Услуги по-соседски (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 4

Впервые я разглядел ее на дискотеке в выпускном классе, когда Горошек сняла свои чопорные рубашки и надела платье с декольте. У неё, признаться, оно было выдающимся.

Кровь забурлила, гормоны ударили в голову. Мы с пацанами долго ещё обсуждали это декольте. Да и собственно, что нам еще в семнадцать лет было нужно?

В семнадцать у тебя стоит даже на березу. И нет. Это не шутка. Поверьте, сексуальный подтекст мерещится всюду.

Помнится, я тогда, красуясь перед ребятами, сказал, что позову ее на танец. И позвал.

И что вы думаете?

Горошек дала мне отворот поворот. Посмотрела, как на букашку под своими ногами, и фыркнула. Впрочем, наверняка я ей сказал какую-то нелепость вроде: «Горошек, да у тебя есть на что посмотреть. Пошли потанцуем, а?».

Если бы так подкатили к моей дочери, то я бы достал ружье и всадил зарвавшемуся говнюку солью в зад.

Да уж, в семнадцать мои навыки флирта оставляли желать лучшего.

Помнится, меня тогда сильно задел ее отказ, ведь до этого три девчонки позвали меня сами! А тут какая-то Горошек!

Парни надо мной потом долго прикалывались. Ещё бы, я так хвалился своими победами на любовном фронте, а тут полный провал. Разумеется, я как и все преувеличивал. В сотни раз. Рассказывал то, чего и быть не могло. И чего не было до сих пор.

Когда Антоха с параллели, ржа, как конь, глумливо бросил: «Что обломался, Амурский?», то я зло выпалил: «Та ну ее! Стоит стенку подпирает, как будто та без неё упадёт. Вон, Светку лучше позову, а эта пампушка пусть локти кусает!».

Кто ж знал, что нечаянно брошенное прозвище приклеится? Более того, мне самому нравилось ее так дразнить. В эти моменты Горошек становилась похожей на фурию и обычно желала мне смерти.

Почему же столько лет спустя я сижу здесь и выполняю роль ее няньки? Не сказать, что мы когда-то общались или были приятелями. Нас ничего не связывало, но почему-то я чувствовал себя крайне паршиво. Кошки не то что скребли, а нагадили в душе.

Когда она, скривив недовольную моську, зашла в подъезд, я уже знал, что она увидит. Знал, потому что соседи снизу были очень шумными и страстными. Я даже в какой-то момент позавидовал, а вот когда увидел Горошек — все понял.

Подонок кувыркался с какой-то телкой. Вероятно, прямо в их постели. Страшно представить, что почувствовала эта девчонка.

Не то чтобы я такой добрый самаритянин или страдаю комплексом героя, но случайно увидев в окне лысого соседа, не раздумывая спустился вниз.

Девчонке сегодня и без того тяжело. Зачем еще скандалы? Я ее понимал чисто по-человечески. Человеку нужен человек, как ни крути.

Признаюсь, я собирался только переставить машину, а потом завалиться спать. Долгая дорога из столицы меня изрядно вымотала. Да ещё и игру продули. Все периоды шли на равных. Без лишнего хвастовства, даже несколько впереди. Все говорило о нашей победе, но чертовы буллиты… Всего на один гол больше, и мы потерпели фиаско.

И все же я приперся какого-то рожна к ней. Притащил вино, закуску, а сейчас смотрю на неё и не могу понять, как свою женщину можно предать?

Чего ради? Мимолетного удовольствия?

Не подумайте, я не проповедник. Сам тот еще ходок. Со своими женщинами (да, во множественном числе!) я был предельно честен. Что, разумеется, не мешало им додумывать и искать скрытый смысл и намеки там, где ими и не пахло.

Возможно…

Хотя, нет. Определено, я был козлом, не развеивая их надежды. Впрочем, женщины попадались мне разные. Одни принимали правила игры «секс и ничего большего», другие только делали вид. Но и я, знаете ли, не телепат, чтобы читать мысли. Да и не было мне особого до этого дела. Со всей бы кашей в голове разобраться, не то что чужой.

— Горошек, — тихо шепчу.

Она хмурится во сне, причмокивает губами и зарывается мне в шею носом. Тёплое дыхание щекочет жилку.

Ох, шея всегда была моей эрогенной зоной. От одного до десяти насколько я мудак, если у меня встаёт на спящую, вымотанную страданиями женщину? Полагаю, одиннадцать.

— Ася, — прокашлявшись, громче говорю.

Ноль реакции.

— И что мне с тобой делать, пампушка? — усмехнувшись, спрашиваю в пустоту.

Поудобнее ее перехватив, встаю вместе с ней на руках. Она недовольно сопит, в полудреме открывает глаза, но я тут же обрываю:

— Спи уже…

Горошек легче штанги, которые я тягаю по вторникам и четвергам в спортзале. И все равно она пампушка. Такая же сочная. Особенно, ее передняя часть выше рёбер.

Кошусь на ее грудь, что видна в разрезе рубашки, и тут же даю себе мысленную оплеуху.

Заканчивай, извращенец, пялиться на ее прелести, и отнеси уже в чертову кровать бедную женщину!

Вот только в комнате голый матрас и полная вакханалия. На полу валяются вещи, подушки, разбросаны флаконы, косметика, словно в дом проникли воры, в поисках миллиона долларов.

Покачав головой, отношу Горошек на диван, укладываю ее на подушку и уже собираюсь уйти, но почему-то ноги меня несут на поиски пледа. Нахожу его в шкафу, на самой верхней полке.

Видите, я бываю очень хорошим мальчиком!

Укрыв соседку, задергиваю шторы, убираю и мою посуду. Складываю мусор и, выключив везде свет, наконец выхожу из квартиры.

Да уж, всякое бывало, но чтобы я от девушки уходил в прихватку с мусором…

Похоже, старею.

Ася

«Чтоб мне сдохнуть» вот первое, о чем я думаю, проснувшись.

Моя голова налита свинцом. Не то ли от похмелья, не то ли от вчерашней истерики. Приподнявшись, стону и прикладываю руку к голове. Я все еще одета во вчерашнюю одежду. Вспоминаю об Амурском и хмурюсь. Я что… уснула на нем?

Черт!

Если бы моя башка не раскалывалась надвое, я бы хлопнула по ней ладошкой. Вспоминаю, как он утешал меня вчера и теперь ещё больше хочу умереть.

Это провал.

Замечаю в ногах скомканный плед, который, если мне не изменяет память, лежал в шкафу. Ещё задвинуты шторы, возле дивана все убрано. Ни следа вчерашней попойки.

Может, Амурский мне показался? Я где-то слышала, что в момент сильного потрясения могут возникать галлюцинации. Срабатывает, так сказать, защитный механизм. Наш мозг выдаёт желаемое за действительное.

С горем пополам поднявшись, на слабых ногах добираюсь до ванной комнаты. Щёлкаю выключателем, поворачиваюсь к зеркалу и испуганно вздрагиваю.

Все лицо в потеках туши, ресницы слиплись, а на губах размазана помада. Рубашка наполовину расстегнута, поскольку пуговицы просто отсутствуют. Я напоминаю героиню фильмов ужасов. Ну или пережившую войну. Тяну руки к крану, и замечаю, что рукава моей белой рубашки чёрные.

И это вчера перед собой увидел Амурский?

Можно, пожалуйста, провалиться в ад?

Предполагается, что когда вы встречаете одноклассников или свою первую любовь, вы должны выйти из красной Феррари последней модели, под ручку с Бредом Питтом, в платье от Армани, туфлях Гуччи и с бриллиантом в сто карат на безымянном пальце от Тиффани, а не так будто только что дрались с бомжами за бутылки на помойке.

Окидываю свое отражение мрачным взглядом.

Нет, здесь поможет только душ.

Скинув с себя вещи, забираюсь в душевую кабину. На глаза попадается мужской гель для душа и шампунь. Чтоб тебя!

Повернувшись к полке спиной, открываю кран и закрываю глаза. Слез не осталось, да и сил вообщем-то на какие-либо эмоции тоже. Чувствую себя выпотрошенной.

И почему люди никогда не думают о том, как их поступки и ложь могут повлиять на других? Хотелось бы мне быть той самой женщиной-вамп, которая в сложные времена достает красную помаду из сумочки и весь мир падает ей под каблук, но я не такая. Никогда не была такой.

Ася Горошек милая девчонка-хохотушка. Она рада прийти на помощь, улыбается через силу и отдаёт людям всю себя без остатка.

Может, пора уже заканчивать с этой благотворительностью? Может, пора начать жить для себя? Мне определенно стоит подумать об этом на досуге.