что я едва сдерживаю испуганный крик. Его лицо перекошено от злости, а руки крепко сжаты в кулаки.

— Тебе лучше уйти, — звучит его стальной голос.

Меня официально можно считать сумасшедшей, потому что вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума и убраться, я уверенно произношу:

— Никуда я не пойду.

Арсен угрожающе надвигается на меня, а я отступаю до тех пор, пока спиной не прижимаюсь к стене. Рука Герасимова упирается над моей головой.

— Что ты…

— Почему тебе всегда нужно быть такой? — срывающимся голосом шепчет. — Почему я не могу перестать думать о тебе?

— Арсен, я просто хотела тебя поддержать…

— О, не сомневайся, ты поддержишь, — зло хохотнув, он внезапно подается вперед, обхватывает мой подбородок пальцами и припадает к губам.

Он целует меня жадно, отчаянно, а я дрожу от скользящих губ по моим. Пылко ему отвечаю, отчего Арсен стонет мне прямо в рот. Притягивает за талию ближе к себе и наклоняет голову, углубляя поцелуй. Он отстраняется всего лишь на секунду, чтобы глотнуть воздуха, а затем снова настойчиво прижимается к моим губам. Зарывается пальцами в волосы, тянет за них, словно ему меня мало, словно хочет испить до дна, уничтожить и воскресить. В этом безумии нет ни капли ласки и нежности, лишь злость, которую он срывает на мне. К сожалению, я понимаю это только после того, как Арсен отступает от меня.

Тяжело дыша, мы смотрим друг на друга. Я на него с обидой, он на меня с виной.

— Я… — Арсен сглатывает и, шумно вздохнув, рявкает: — Черт!

А дальше?

Дальше он просто уходит. Оставляет меня одну, после первого моего поцелуя.

Дотрагиваюсь до губ, что до сих пор покалывают.

И почему мне так больно? Разве я не должна быть рада тому, что парень на которого я запала меня поцеловал?

Я хотела этого поцелуя, но не хотела чтобы он был отравлен злобой и ненавистью.

Нина

В слове «редчайший» девять букв. В фамилии «Герасимов» тоже. «Идиот» — пять букв. В имени «Арсен», ну не сложно посчитать. Улавливаете, намек?

И как я только могла допустить мысль, что этот гаденыш мне симпатичен? Зачем подпустила настолько близко? Знала же, что такие парни ничего хорошего с собой не приносят. Мне стоило врезать ему. Он не хороший парень. Его не интересуют мои чувства. Арсен Герасимов не заинтересован во мне по-настоящему. И от этого осознания обидно и больно так сильно, что страшно даже самой себе признаться. Ведь в душе за гневом и проклятиями, я чувствую себя разбитой и опустошенной.

«Думала, что для него особенная? Ха-ха, наивная девчонка! У него таких как ты на каждый день недели!» — раздается в голове почему-то насмешливым голосом матери.

Мне тут же хочется защититься от этих мыслей. Ведь были наши прикосновения, было кино, переписки и тот вечер, когда он учил меня играть в баскетбол…

«И всего-то? Ему просто было скучно!» — снова раздается в голове раздражающий голос мамы.

Трясу головой, словно пытаясь выбросить ее из головы, но не получается… Может, мама была права?

Арсен сорвал злость на мне, а потом просто ушел, как будто я очередная девчонка-прилипала. Как будто я как Воронина, которую он на днях при мне отшил.

Хмуро смотрю в окно, наблюдая за тем как тучи затягивают небо. Погода отражает мое настроение. Сразу после матчей мы поехали в школу, где нас похвалила директриса и, сжалившись над уставшими учениками, отпустила домой. К счастью, мама была на работе, поэтому я избежала ненужных расспросов. Она и так не могла пережить, что вместо уроков я буду, цитирую: «пинать мячик». Если бы она еще узнала, что нас с последнего урока отпустили… Ну скажем, была бы крайне недовольна. Не то чтобы я или отец к этому еще не привыкли.