Сердце отравителя (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 21

— Ты стал много пить, — слова сами сорвались с губ, рука указала на болтающуюся у пояса фляжку.

Он кивнул, скорее всего машинально. Отцепил флягу, кинул мне. И, лишь дождавшись, когда я сделаю глоток крепленого вина, материализовал в руке огненный меч.

— У тебя тридцать секунд. Объясняйся или беги.

Багровые отсветы заплясали по напряженному усталому лицу, и я вдруг почувствовала, что переносицу ломит от разучившихся литься слез.

Значит, ты все же не пожалел о сделанном, милый друг. Наивно было предполагать, что после моей смерти ты станешь казниться за свершенное, не в твоем духе. Прошло столько времени, а мы начинаем с того же, чем закончили: ты грозишься меня убить.

— Я пришла без оружия. — Наверняка улыбка вышла куда более натянутой, чем мне бы хотелось. В голове меж тем мелькнула мысль о том, как легко с некоторых пор мне дается подобная полуправда.

Я ведь действительно была безоружна. В отличие от сидящего в кустах Ворона, у которого нож не припрятан разве что в заднице. И то не факт.

— Ли Нин. Я тебя узнаю. Ты умерла. — Огонь не моргая смотрел мне в глаза, словно выискивая причину пустить в ход готовый к этому клинок. — Я убил тебя, а проклятие разбило твою душу и размело осколки. Ветер пытался звать тебя с той стороны, но не нашел и следа. Ты не могла вернуться. Так что за тварь передо мной?

Новый болезненный спазм в переносице едва не заставил поморщиться, я лишь чудом удержала лицо. Зачем я вообще пришла к нему?! Сколько же ненависти все еще живет в нем, если он так спокойно и обстоятельно вспоминает, как собственными руками оборвал мою жизнь?

Глава 24

Ли Нин

— Я не могу быть здесь, но я здесь. — Сделав полшага вперед так, чтобы кончик пылающего меча почти обжег мне горло, я очень медленно подняла руку. Пальцы, неуловимо покрытые слабым свечением, сомкнулись на трепещущем пламени клинка, отводя его в сторону.

Ты забыл, что я при желании могу воздействовать на твою магию, направлять ее и подчинять? Или специально проверяешь, кто перед тобой?

— Ты действительно вернулась. — В голосе Огня не прозвучало и тени эмоции, но меч он все же убрал. — Значит, даже смерть оказалась ненадежной темницей твоему дару. И из всех мест ты пришла сюда.

— Да. Пришла. — Несмотря на ощущение, что наш диалог оживленностью сродни драке парализованных ленивцев, я мучительно не могла придумать, как подойти к главному. Решив в конце концов, что искренность и прямота сейчас едва ли не единственный мой козырь, я выпалила на одном дыхании: — Мне нужна твоя помощь.

Огонь не удивился. По крайней мере, не подал виду. Лишь кивнул каким-то своим мыслям.

— Говори. Я слушаю. Но не гарантирую, что отпущу тебя отсюда живой.

Хорошенькое начало, добрый друг. Многообещающее.

Зато можно с уверенностью сказать, что он — все еще он. Все еще мечется между двух крайностей, готовый либо принимать решения в гневе, либо не принимать их до последнего. Значит, и говорить с ним можно так же, как в былые времена.

— Мне нужно найти могилу. Она, скорее всего, здесь, в склепах академии. Его звали Дон Вилен, он был казнен около пятидесяти лет назад.

— И зачем он тебе?

— Чтобы не умереть снова, — говорить, глядя в непривычно пустые немигающие глаза, оказалось тяжело. — Я нашла ритуал, вернувший меня. Но чтобы остаться, мне нужно сделать ряд вещей. Для начала — найти этого несчастного покойника и вобрать его силу.

— И ты просишь меня, обязанного стеречь запертое в склепах зло, просто взять и заняться этой совсем-не-некромантией? — Показалось или на кончиках пальцев бывшего друга мелькнули искры?

— Я прошу того, кто много лет был мне другом, о шансе на жизнь, — слова я произнесла ровно, но через миг губы чуть не сложились в безрадостную улыбку. Какая ирония, просить об этом именно его.

Огонь молчал, причем так долго, что я забеспокоилась. Вдруг этот разговор — лишь затем, чтобы оттянуть время, а сам он сейчас пытается незаметно отправить какой-нибудь сигнал, чтобы призвать других магов? Или он действительно размышляет над сказанным?

— Хорошо, — наконец решился он. — У меня есть условие. Я помогу тебе найти нужную гробницу и сделаю так, чтобы тебя никто не заметил. Но когда мы закончим и предотвратим твою смерть, ты предстанешь перед судом и ответишь за свои преступления.

Смешно.

Я думала, что повзрослела и поумнела. Или хотя бы научилась разговаривать с людьми, вместо того чтобы разбрасываться «красивыми» жестами.

И сейчас бы возмутиться. Придержать коней. Сказать: «Да не была я виновата!» Объяснить, как все было.

Но губы смерзлись под чужим злым взглядом того, кто раньше смотрел с таким теплом, и сил хватило только на усталый обреченный ответ:

— Я не могу обещать сдаться. Ты должен меня понять. Но я могу поклясться, что не сбегу, пока ты меня не отпустишь. Дальше решай сам.

Огонь кивнул, почти не раздумывая, и в душе на миг потеплело. Он ненавидит меня, но все еще понимает куда больше, чем говорит. И все еще верит моему слову.

Пришлось притаиться, пока Огонь ходил к студентам раздавать ценные указания пополам с моральными затрещинами. Причем, если слух меня не обманывал, не факт, что только моральными.

К Ворону я идти не решилась, лишь показала жестом, что все в порядке, и притаилась в других кустах. Ни к чему Огню его видеть, кто знает, какие выводы он сделает.

Минут через двадцать ожидания окупились.

— Идем, коридор и лестница до склепов сегодня без патруля. — Огонь говорил настолько будничным тоном, что какая-то часть меня мучительно хотела забыть о том, что мы больше не студенты, тайком пробирающиеся ночью за выпивкой. — Кто, напомни, нам нужен?

— Дон Вилен. — И вот опять это «нам». Он что, издевается? Или не замечает? — Захоронение должно быть новым, так что пойдем с восточной стороны. Или там что-то переставили?

— Ничего. Но заходить все равно придется с северо-западного края, я, увы, не могу освободить нам абсолютно все входы и выходы.

Отлично. Всегда любила ночные прогулки. Особенно в компании своего убийцы между стройных рядов гробниц разной степени ветхости. Романтика. И воспоминания. Когда-то мы спустились сюда на спор, а потом, не обнаружив в знаменитых гробницах ничего страшного, от разочарования напились. У Огня всегда было с собой бутылки две.

С тех пор по академии бродили легенды о завывающих призраках старого склепа…

О чем размышлял Огонь, пока мы бесшумно двигались по знакомым до боли коридорам, сказать было сложно. А мне в голову навязчиво лез вопрос.

Я бы даже, пожалуй, рискнула задать его, если бы не сцена, увиденная тогда в переулке. Стоило хотя бы помыслить о том, чтобы выспрашивать, как он ухитрился так бездарно упустить шанс на брак с любимой, — в тот же миг перед глазами вставал дымящийся рукав и тихое: «Давай мы не будем обсуждать мою личную жизнь, договорились?»

Хороши мы будем, если, смирившись на время со всеми грехами друг друга, в итоге затеем свару из-за неудобного вопроса.

Впрочем, любопытство мое праздным не было. Ритуал по какой-то причине хотел, чтобы я вернула долги. Вероятно, речь именно об этом и мой долг —  помочь воскресить любовь, в потере которой я так или иначе могла быть косвенно замешана? Потому что от альтернативы вдоль хребта невольно скользил стылый пот. Если я должна ему не семейное счастье с Лу, то почти наверняка должна собственную голову.

Подохнуть, чтобы завершить ритуал по воскрешению? Нет, вряд ли древние маги могли быть настолько ироничными. Или могли?

— Не зевай. — Вероятно, я действительно ушла в собственные мысли глубже, чем собиралась, во всяком случае, голос спутника почти заставил вздрогнуть. — Сейчас начнутся склепы. Древние, но кто знает, вдруг какой-то умник решил заткнуть нашим другом случайно завалявшееся место среди почтенных древних могил. Бывает такое, знаешь. Очередному магистру готовят почетное место, а он все не умирает и не умирает. Так долго, что переживает тех, кто должен был заботиться об отправке его в последний путь. Хоронят его в итоге где-то еще, а место остается.