Школьный вальс (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 47

Не то чтобы я не догадывался. А кто еще?

Я. Ее. Убью.

— Эй, Арс, все уже в порядке, — рука Долматова ложится на мое плечо, сжимая. — Королева все равно отмажется, ты же знаешь. Нина попала под раздачу.

— Что она хотела сделать? — не своим голосом спрашиваю.

Дар мнется, встряхивает голову и трет устало переносицу. Замечаю сбитые костяшки на его руках, и он, проследив мой взгляд, признается:

— Это не прям какая-то уголовка. Каролина, конечно, больная на всю голову, но знает тонкую грань. Она нашла двух придурков, чтобы те припугнули Полю. Подержали в подвале несколько часов.

— Ты думаешь, этим бы все ограничилось?

Королева избалованная сучка, которая знает что ей все сойдет с рук. Действительно Устинову только припугнули бы или большее?

— Арс, я видел этих олухов. Поверь на слово, если бы Устинова не была в отключке, она бы этих двоих идиотов в два счета уделала.

— Но она в отключке, Дар. Как и моя девушка, — буквально рыча, напоминаю, не переставая его буравить глазами.

— Я знаю, — кивает головой. — С этих двоих взять нечего. Они свое уже получили.

— А Королева? Она свое получила? — рявкаю, толкая Долматова в грудь, отчего он пошатывается.

— А что ты хочешь, чтобы я сделал? — взорвавшись кричит. Ну наконец-то, эта маска спокойствия слетает. — Чтобы я запер ее в этом подвале? Нанял киллера? Покалечил? Изуродовал? — Долматов набирает воздух в легкие и с шумом выдыхает. — Она завтра переводится в другую школу. Об этом я позаботился.

— Что насчет того видео? Может, это преподаст ей урок?

У Долматова есть интересный компромат на нашу золотую девочку. Вот ее отец обрадуется увиденному!

— Я ничего лично с этим не стану делать, — решительно отрезает. Клянусь, у меня начинают чесаться кулаки. — Но я отдам это видео девочкам, и они сами решат как поступить.

Чертов самаритянин.

Я отворачиваюсь и открываю дверь переднего сидения, как Дар, положив руку мне на плечо, говорит:

— Арс, я тоже в бешенстве. Когда я увидел Полину там… Черт, меня еле остановили. Я мог бы их убить, понимаешь? Королева уберется из нашей жизни. Я сделаю так, что ей придется уехать далеко и надолго, а с этим видео пусть решают девочки.

— Как ты сделаешь так, чтобы она убралась? Вежливо попросишь ее об этом? — язвительно бросаю.

— У меня есть фото, где она нюхает. Я поставил условие. Три дня. Либо она переводится, либо фотографии будут на столе у ее отца.

— Она заслуживает больше, чем это…

— Знаю…

Мы садимся в машину. Грач с нами не едет, а уходит, как он сказал, домой, но мы-то с Даром знаем, что он к Елисеевой потоптал.

К Долматову едем в мрачном молчании. Девушки на заднем сидении спят, лишь изредка причмокивая губами и что-то бормоча.

— Это нужно было предвидеть, — когда мы уже заезжаем на территорию дома, произношу.

Королева мстительная гадина. Глупо было полагать, что она не выкинет что-нибудь после своего унижения на той вечеринке.

— Нужно было, — соглашается Долматов, паркуясь. Глушит машину, и пронзительно смотрит на меня. — Я знаю, что ты думаешь, Арс. Но когда эмоции утихнут — ты поймешь, что я был прав.

— Да пошел ты, Долматов! — фыркнув, выхожу из машины, затем забираю Нину и ухожу в гостевую комнату, которую обычно занимаю.

Дом, хотя скорее особняк, Долматовых как всегда пустует. Наверное, именно поэтому Дар так любит устраивать вечеринки, чтобы хоть чем-то заполнить эту пустоту и тишину…

Нина

— Так значит, это были те странные парни, которые к нам подходили? — задумчиво хмурюсь.

— Судя по всему, — пожимает Арсен плечами. — Я понимаю, почему Полю вырубило, но тебя…

— Я отпила из ее стакана.

— Тогда понятно…

Арсен встает, после чего выходит из комнаты, предоставляя мне немного уединения. Первым делом иду умываться. В отражение кошусь с неприязнью. Чтобы сказала мама, увидев меня в таком виде?

Растрепанные волосы, растекшийся под глазами макияж, потрескавшиеся бледные губы и сероватый цвет лица.

Проклятье, мама! Конечно, Герасимов сказал что написал вчера ей смс и папа даже дал добро, но…

Вы же знаете мою мать! Она так просто это не оставит. Собственно, когда я возвращаюсь в комнату и включаю телефон, обнаруживаю пятнадцать пропущенных. Просто прекрасно!

Через минуту заходит Арсен со стаканом воды и таблеткой от головы.

Садится в кресло и ждет пока я выпью, прежде чем сказать:

— Так мы поговорим о вчерашнем?

— Ты хочешь обсудить все сейчас? — вскидываю вопросительно бровь.

— Как можно скорее, — отвечает, не сводя с меня внимательных глаз. — Почему ты все-таки вчера пошла танцевать с Батоновым? Он тебе нравится?

Боже правый, он серьезно? Мы опять будем обсуждать это?

— А ты что, не нашел Воронину? — не могу удержаться от шпильки.

— При чем тут вообще Воронина?

— Ну ты же вчера пошел звать ее на танец!

Обиженно отворачиваюсь, понимая, что конструктивного разговора у нас сейчас не получится.

— Ты прекрасно знаешь, что я не пошел к ней! — фыркает Герасимов, вставая. — Тебе. Нравится. Батонов?

Нет, он не отстанет.

— Мне нравишься ты, дурак! — топнув ногой, шиплю ему прямо в лицо, которое тут же расплывается в довольной улыбке.

— Нина, я…

Он не успевает договорить. Раздается звонок телефона. Со вздохом принимаю вызов и подношу телефон к уху.

— Нинель, что это за выходки? Что ты себе позволяешь? Я всю ночь не спала!

— Мам, я.

— Ничего не хочу слышать! Чтоб была дома через десять минут, тебя ждет серьезный разговор!

— Хорошо…

Она отключается, а я грустно смотрю на Арсена и буркаю:

— Мне пора. Мама волнуется.

— Я провожу…

— Нет, — испуганно вскрикиваю. — Не нужно. Поговорим завтра. Если мама тебя увидит…

— Ладно, напиши потом обязательно.

Беру свою сумочку, и только сейчас понимаю, что на мне вещи Полины.

Мама меня убьет.

Арсен проводит меня до калитки, а потом я ухожу. Мы так и не поговорили нормально. Между нами висит много недосказанностей, но все же я чувствую благодарность за то, что вчера он оказался рядом. Как впрочем, и всегда.

Нина

— Ты совсем отбилась от рук! — кричит мама в агонии. — Где ты была всю ночь?

— Мам, я же сказала, что я была у Полины, — ворчу себе под нос.

— Врешь! — шикает она. — Не было тебя у Полины! И Полины дома не было! Я звонила ее родителям!

Проклятье! А это она еще не заметила.

— Что за одежда на тебе? — сурово сводит брови к переносице. — Нинель, что это такое? — взвизгивает, отчего я морщусь. — Посмотри, на кого ты похожа! Ты похожа на дешевку! Разве так я тебя воспитала?

— Нет, мама! — рявкаю. — Ты воспитала меня так, что почти в восемнадцать у меня нет друзей! Что я вечно белая ворона среди своих сверстников!

— И правильно сделала! Эти твои новые подружки, — брезгливо выплевывает, — плохо на тебя влияют! Ты стала неуправляемой!

Это разговор глухого с немым.

— Где ты была? — требует ответа.

— Я осталась у знакомых, ясно?

— У каких таких знакомых, Нинель? Я и к Полине тебя не отпустила! Это все твой отец! Я всю ночь из-за твоей глупости не спала!

— Ты не спала не из-за моей глупости, а из-за своей паранойи! — в сердцах выкрикиваю.

— Как ты смеешь повышать на меня голос? Ты забыла сколько труда и сил я в тебя вложила, неблагодарная девчонка? Ты теперь у меня вообще никуда не выйдешь! И можешь забыть про свой университет! В наш пойдешь! — сурово припечатывает.

Последняя ниточка терпения рвется, и я уже не могу контролировать свои действия и слова.

— Да я и так никуда не выхожу! Я только и делаю, что сижу дома и учу уроки! Ты уже достала со своим контролем! Ты хоть раз спросила чего хочу я? — тыкаю себе пальцем в грудь. Чувствую, как глаза наливаются слезами. — Я хочу нормальную жизнь! И быть нормальной, а не чтобы от меня все шарахались! Хочу выбирать сама себе одежду и выпускное платье, а не быть твоей марионеткой!