Мятежный (ЛП) - Эванс Кэти - Страница 8

Я добавляю его под именем «Самая горячая задница из всех, что у меня были».

В уголках его губ появляется едва заметный намёк на улыбку, которого достаточно, чтобы вызвать у меня трепет.

— Мило.

Грейсон что-то набирает на клавиатуре, и мой телефон вибрирует от полученного сообщения.

И абсолютно верно.

Я улыбаюсь, а он смотрит на меня с этой своей суперсексуальной едва заметной улыбкой.

И внезапно я чувствую необъяснимое счастье, которое не уверена, что испытывала когда-нибудь раньше.

Грейсон отвозит меня домой на моей собственной машине. Спустя некоторое время мы добираемся до дома, он поднимается со мной на лифте, провожает до двери, целует в лоб, поглаживает подушечками больших пальцев уголки моих глаз и шепчет:

— Я скоро с тобой свяжусь.

Примерно за час до рассвета я опускаю своё трясущееся, восхитительно оттраханное тело в кровать, но не могу заснуть. Я придумываю имя для его профиля на моём телефоне. Сексуальный дьявол. Секс-машина. Бог секса. Божественный плейбой. Я останавливаюсь на его собственном имени и шепчу:

— Грейсон.

Его имя слетает с моего языка, как бархат. Я крепко зажмуриваюсь и чувствую, как трясётся вся кровать. Потом пишу Брук, Пандоре и Кайлу в группе.

Я: Я кое-кого встретила. Ребята, я только что познакомилась с ТЕМ САМЫМ. Не придурок! Он реально довёз меня до дома и проводил до самой двери. ААААА!!! Блин, ребята, если кто-нибудь испортит мне завтрашний день, я снесу тому голову!

Кайл: Ты будешь слишком занята, отсасывая своему новому мужчине, чтобы думать обо мне.

Пандора: Подруга. Ты под кайфом?

Брук: ЧТО? Расскажи мне всё!!!

Грейсон

Мой телефон вибрирует, и выйдя из здания, я принимаю вызов.

— Тебе, наверное, интересно, почему ты привязан в туалетной кабинке и почему на экране твоего мобильного телефона высветился этот номер, — тихо говорю я в трубку. — Так вот, ты собирался сделать кое-что, что могло стоить тебе твоего члена. Ты собирался прикоснуться к тому, к чему не имел права прикасаться, понял? У тебя есть долг, который нужно заплатить. Даю тебе три дня. Тик-так, тик-так. — Я отключаюсь и швыряю телефон на землю. Потом хватаю второй телефон и набираю номер Дерека.

— Забери меня.

Отправляю ему адрес, затем прохожу пару кварталов и, избавившись от телефона, оглядываюсь на здание, в котором я только что её оставил.

Когда Дерек подъезжает на тёмном внедорожнике, запрыгиваю в него и открываю бардачок. Достаю документы, включая поддельное удостоверение личности.

— Отвези это на склад. Оставайся там. Номер двадцать четыре скоро сделает платёж. Как поживает твоя жена?

— Хорошо. У тебя ещё есть работа?

— А когда же её не было, — отвечаю я.

Мелани. Я уже видел её раньше. Следил за ней издалека. Она из тех девушек, которых хочется трахнуть, но я никогда не знал, насколько сильно, пока не увидел, что она собирается подцепить в том баре одного из моих клиентов. Ей-богу, я набросился на этого мудака совершенно бессознательно, даже не получив с него денег. Мне просто хотелось сбить его с ног, потому что он, блядь, точно не должен был с ней уйти. И никто другой тоже.

Я поглаживаю телефон рукой в перчатке и борюсь с желанием ей что-нибудь написать. Всё равно что. Мне известно, что эта женщина обходится с мужчинами так же, как я с использованными телефонами. Я наблюдал, как она покидала гостиничные номера в горячем, головокружительном беспорядке. Видел, как она появлялась на людях идеально одетой. Видел её смеющейся, плачущей, видел её лицо в женщинах, которых трахал, видел её во сне и даже когда просыпался. Я не могу дать этой женщине то, чего она хочет. Но когда смотрю на неё, меня рвёт на части, корёжит, завязывает узлом. Чувствую себя старым и никчёмным.

Мне нравится смотреть, как Мелани теребит и откидывает волосы, как флиртует, скрещивает ноги, кривит губы и разглядывает ногти.

Мне нравится, как она охотится за очередным мужчиной; нравится наблюдать, потому что где-то в глубине души знаю, что сыт по горло, и её охота закончится в тот день, когда я решу дать ей понять, что намерен стать этим мужчиной.

К ЧЁРТУ ПРЕКРАСНОГО ПРИНЦА.

Она поймала меня.

Я уже выполнил половину работы. Ещё двадцать четыре имени, и тогда Зеро может исчезнуть. Мне не следовало к ней прикасаться, но я это сделал. Мои парни, мои напарники никогда не узнают, что где-то на моём теле есть маленькая ахиллесова пята, и на ней написано её имя.

Им следует знать, что существует только одна-единственная причина, по которой я с ней сблизился. Просто её имя оказалось в моём списке.

Мелани

Я не всегда была в семье единственной дочерью. Вместе со мной появилась на свет и моя близняшка. Она родилась первой и весила два четыреста, а я — чуть больше.

Мама вспоминала, что мы обе были прелестными, маленькими и розовыми, но больше от неё ничего невозможно было добиться. В конце концов, именно папа рассказал мне всю историю. Что я не родилась идеальной… что я родилась с неработающей почкой, а моя близняшка — с тяжёлым пороком сердца. Мы обе боролись за жизнь, но через час стало ясно, что у неё больше нет сил бороться.

Когда у сестры отказало сердце, мне отдали её почку.

Её назвали Лорен и похоронили рядом с матерью моего отца. Каждый мой день рождения — самый грустный день в году. Я хожу на её могилу с моими любимыми цветами; мне кажется у неё, как у моей близняшки, они тоже были бы самыми любимыми, а затем устраиваю самую дикую вечеринку в месяце, потому что чувствую, что ей бы это тоже понравилось.

— Я хочу, чтобы ты всегда выглядела весёлой и счастливой, — бодро говорит мне мама. Я так и делаю. Даже если боль утраты никогда не пройдёт, я полна решимости стать счастливой.

Родители говорили, что хотели, чтобы я была счастлива, потому что они сами очень рады, что я выжила. И поэтому я стараюсь жить счастливо и никогда и ни за что не покажу им, что это не так.

Папа пересчитывает мои улыбки и говорит, что у меня их пять, — всего лишь, — и поэтому я всегда стараюсь, чтобы он увидел одну из них.

Я живу за двоих. Пытаюсь впихнуть в одну жизнь то, что может хватить на две, поэтому каждое утро встаю, надеваю идеальное лицо и обещаю, что сегодня у меня будет безукоризненный день, а когда-нибудь и идеальная семья. Но всякий раз терплю неудачу.

И мои родители это знают.

— Твоя мама хочет, чтобы однажды, когда ты выйдешь замуж и остепенишься, у тебя родились близнецы, — задумчиво сказал мне как-то отец.

— Это было бы здорово, — ответила я с тяжёлым сердцем и с широкой сияющей улыбкой на лице.

Иногда я задаюсь вопросом, а была бы она уже замужем. Лорен.

Иногда у меня бывают плохие дни, и тогда я уверена, что она, пожалуй, дала бы родителям больше поводов для гордости и сделала бы их более счастливыми. И знаю наверняка, что, если бы повезло Лорен, то она приложила бы такие же усилия, как и я, чтобы жить счастливо.

Даже не буду придираться к словам мамы о рождении близнецов, но я мечтаю влюбиться в идеального парня, родить девочку и назвать её Лорен.

Я так часто мечтаю о своём мужчине, что от этого у меня болит голова. Мечтаю о взгляде, похожем на тот, которым на меня смотрел Грейсон, взгляде, который сказал бы мне, что этот мужчина — это живое воплощение идеала — думает, что я ему подхожу. Думает и радуется, что выжила именно я. Потому что иногда мне приходит в голову мысль, что лучше бы это была Лорен.