Сердце отравителя (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 19

Будет смешно, если в суматохе его забыли подлечить и он все же истек кровью.

Как только книга оказалась у Нин в руках, девушка, успевшая в рекордный срок избавиться от парадного облачения, вихрем взлетела в седло и приказала гнать со всей возможной скоростью.

Уходить предпочли лесополосой — по крайней мере, пока из окон замка можно было нас заметить. В конце концов, для чего давать лишнюю зацепку о направлении нашего движения?

Затем, все же вылетев на дорогу, мы мчались до тех пор, пока не возник риск загнать лошадей.

Я бы загнал, но Нин-джэ уверенно спешилась и заявила, что дальше мы идем на своих двоих.

Мило. Знакомо. Бесит. Аж до счастливых судорог — все как раньше! Все как я хотел. Мечтал. Жаждал. Рвался с этого поводка желаний до кровавой пены на губах, но вырваться так и не смог. Пока она рядом — мне хорошо. Ее нет — я только хриплый вой в небо. Вот такая, мать ее, засада.

В итоге первый нормальный привал случился только после полудня, если можно назвать привалом унылое восседание на пне в обнимку с кружкой кипятка без ничего.

Нет, конечно, я и сам люблю подстраховаться, но есть же разница между осторожностью и боязнью каждого куста!

— Напомни, почему мы обходим поселок десятой дорогой, вместо того чтобы купить там еды и сменить лошадей? — в очередной раз спрашивать было бессмысленно, но не спрашивать — значило согласиться.

— Потому что не знаем, напали ли на наш след. — Нин-джэ, поковырявшись в сумке, швырнула в меня засохший кусок хлеба. Вышло больно, по твердости угощение не уступало камню. — Размочи и съешь, раз не можешь потерпеть до вечера. К закату приедем на окраину города, там я точно знаю, где остановиться, чтобы нас не сдали первой же погоне.

— Это где же живут такие славные добрые люди? — Хлеб отправился в стакан с кипятком, хотя надежды на его возвращение в разряд съедобного были откровенно слабыми.

— Не знаю насчет добрых, но в «Одноглазом коте» любят деньги, не задают вопросов и дорожат клиентами. Пара монет — и никто тебя не видел и не слышал. Еще пара монет — и трактирщик покажет твоим преследователям то направление, которое ты выберешь. А если монеты золотые, а преследователей мало, есть даже вероятность, что они пойдут на удобрение знаменитых котовских тыкв.

— Чудесное место. — Теперь хлеб не только ломал зубы, но и губы обжигал. А я для себя сделал мысленную пометку: в этом самом «Коте» и поблизости от Нин не отходить ни на шаг. Зуб даю, она и от меня попытается избавиться в каком-нибудь подходящем для этого местечке. Нет, не убьет, просто уйдет. И заплатит трактирщику, чтобы тот отправил меня куда угодно, только не по ее следу. И это хуже смерти. Нетушки. Теперь, когда я ее многими трудами заполучил обратно, черта лысого так просто отпущу! — Но пока мы не там и все равно не движемся, предлагаю тебе заняться чтением. Может, чего нового почерпнешь. Как я понимаю, времени у тебя не то чтобы бездна.

Нин-джэ фыркнула, но за книгу все же взялась, а я продолжил возиться с сухарем. Понятно, почему она сама его есть не стала — второй раз воевать с таким кирпичом меня никакой голод бы не заставил, из чего только его пекли?

Хруст карательного угощения мерно мешался с шелестом страниц, пока Ли Нин, громко выругавшись, не захлопнула книгу.

— То ли я не выспалась, то ли в книге не хватает страниц.

— Что?

— Где. Сам посмотри, картинку-то ты найти в состоянии?

Искать не пришлось, мне хватило пары секунд, ушедших на осмотр обложки, чтобы, страдальчески застонав, отбросить ставший ненужным фолиант.

— Ничего мы в ней не найдем. Твой мудрый друг украл первый том вместо второго.

Глава 22

Ли Нин

Бесполезную книгу я продала. А что с ней еще делать? Не тащить же обратно в библиотеку. Смешно… а так хоть какая польза. Продала, конечно, не по той цене, какую можно было бы заломить при наличии времени. Бесценная рукопись из самого сердца охраняемой библиотеки — за такое золотые горы отвалить могли бы.

Но и полученного за первый том хватило, чтобы не думать в ближайшее время по крайней мере об одной проблеме. Тем более что в этом чудесном городе деньги открывают практически любые двери.

Так что следующие дни прошли в попытках оклематься после нашего чудесного похода с практически отрицательным показателем эффективности.

Да что там «практически». Как есть отрицательный результат вышел.

Для начала я попыталась выдать половину суммы седому проходимцу и отправить его с наилучшими пожеланиями восвояси. Не тут-то было.

Деньги проходимец взял. Но не все. Заявил, что он честный грабитель и знает получше многих, как делится выручка в шайке. Я с ним еще торговалась, и в итоге он с такой хитрой рожей убрал за пазуху кошель с десятой частью, что я запоздало поняла — меня опять облапошили. Но если этот парень сам себе злобный жадина, пусть идет как есть.

Как же. Уходить Ворон не собирался. Вцепился в меня как клещ. А на резонный вопрос «какого?!» только скорчил плоскую конопатую рожу в подобии ухмылки и заявил, что от удачливых вожаков дураки отказываются. Мол, его впервые за последний месяц никто не бил, сытно кормили, даже вычесали вшей (да, был за мной грешок, на привале подступилась к седой шевелюре с частым гребнем. Потому что мне самой с ним ехать и спать рядом на подстилке! Только вшей нахвататься не хватало). И дельце мы провернули такое удачное. Дебил он, что ли, менять едва наладившуюся жизнь на прежнее убожество? Я вожак, он подчиненный, мы хорошая шайка, и вообще. Короче, госпожа, я остаюсь.

Дела.

Его аргументы показались мне слегка натянутыми. Но с другой стороны — а чем еще объяснить его желание вцепиться в мой подол едва ли не зубами и волочиться следом? Не самый худший из него попутчик, стоит признать. Не капризный, не занудный. В меру умелый, в меру языкатый.

Или дело в том, что я за всю предыдущую жизнь не привыкла быть одна? Вот теперь и не стала сильно усердствовать, чтобы прогнать Ворона.

Никакой особой привязанности я к нему не чувствовала, и это успокаивало. Зато его трескотня хорошо разбавляла тишину на привалах и вечерами в номере, не давала мыслям скрутиться в унылый хоровод сожалений о невозвратном.

Следовало заняться настоящим и забыть прошлое. И для начала все же разобраться с татуировкой.

О том, чтобы возвращаться в библиотеку, не было и речи, приходилось довольствоваться вольной трактовкой перевода на быструю руку.

Утешала только стопка документов, выданная Дождем на дорожку. Хоть она оказалась полезной.

Разбирать каракули секретаря, взятого на работу, судя по старанию, исключительно по знакомству, было удовольствием ниже среднего. Но из часто обрывочных и нечитаемых хроник судебной системы удалось вычленить имя последнего аватара смерти — Дон Вилен. И место казни — Университетская площадь.

Хорошей новостью было то, что имелось не так уж много мест захоронения в непосредственной близости. Плохой — могущественного мага вряд ли решились бы просто закопать в землю и оставить без присмотра. А значит, самое логичное и близкое место для его последнего пристанища — усыпальница при академии.

Красота. Мало нам было проникновения в библиотеку!

Посетила даже трусливая мысль отправить Ворона туда одного.

Нет, меня не пугала перспектива вооруженного столкновения или чего-то подобного. Но снова переступать порог, за которым когда-то раз и навсегда оставила беззаботную жизнь… Слишком больно.

Масла в огонь подливала и мысль, которую я упорно гнала от себя с того мига, как осознала, куда придется сунуться.

Огонь там. Более того, если он заделался инструктором по безопасности, то автоматически стал первым, кому в случае чего доложат о вторжении.

Что он сделает, увидев меня во плоти? Выслушает? Испугается? Или у него найдется еще одно копье?

В груди неприятно заныло. Воспоминания всплывали одно за другим, картины прошлого заслоняли настоящее.

«Я знала, что Ветер будет первым, кто меня догонит. Собственно, я и не надеялась уйти далеко. Несмотря на то, что мои крылья все еще несли магию, сил оставалось немного. Ровно на то, чтобы найти подходящее место и поставить щит, который не смогут пробить ничем.