Его Уязвимость (СИ) - Гур Анна - Страница 72

Хватка на шее и в следующую секунду я влетаю в грудную клетку, пальцы Димитрия вцепляются в мои волосы, заставляют откинуть голову, прогнуться в спине.

Он смотрит на меня с восхищением и я растворяюсь в нем. В бешеных изумрудах отражаются блики ночного города.

Его пальцы выжигают мою кожу, скользят по губам, шее, ключицам.

Рассматривает меня так жадно, что срабатывают рефлексы. Прикрываюсь руками.

– Не смей…

Проговаривает, четко глядя мне в глаза, заставляет опустить руки.

А я сцепляюсь взглядом с Димитрием, всматриваюсь в лицо, по которому ничего не могу прочитать.

Длинные шершавые пальцы проходятся по моим плечам, вызывая табун марашек, ласкают, опускается к выемке пупка.

Оголяет, распаляет, заставляет желать то, что может мне дать. Готовит мое тело для себя и уже в следующую секунду он разворачивает меня и я опять прилипаю к стеклу, но на этот раз холод обжигает, принося вспышку удовольствия.

– Дыши, малышка, – горячий шепот в самое ухо, – делай глубокий вдох, сейчас.

Подчиняюсь. Рывок. Мой крик.  Огни Москвы расплываются перед глазами.

Я потеряна, пелена и туман перед глазами, во рту кровь, которую я слизываю из прокушенной губы.

Всхлипываю. У меня просто перехватывает дыхание. Вдохнула, а выдохнуть так и не смогла.

Ногти царапают окно, пока мое тело бьется в океане ослепительных чувств.

Инстинктивно встаю на цыпочки, выгибаюсь, захлебываюсь в непонятных ощущениях натяжения до предела.

Накатывает странное наслаждение, непонятная эйфория, которая распаляет каждую клетку моего тела.

– Тебе нравится. Все в кайф, – хриплый надрывный голос и его губы чертят дорожку по моей шее, проскальзывают к мочке уха и целуют кожу, которую только что прикусили его зубы.

– Скажи мне, Катрин, как ты меня ненавидишь. Покричи об этом.

Раскрываю губы и задыхаюсь, когда его рука, ласкает. Быть зажатой между холодом стекла панорамного окна и чувствовать огненное тело мужчины позади, становится невыносимо.

Вдруг понимаю, что Димитрий замер, только руки гладят мое хрупкое белоснежное тело и его сорванное дыхание раздражает местечко под мочкой уха, заставляя мурашки бежать по коже.

– Давай, девочка, расслабься, прими меня, – хриплый голос и его пальцы скользят по ребрам.

Подчиняюсь. Видно, получается настолько хорошо, что, фыркнув что-то нечленораздельное, Димитрий опять принимается управлять моим наслаждением, заставляя закатить глаза и выгнуться, уперев голову в стальное плечо моего бездушного мучителя, кричу и проклинаю его, забываюсь настолько, что перехожу на русский,

- Не могу… -  ору ругательства на родном и по краю сознания отголосок здравой мысли полыхает пониманием – хорошо, что американский бизнесмен меня не понимает...

– Ты так чувственно “не можешь”. Врунишка.

Горячий страстный шепот и я теряюсь от его напора, готовлюсь к тому, что Димитрий отпустит меня, но мой змей-искуситель со мной так быстро не заканчивает.

Одним движением берет мое безвольное тело на руки, отходит от окна. Уверенно идет к кровати, опускает на покрывало.

Силы в нем немерено. Смотрит на меня не мигая, рассматривает и желваки на щеках ходуном ходят.

Вжимаюсь в шелк, уставившись на Каца. Его тело атлета в свете мерцающих огней похоже на настоящую античную скульптуру. У меня дух захватывает от вида бицепсов, трицепсов, прокачанного торса и…

Зря я посмотрела вниз!

Опять смотрю в красивое лицо Каца и сердце сжимается от ответного дикого взгляда моего первого мужчины.

И где-то на задворках сознания ярко вспыхивает болезненное осознание, что он сейчас не просто мою неинность взял, он выжег свое присутствие во мне, разделив мою жизнь на до и после.

Ни один мужчина не сможет сравниться с Димитрием…  

Ужасная мысль заставляет болезненно поморщиться и попытаться отползти, закутавшись в покрывало.

– Не время прятаться, Катрин.

Ловлю бешеный взгляд зеленых глаз и понимаю, что со мной не просто не закончили, зверь только начал и вошел во вкус.

– Так ты меня ненавидишь?!

Спрашивает прищурившись.

– Я…

– Так сладко и грязно мне о ненависти еще не кричали…

Магнат выбивает все мысли, когда его сильные длинные пальцы смыкаются на моей лодыжке и он тащит меня на себя.

Царапаюсь из вредности и раздрая чувств. Вся дрожу в предвкушении, полыхаю под лазером взгляда.

Ничего утаить нельзя и раскрываюсь, обнажение тела и души в руках зловещего мужчины.

Щеки полыхают от стыда, краснею, но в то же время впервые на лице Каца проскальзывают чувства, и я тону в них, купаюсь в его желании.

Наклоняется ко мне, и я не удерживаюсь, провожу рукой по его скулам, зарываюсь пальцами в волосы на затылке, спускаюсь к широким плечам, ласкаю хищника и мышцы под моими руками немного поигрывают, сокращаются, словно отвечают на мою ласку.

Опять ласкаю его лицо, надбровные дуги и выделяющиеся скулы.

Силой такого, как Кац, не сломить, а вот на ласку он отвечает своеобразно…

Мне кажется, что так дикого зверя приласкать можно, только с риском, что он оттяпает тебе полруки, стоит подумать, как Димитрий резким движением прикусывает мои пальцы.

Вскрикиваю, а затем с губ срывается стон, когда покрывает меня. Запрокидываю голову, всхлипываю. Хочется прикрыться, спрятаться от этих невыносимых сканеров, которые проскальзывают в самое сердце. Жмурюсь.

– Глаза открой.

Приказывает опять и я тону в зелени его глаз.

– Зачем столько ждал. Малышка. Ты из-под меня теперь не вылезешь.

Выдыхает хрипло, не переставая играть с моим телом, заводя и подводя к невероятному.  Снова и снова.

Теряю счет времени, запрокидываю голову и кричу, когда неожиданно меня накрывает еще одной волной невероятного наслаждения.

В какой-то момент мозг начинает вырубать. Меня словно погружают в чувственный поток и не дают из него выплыть.

Реальность воспринимается урывками. Вспышками эйфории. Почти засыпаю, готовлюсь к тому, что, получив свое, мужчина, наконец, оставит меня в покое, но этого не происходит.

Я позволяю ему все, сил нет даже руку поднять.

– Красивая девочка, такая нежная, чистая, моя…

Его голос похож на чувственный глубокий рокот, а фраза такая порочная…

Краснею от смущения, тело горит, хочется уползти, но двинуться не могу.

Ощущаю, как его сильный палец ласкает шею, и полыхаю под порочным взглядом, глаза закрываются.

Мозг слабо реагирует. Запах моего мужчины острый, глубокий и он везде, голова кружится, не понимаю, как оказываюсь под горячими струями душевой, прислоняюсь к стальной груди и затихаю под мерный стук сердца…

И едва различаю хриплый шепот в самое ухо:

– Катрин. Мой маленький ураган.

Димитрий Кац

Меня растили убийцей.

Отец, один из самых влиятельных людей криминального мира, считал, что мужчина должен быть закаленным и сильным.

А слово Ивана Кровавого – закон.

Так из меня планомерно взращивали того, кем я должен был быть, и я стал тем, кем стал.

Движение рядом заставляет повернуть голову и посмотреть на хрупкую девушку, что, обняв подушку тонкой рукой, жмется к ней, словно ищет защиты.

Темно-русые волосы спутаны и прикрывают часть лица. Из-под одеяла выглядывает длинная ножка.

Странное ощущение. Один взгляд на Катрин и у меня тело горит только от воспоминаний, как брал девочку, лишая девственности.

Горячая. Не ждал от нее подобного.

Рассматриваю личико. Такое умиротворенное во сне. Малышка спит, как человек, которому нечего скрывать.

Чистая. Прямая. Честная. Где-то наивная. Но в то же время за словом в карман не лезет. Выводит меня на чувства.

Сколько ни приглядываюсь, не нахожу ни единого изъяна. Длинные реснички бросают тень на бледные щеки.

Понимаю, что крепко спит, но в грудной клетке скребется что-то непонятное, стоит только подумать, что сейчас она распахнет глаза и пульнет в меня обиженным взглядом.