Телохранитель. Моя чужая женщина (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 25

Я думала, мне будет трудно привыкнуть к жизни в посёлке. Тишина ночью, петухи по утрам, минимум магазинов с очень скромным ассортиментом. Но быстро поняла, что это именно то, что мне сейчас нужно. Быть подальше от суеты. Найти внутреннее равновесие. Перестать вздрагивать от прикосновений мужчины, которого я люблю и который никогда не причинит мне боль.

Моя психотерапия — это его дыхание, его голос, его надёжные руки. С ним хорошо молчать, сидя на деревянном крыльце дома. С ним уютно засыпать, по капле принимая в лёгкие его запах. С ним я научилась искренне улыбаться, и мама стала замечать разницу.

Всего я так и не смогла ей рассказать. Не хочу, чтобы она винила себя в произошедшем.

Маме тоже сильно досталось. Она прибавила к своему биологическому возрасту несколько лишних лет. Постоянный стресс подкосил здоровье, и под рукой теперь всегда есть таблетки от давления и болей в сердце.

Нет. Я точно не стану ей рассказывать про то, что вытворял со мной бывший муж.

Главное, сейчас она видит, что её дети счастливы. А остальное пусть останется между мной и Ромой.

— Катя, капуста горит!

— Чёрт! — подбегаю к сковороде и быстро перемешиваю. — Успела. Чуть-чуть только снизу прижарилась.

— Ты где летаешь? — хитро улыбается мама.

В последнее время она стала часто подозревать меня в беременности. Но нет. К этому я пока не готова, и мы с Ромой сразу договорились, что будем предохраняться.

— Я просто влюблённая, мам, — прикладываю ладони к горящим щекам.

— Давай тогда капусту я посолю, — смеётся она.

— А пирожки уже есть? — на запах прибегает Никита.

— Нет ещё. Ты голодный?

Папин «хвост» отрицательно крутит головой. Забирается на табуретку. Выглядывает в окно и смотрит на дорогу.

— Ник, — подхожу к нему сзади и целую в растрёпанную макушку, — папа только вечером приедет.

— Знаю. Я просто так смотрю. На дождик.

Мы с мамой понимающе переглядываемся. Он недавно начал засыпать сам, но привычка ждать отца пока никуда не делась.

Никита провожает Рому на работу вместе со мной. Для этого малыша даже не надо специально будить. Босой, в своей пижаме с любимыми машинками он приходит сам, чтобы обнять папу, пока я готовлю ему термос кофе с собой в дорогу. И днём часто смотрит в окна или выбегает во двор на шум мотора редко проезжающих тут соседских машин.

Мы его и в детский сад в этом году решили не отправлять. Никита ещё не готов, а моя мама совсем не против с ним посидеть, когда я выйду на работу. Место уже нашла. Как раз в местном садике воспитателем. Там женщина уходит в декрет. Я буду вместо неё. Наберусь опыта. Потом можно и в город устраиваться на более высокую зарплату, чтобы Рома не тянул нас всех один.

Их с Фином охранное агенство уже получило первых довольно неплохих клиентов, и проблем с финансами у нас нет. Мне самой хочется вкладываться в нашу с Ромой семью. И реализовать себя, наконец. Магомед не давал мне такой возможности. Суворов поддерживает и заверяет, что у меня обязательно всё получится, ведь я — его боевой Котёнок.

— Никит, а хочешь с нами пирожки лепить?

— И Марину возьмём? — тут же отлипает от окна.

Они с Малинкой теперь лучшие друзья. Ник за неё горой стоит.

Примерно месяц назад это чудо полезло в драку с мальчишкой вдвое старше себя, потому что тот как-то обозвал мою сестрёнку. Неделю потом с фингалом ходил. Я хотела поговорить с родителями того мальчика. Ну как это так? Он же ударил ребёнка! Рома запретил. Объяснил мне, что для Никиты как для мужчины, хоть пока и маленького, это будет унизительно. Его сын посчитал нужным заступиться за близкую ему девочку. Он сделал это так, как умеет в своём возрасте. И мне точно не стоит вмешиваться. А сейчас Ник с этим мальчишкой общаются. Вместе катаются на велосипедах и иногда играют в приставку. Маринка с ними. И кажется, соседский хулиган ей нравится. Пока не признаётся. Только смущается, когда я спрашиваю.

Мальчик ей рассказывает про местную школу. Она к ней приписана, но до конца этого учебного года будет находиться на домашнем обучении.

Сестрёнка у меня умница. Она тоже стала взрослее и ответственнее в борьбе за саму себя, но контролировать приём препаратов, которые Маришке придётся пить всю жизнь, пока надо. И диета, конечно. Врачи сказали, со временем ограничений в питании станет меньше. Достаточно будет придерживаться простых общеизвестных правил. А пока мы готовим для неё отдельно, изобретая что-то вкусненькое из разрешённых продуктов.

— Я вас позову, когда капуста остынет. Уберите пока за собой в комнате. Ладно?

— Хорошо, — кивает маленький защитник и убегает собирать приставку.

Последний раз вымешиваю тесто. Делю его на удобные «колобки» и зову детей помогать.

Мою руки. Мама заворачивает Никиту и Марину в фартуки. Показывает, как красиво залепить швы пирожкам. Они получаются корявенкие. Местами рвутся. При чём у меня тоже. Мы смеёмся друг над другом. А мама стоит у плиты и следит, чтобы наш ужин не сгорел.

Потом отмываемся, переодеваемся и уже все вместе ждём Рому. Звонил. С минуты на минуту должен быть.

Никита нетерпеливо наматывает круги между входной дверью и просторной общей комнатой.

С улицы раздаётся сигнал.

— Папа приехал! — «хвост» бежит первым его встречать.

Рома входит в дом с большим букетом винных роз. На его куртке блестят капли дождя. Волосы тоже мокрые. На высоких ботинках с грубой подошвой налипла грязь. Но кого это волнует?

— Тебе, — муж протягивает мне цветы, свободной рукой обнимая ластящегося к нему Никиту.

— Спасибо, — трусь кончиком носа о лепестки. — А что за повод? — кусаю губы. Думала, он забыл.

— Ровно месяц, как ты стала Суворовой, — улыбается мой мужчина, обнажая свои самые шикарные ямочки на щеках.

КОНЕЦ